Правда, однажды я подумал… Но теперь все кончено… Прощайте.
С этими словами Джулиан закрыл лицо одной рукою, протянув другую в знак прощания мисс Деббич, доброе сердце которой не могло вынести его горя.
— Зачем вы так торопитесь? — сказала она. — Я снова поднимусь наверх, расскажу ей про вас и приведу ее сюда, если это будет в моих силах.
Произнося эту речь, она вышла из комнаты и взбежала вверх по лестнице.
Между тем Джулиан Певерил в большом волнении шагал по зале, ожидая успеха посредничества Деборы, которая отсутствовала достаточно долго, чтобы мы успели воротиться назад и вкратце изложить обстоятельства, приведшие его к настоящему положению.
Глава XII
Увы! Я никогда еще не слышал
И не читал — в истории ли, в сказке ль, -
Чтоб гладким был путь истинной любви.
«Сон в летнюю ночь» note 20
Знаменитый отрывок, который мы предпослали этой главе, подобно большей части замечаний того же автора, основан на действительности. В то время, когда любовь зарождается впервые и когда она особенно сильна, редко можно ожидать счастливого ее исхода. Искусственное устройство общества ставит ранним женитьбам множество сложных препятствий, и эти преграды часто оказываются непреодолимыми. Поэтому мало найдется людей, которые бы втайне не вспоминали какую-нибудь пору своей юности, когда искреннее молодое чувство было отвергнуто, обмануто или подавлено неблагоприятными обстоятельствами. Эти маленькие интимные эпизоды прошлого оставляют в каждом сердце отпечаток романтики, не позволяя нам даже в летах зрелых и среди забот равнодушно внимать рассказу об истинной любви.
Джулиан Певерил обратил свои чувства на такой предмет, что не мог не столкнуться со множеством помех, обыкновенно возникающих перед молодыми влюбленными. Впрочем, это было вполне естественно. Дебора Деббич случайно встретила сына своей первой хозяйки, своего первого воспитанника, когда он ловил рыбу в упомянутой нами речке, которая протекала по долине, где она жила с Алисою Бриджнорт. Любопытная гувернантка скоро узнала, кто этот юноша, и, кроме того что прониклась к нему тем живым интересом, который женщины ее звания обыкновенно испытывают к своим бывшим воспитанникам, еще и обрадовалась случаю поговорить о сэре Джефри, его супруге, а порою и о лесничем Лансе Утреме.
Конечно, желание отвечать на ее расспросы едва ли заставило бы Джулиана еще раз посетить уединенную долину, но Дебора была не одна. С нею вместе жила прелестная девушка, выросшая в уединении, воспитанная в скромности и непритязательности, которым уединение благоприятствует, но любознательная и живая; улыбаясь от радости, она жадно слушала рассказы юного рыболова, принесенные им из замка или из города.
Джулиан лишь изредка наведывался в Черный Форт — тут уж Дебора выказала достаточно благоразумия, а быть может, она просто боялась потерять место, в случае если тайна раскроется. Впрочем, она надеялась на сильную, глубоко укоренившуюся, доходившую чуть ли не до суеверия уверенность майора Бриджнорта, что здоровье его дочери зависит исключительно от попечений женщины, которая научилась у леди Певерил лечить больных, подверженных его семейному недугу. Эту уверенность гувернантка старательно поддерживала, пускаясь на все доступные ее простой душе хитрости, и в разговоре о здоровье своей воспитанницы всегда загадочно намекала на некие таинственные правила, необходимые для того, чтобы сохранить его в теперешнем благоприятном состоянии. Этой уловкой она добилась позволения жить вместе с Алисой в Черном Форте совершенно независимо — майор Бриджнорт сначала хотел, чтобы его дочь и гувернантка оставались под одною крышей с невесткой его покойной жены, вдовой несчастного полковника Кристиана. Но эта дама преждевременно состарилась от горя, и когда майор Бриджнорт ненадолго посетил остров, его легко было убедить, что дом ее в Кёрк Трох — слишком мрачное жилище для его дочери. Дебора, горевшая желанием жить независимо, постаралась утвердить своего хозяина в этом мнении, внушив ему тревогу за здоровье Алисы. Дом в Кёрк Трох, говорила она, со всех сторон открыт шотландским ветрам, которые должны быть очень холодны, ибо дуют из тех краев, где даже в разгар лета не тает снег. Словом, она убедила майора и водворилась полною хозяйкой а Черном Форте, который, как в Кёрк Трох, некогда принадлежал Кристиану, а теперь — его вдове.
