Но это по-прежнему не имело смысла. Валентин не мог поверить, чтобы
старика убил кто-то из его соплеменников.
- Каким он был, Гуукаминаан? - спросил понтифик Магадоне Самбису. - Я не
был с ним знаком. Не грешил ли он вспыльчивостью? Сварливостью?
- Ни в коей мере. Он был славный, добрый. Блестящий ученый. Здесь нет
никого, будь то люди или пьюривары, кто не любил бы его и не восхищался им.
- Но один, по крайней мере, нашелся, - ехидно вставил Насимонте. Эту идею
стоило исследовать, и Валентин спросил:
- А не было ли у вас какого-нибудь научного соперничества? Спора о том,
кому принадлежит то или иное открытие, жарких дискуссий на предмет какойто
теории?
Магадоне Самбиса посмотрела на понтифика, как на безумного.
- Вы полагаете, что мы способны убить друг друга из-за таких вещей, ваше
величество?
- Признаю, что сказал глупость, - улыбнулся Валентин. - Ну хорошо:
предположим, что Гуукаминаан во время раскопок нашел какой-то ценный
предмет, какое-то сокровище, способное принести большие деньги на рынке
древностей. Не могло ли это стать причиной для убийства?
Снова непонимающий взгляд.
- Во время раскопок, ваше величество, мы находим статуэтки из песчаника и
кирпичи с надписями, а не золотые тиары или изумруды величиной с яйцо
гихорны. Все, что можно было украсть отсюда, украдено давным-давно. И про
давать свои находки мы склонны не более, чем... чем убивать друг друга. Все
находки делятся поровну между университетским музеем в Аркилоне и
пьюриварским хранилищем в Иллиривойне. Во всяком случае... но нет, это даже
обсуждать не стоит. Совершенно абсурдная мысль. - Внезапно она вспыхнула. -
Простите меня, ваше величество, я не хотела проявить неуважения.
Валентин отмахнулся.
- Я просто пытаюсь нащупать какой-нибудь правдоподобный мотив
преступления. Надо же с чего-то начать.
- Я дам вам этот мотив, - внезапно сказал Тунигорн. Его лицо, обычно
открытое и дружелюбное, исказила хмурая гримаса, и тяжелые брови сошлись в
сплошную черную линию. - Нельзя забывать, что над этим местом тяготеет
проклятие. Вы это знаете не хуже меня. Проклятие. Перевертыши сами наложили
его на этот город, одному Божеству ведомо сколько тысячелетий назад, когда
разрушили его за убиение морских драконов. Они хотели, чтобы это место
осталось покинутым навсегда. С тех пор здесь обитали только призраки. Вы,
ваше величество, прислав сюда археологов, нарушили покой этих призраков,
прогневали их, и они нанесли ответный удар. Смерть старого Гуукаминаана -
это только начало. Будут и другие, помяните мое слово!
- Так ты полагаешь, что призраки способны разрезать кого-то на пять или
шесть кусков и раскидать эти куски во все стороны?
Но Тунигорн отказывался понимать шутки.
- Я не знаю, на что призраки способны, а на что нет, - сказал он упрямо.
- Я поделился с вами своей мыслью, вот и все.
- Спасибо, дружище, - ласково сказал Валентин. - Мы рассмотрим эту идею
со всем вниманием. Я тоже хочу поделиться с вами своей мыслью, - сказал он
Магадоне Самбисе. - Она пришла ко мне после всего, увиденного здесь и в
святилище пирамиды. Это преступление очень похоже на ритуальное убийство,
отмеченное характерными чертами пьюриварского культа. Я не утверждаю, что
произошло именно это, - просто говорю, что сходство есть.
- И что же?
- Да то, что это дает нам нашу отправную точку. Пора переходить к
a+%$cni%) фазе расследования. Пожалуйста, соберите сегодня всех археологов.
Я хочу поговорить с ними.
- Поочередно или со всеми вместе?
- Сначала со всеми вместе - а там посмотрим.

Но ученые были разбросаны по всей огромной зоне раскопок, поскольку
каждый занимался своим проектом, и Магадоне Самбиса упросила Валентина не
созывать их до конца рабочего дня. Пока отыщут их всех, говорила она,
наступит самое знойное время дня, и им придется тащиться по руинам в самую
жару, вместо того чтобы переждать ее в каком-нибудь темном погребе.
Начальница просила дать им закончить дневную работу и встретиться с ними на
закате.
Это выглядело разумно, и Валентин согласился.
Но сам он оказался не в силах терпеливо дожидаться заката. Это убийство
потрясло его до глубины души. Вот еще один симптом зла, пришедшего в мир уже
при его жизни. При всей своей огромности Маджипур долго был мирной планетой,
где жизненных благ хватало на всех и преступления всякого рода случались
крайне редко. Но на памяти ныне живущих произошло убийство коронала
Вориакса, а за этим последовал дьявольский заговор, на время лишивший трона
преемника Вориакса - Валентина.
И, как теперь стало известно всем, за обоими этими злодеяниями стояли
метаморфы.
Когда Валентин вернул свой трон, метаморф Фараатаа поднял восстание,
принесшее с собой чуму, голод, всемирную панику и великую разруху. В конце
концов Валентин покончил с мятежом, лично лишив Фараатаа жизни; мягкий по
натуре, он смотрел на этот подвиг с ужасом, но все-таки совершил его, потому
что так было надо.
А когда Валентин, став понтификом, положил начало новой эре мира и
гармонии, на него обрушивается зверское убийство всеми любимого и уважаемого
ученого-метаморфа. Гуукаминаан убит здесь, в городе, священном для самих
метаморфов, во время раскопок, которые Валентин и начал-то для того, чтобы
продемонстрировать уважение человеческого населения Маджипура к столь долго
угнетаемым аборигенам. И все, по крайней мере на данной стадии, указывает на
то, что убийство совершил другой метаморф.
Но ведь это безумие.
Быть может, Тунигорн прав и все это - следствие какого-то древнего
проклятия. Валентину тяжеловато было это проглотить - он не верил в такие
вещи. И все же... все же...
Он беспокойно бродил среди руин в самые жаркие часы, увлекая за собой
своих несчастных спутников. Зеленовато-золотой глаз солнца беспощадно глядел
вниз. Воздух дрожал от зноя. Мелкие кусты с кожистыми листьями, растущие на
руинах, скукожились под палящими потоками света. Даже бес численные ящерицы
унялись и перестали шмыгать туда-сюда.
- Можно подумать, что нас перенесли в Сувраэль, - сказал Тунигорн,
отдуваясь, но не покидая понтифика. - Это климат пустыни, а не нашего
благодатного Альханроэля.
Насимонте сардонически усмехнулся.
- Еще один пример зловредности перевертышей, любезный мой Тунигорн. В
былые времена вокруг города росли зеленые леса, и воздух был свеж и
прохладен. Но потом реку обратили вспять, леса засохли, и здесь не осталось
ничего, кроме голого камня, который днем впитывает жару и хранит ее, как
губка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20