ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

А он должен был до конца выполнить задуманную программу. Чтобы потом в свете блеклого утра снова столкнуться с теми же мелочными, унизительными проблемами, которые возникнут в результате этого вечера.
— Пошли.
— Еще рано. Только два часа.
— Ну и что?
— Господин Люсьен не позволит мне уйти.
— Кто это?
— Директор. Тот маленький толстяк в смокинге, который смотрит в нашу сторону. Раньше трех мы не имеем права уходить.
— А если я попрошу?
— Ничего не выйдет… Правда, не знаю, что он скажет: я ведь живу с мамой и никогда не появляюсь с мужчиной. А вот Леа однажды попробовала и лишь нарвалась на штраф…. Артюр, немного винограда…
Он много раз боролся с усталостью, проигрывал в уме, как пройдет завтрашний день, свое возвращение в Дюнкерк, и что он там скажет.
— Уже без десяти три. Пошли.
Но им пришлось задержаться и после трех, пока не разошлись клиенты, затеявшие шум в своем углу На улице сеял мелкий дождь. Они шли под руку.
— В каком отеле ты остановился?
— В «Паласе».
Ему показалось, что швейцар узнал ее, но он пред» почел не думать об этом. На столе лежал пакет с маркой магазина: доставили его старый костюм. Он спрятал его»
— Я могу принять душ? — спросила женщина.
Пока она находилась в ванной комнате, Мишель едва не уснул. Он пообещал себе неслыханные наслаждения. Но получил куда меньше удовольствия, чем с Линой.
Его обманул бюстгальтер. У нее были маленькие мягкие груди, слишком бледное тело. Она не была даже хорошенькой. Тоже очень хотела спать и не скрывала этого.
Его разбудили в семь утра, потому что поезд был в восемь с минутами. Он одевался в полусонном состоянии. Очень болела голова. Бреясь, он порезался. Ему тоже хотелось принять душ, чтобы встряхнуться, но вода была еле теплой.
— Уже уходишь?
Вещи женщины валялись на полу, из-под одеяла торчала голова, раскрытый глаз смотрел на него без всякой снисходительности.
— Сколько ты мне дашь?
Подумав, он положил на камин сто франков, затем, боясь показаться скупцом или бедняком, добавил еще сотню. Не все ли равно!
— Еще приедешь?
— Может быть… Не исключено.
Он больше не говорил ни о своем портрете в газетах, ни об официальной или частной полиции, следившей за ним. При выходе ему показалось, что слежка за ним продолжается, но филер был другой. Блестейны явно хотели узнать, куда он поедет на встречу с Фершо…
Несмотря на головную боль и отвращение, он сделал все, чтобы отделаться от «хвоста». Сначала сел в такси до Южного вокзала, там взял билет до Монса, прошел вдоль состава поезда, перебежал через пути, добрался до выхода, впрыгнул в идущий трамвай и, проехав две улицы, вскочил прямо в свободное такси.
В семь минут девятого он сел в свой поезд на Северном вокзале и в половине десятого был в Генте, который предстал ему весь розовый в лучах утреннего солнца.
Он долго раздумывал, какой костюм надеть по возвращении. И решил — старый. Мишель не знал, что подумает Фершо, увидев его расфранченным.
Конечно, он мог сказать, что потерял две тысячи франков, но это было глупо и мелко. Нет, он скажет, что ему для выполнения поручения понадобился новый костюм. Мол, Блестейн пригласил его, повел в ночные заведения, а он согласился для того, чтобы натянуть ему нос!..
Другой поезд довез его до Брюгге, но он уже больше не любовался пейзажем. По-прежнему хотелось выпить, Но поезд подолгу нигде не стоял, и нельзя было добежать до стойки.
Напрасно он не принял душ, испугавшись холодной воды. Теперь ему казалось, что он весь пропах духами Адриены, его ночной подруги.
Нет! Ничего такого он не скажет. Мол, повстречал Друга детства… Значит, так… Этот друг наделал глупостей и сбежал в Бельгию, где оказался без гроша…
Мишель встретил его блуждающим возле кафе на площади Брукера, с тоской поглядывающим на горы сандвичей…
Все более подогревая себя, он становился самим собой.
«Я одолжил ему две тысячи франков, которые помогут ему на первых порах. Я знаю, деньги не мои, но я их верну, можете удерживать у меня каждый месяц из жалованья».
А что делать с пакетом? Он оставит его в камере хранения вокзала и заберет через несколько дней. Постарается что-нибудь придумать, дабы оправдать появление нового костюма.
Фершо был его должником! Разве не возмутительно, что он так мало платит человеку, который оказывает ему такие услуги? Разве нашел бы он еще кого-нибудь, кто бы поехал с ним, когда он фактически оказался вне закона?
Мишель сердился на него. Будь Фершо человеком с размахом, он бы не оказался в нынешнем положении.
Разве его брат не продолжал гарцевать в Париже? Но почему он вдруг заговорил об Эмиле в таком презрительном тоне? Фершо никогда не выказывал своего презрения. Он только становился печален, напоминая Бога, взирающего на мирскую суету.
Мишелю удалось без всякого труда пересечь границу, доехать до Лилля, затем до Дьепа и, наконец, до Булони.
Он был уверен, что за ним нет больше слежки. Он перевыполнил задание, раз ему пришло в голову почитать «Суар» и повидать Блестейна.
«Я сразу подумал, что ваш брат, догадываясь, что вы можете быть в Бельгии, поместит там объявление. Я покупал все газеты. Я искал…»
Он снова возбуждал сам себя. Пообедав, выпив полбутылки вина, от которого, как по мановению волшебной палочки, исчезли все признаки вчерашнего похмелья, он стал мечтать о Южной Америке, вспоминая, что о ней говорил Эмиль Фершо.
Днем, добравшись наконец до Дюнкерка и оставив в камере хранения новый костюм, он пешком отправился на набережную. Все более ускоряя шаг, Мишель репетировал свою будущую речь, сопровождая ее соответствующей мимикой. Ему было немного стыдно. Но разве все, что он делал для своего успеха, не говорило о его силе, даже если ему было немного гадко? Разве раздумывал Фершо, когда убивал негров? И не прибегал ли теперь к шантажу, лишь бы выпутаться из скандала? Что это за досье Меркатора?
Город выглядел смертельно скучным, тротуары непомерной длины были пустынны. Он спустился по ступенькам и оказался в столовой. Вдова Снук шила у окна. Он чуть было не спросил: «Господин Фершо дома?» Но вовремя спохватился.
— Моя жена дома? — поинтересовался он.
— Она уже давно ушла со своим отцом.
Отчего он так подозрительно нахмурился при этих словах, словно испытывая чувство ревности? Не вспомнил ли супругов из африканского леса, женщину, которую Фершо увел из-под носа у мужа? Он изрядно взвинтил себя по дороге, но теперь, оказавшись один, почувствовал, как прошло все его возбуждение.
— Вы не знаете, куда они пошли?
— Налево. Вот уже два дня, как они появляются тут, только чтобы поесть.
Мишель не стал подниматься наверх, вышел на улицу и, не оглядываясь, двинулся вдоль домов на поиски Фершо и Лины.
Ему не пришлось долго искать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69