Правда, гувернантке было приказано время от времени наведываться со своею воспитанницей в Кёрк Трох и считать себя под надзором и опекою миссис Кристиан. Ото подчиненное положение Дебора старалась ослабить тем, что позволяла себе все возможные вольности, без сомнения, движимая тем же духом независимости, который в замке Мартиндейл побуждал ее отвергать советы почтенной Элзмир.
Именно эта благородная склонность противиться надзору заставила гувернантку потихоньку приобщить Алису искусствам, на которые суровый дух пуритан непременно наложил бы запрет. Она осмелилась учить свою воспитанницу музыке и даже танцам, и портрет сурового полковника Кристиана дрожал на стене, когда грациозная, как сильфида, Алиса и дородная Дебора проделывали французские chaussees и borees note 21 под звуки маленькой скрипочки, визжавшей под смычком мосье де Пигаля — полуконтрабандиста-полутанцмейстера. Слух об этих богомерзких занятиях достиг ушей вдовы полковника, которая уведомила о них Бриджнорта, чей внезапный приезд на остров доказывал, сколь важной почитал он эту весть. Если бы Дебора выказала слабость, это был бы последний час ее правления. Но она отступила в свою крепость.
— Танцы, — пояснила она, — есть правильное, размеряемое музыкой упражнение, и разум подсказывает, что оно весьма полезно для особы деликатного сложения, тем более что ими можно заниматься, не выходя из дома и при любой погоде.
Увидев, что Бриджнорт слушает, мрачно нахмурив брови, Дебора, недурно игравшая на виоле, для доказательства своей теории начала наигрывать рондо Селенджера и велела Алисе станцевать старинный английский танец. Пока четырнадцатилетняя девочка, смущенно улыбаясь, грациозно двигалась под музыку, взор отца неотрывно следил за ее легкой поступью и с радостью замечал покрывший ее щеки румянец. Когда танец кончился, Бриджнорт прижал дочь к груди, любящей отцовской рукою пригладил растрепавшиеся локоны, улыбнулся, поцеловал ее и уехал, ни единым словом не обмолвившись о запрещении танцев. Он не рассказал миссис Кристиан о своем посещении Черного Форта, но та скоро узнала об этом — при первом же визите торжествующей Деборы.
— Прекрасно, — сказала строгая старая дама. — Мой брат Бриджнорт позволил тебе сделать из Алисы Иродиаду и обучить ее танцам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177
С этими словами Джулиан закрыл лицо одной рукою, протянув другую в знак прощания мисс Деббич, доброе сердце которой не могло вынести его горя.
— Зачем вы так торопитесь? — сказала она. — Я снова поднимусь наверх, расскажу ей про вас и приведу ее сюда, если это будет в моих силах.
Произнося эту речь, она вышла из комнаты и взбежала вверх по лестнице.
Между тем Джулиан Певерил в большом волнении шагал по зале, ожидая успеха посредничества Деборы, которая отсутствовала достаточно долго, чтобы мы успели воротиться назад и вкратце изложить обстоятельства, приведшие его к настоящему положению.
Глава XII
Увы! Я никогда еще не слышал
И не читал — в истории ли, в сказке ль, -
Чтоб гладким был путь истинной любви.
«Сон в летнюю ночь» note 20
Знаменитый отрывок, который мы предпослали этой главе, подобно большей части замечаний того же автора, основан на действительности. В то время, когда любовь зарождается впервые и когда она особенно сильна, редко можно ожидать счастливого ее исхода. Искусственное устройство общества ставит ранним женитьбам множество сложных препятствий, и эти преграды часто оказываются непреодолимыми. Поэтому мало найдется людей, которые бы втайне не вспоминали какую-нибудь пору своей юности, когда искреннее молодое чувство было отвергнуто, обмануто или подавлено неблагоприятными обстоятельствами. Эти маленькие интимные эпизоды прошлого оставляют в каждом сердце отпечаток романтики, не позволяя нам даже в летах зрелых и среди забот равнодушно внимать рассказу об истинной любви.
Джулиан Певерил обратил свои чувства на такой предмет, что не мог не столкнуться со множеством помех, обыкновенно возникающих перед молодыми влюбленными. Впрочем, это было вполне естественно. Дебора Деббич случайно встретила сына своей первой хозяйки, своего первого воспитанника, когда он ловил рыбу в упомянутой нами речке, которая протекала по долине, где она жила с Алисою Бриджнорт. Любопытная гувернантка скоро узнала, кто этот юноша, и, кроме того что прониклась к нему тем живым интересом, который женщины ее звания обыкновенно испытывают к своим бывшим воспитанникам, еще и обрадовалась случаю поговорить о сэре Джефри, его супруге, а порою и о лесничем Лансе Утреме.
Конечно, желание отвечать на ее расспросы едва ли заставило бы Джулиана еще раз посетить уединенную долину, но Дебора была не одна. С нею вместе жила прелестная девушка, выросшая в уединении, воспитанная в скромности и непритязательности, которым уединение благоприятствует, но любознательная и живая; улыбаясь от радости, она жадно слушала рассказы юного рыболова, принесенные им из замка или из города.
Джулиан лишь изредка наведывался в Черный Форт — тут уж Дебора выказала достаточно благоразумия, а быть может, она просто боялась потерять место, в случае если тайна раскроется. Впрочем, она надеялась на сильную, глубоко укоренившуюся, доходившую чуть ли не до суеверия уверенность майора Бриджнорта, что здоровье его дочери зависит исключительно от попечений женщины, которая научилась у леди Певерил лечить больных, подверженных его семейному недугу. Эту уверенность гувернантка старательно поддерживала, пускаясь на все доступные ее простой душе хитрости, и в разговоре о здоровье своей воспитанницы всегда загадочно намекала на некие таинственные правила, необходимые для того, чтобы сохранить его в теперешнем благоприятном состоянии. Этой уловкой она добилась позволения жить вместе с Алисой в Черном Форте совершенно независимо — майор Бриджнорт сначала хотел, чтобы его дочь и гувернантка оставались под одною крышей с невесткой его покойной жены, вдовой несчастного полковника Кристиана. Но эта дама преждевременно состарилась от горя, и когда майор Бриджнорт ненадолго посетил остров, его легко было убедить, что дом ее в Кёрк Трох — слишком мрачное жилище для его дочери. Дебора, горевшая желанием жить независимо, постаралась утвердить своего хозяина в этом мнении, внушив ему тревогу за здоровье Алисы. Дом в Кёрк Трох, говорила она, со всех сторон открыт шотландским ветрам, которые должны быть очень холодны, ибо дуют из тех краев, где даже в разгар лета не тает снег. Словом, она убедила майора и водворилась полною хозяйкой а Черном Форте, который, как в Кёрк Трох, некогда принадлежал Кристиану, а теперь — его вдове.
Правда, гувернантке было приказано время от времени наведываться со своею воспитанницей в Кёрк Трох и считать себя под надзором и опекою миссис Кристиан. Ото подчиненное положение Дебора старалась ослабить тем, что позволяла себе все возможные вольности, без сомнения, движимая тем же духом независимости, который в замке Мартиндейл побуждал ее отвергать советы почтенной Элзмир.
Именно эта благородная склонность противиться надзору заставила гувернантку потихоньку приобщить Алису искусствам, на которые суровый дух пуритан непременно наложил бы запрет. Она осмелилась учить свою воспитанницу музыке и даже танцам, и портрет сурового полковника Кристиана дрожал на стене, когда грациозная, как сильфида, Алиса и дородная Дебора проделывали французские chaussees и borees note 21 под звуки маленькой скрипочки, визжавшей под смычком мосье де Пигаля — полуконтрабандиста-полутанцмейстера. Слух об этих богомерзких занятиях достиг ушей вдовы полковника, которая уведомила о них Бриджнорта, чей внезапный приезд на остров доказывал, сколь важной почитал он эту весть. Если бы Дебора выказала слабость, это был бы последний час ее правления. Но она отступила в свою крепость.
— Танцы, — пояснила она, — есть правильное, размеряемое музыкой упражнение, и разум подсказывает, что оно весьма полезно для особы деликатного сложения, тем более что ими можно заниматься, не выходя из дома и при любой погоде.
Увидев, что Бриджнорт слушает, мрачно нахмурив брови, Дебора, недурно игравшая на виоле, для доказательства своей теории начала наигрывать рондо Селенджера и велела Алисе станцевать старинный английский танец. Пока четырнадцатилетняя девочка, смущенно улыбаясь, грациозно двигалась под музыку, взор отца неотрывно следил за ее легкой поступью и с радостью замечал покрывший ее щеки румянец. Когда танец кончился, Бриджнорт прижал дочь к груди, любящей отцовской рукою пригладил растрепавшиеся локоны, улыбнулся, поцеловал ее и уехал, ни единым словом не обмолвившись о запрещении танцев. Он не рассказал миссис Кристиан о своем посещении Черного Форта, но та скоро узнала об этом — при первом же визите торжествующей Деборы.
— Прекрасно, — сказала строгая старая дама. — Мой брат Бриджнорт позволил тебе сделать из Алисы Иродиаду и обучить ее танцам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177