Вопрос и приказание последовали одно за другим очень быстро, а последнее было подкреплено тем, что часовой поднял и направил на Ланса свое длинноствольное ружье.
— Вот так штука! — ответил Ланс. — Что это ты надумал стрелять среди ночи? Сейчас, кроме как на летучих мышей, охотиться вроде бы не на кого.
— Послушай, приятель, — сказал бывалый часовой, — я не из тех, кто пренебрегает своим долгом. Меня не убаюкаешь сладкими речами, как ни старайся. Если ты не скажешь мне, кто ты и зачем пришел, я выстрелю, уж будь уверен.
— Кто я? — ответил Ланс. — Да кто же, как не Робин Раунд? Честный Робин из Радхема. А зачем я явился, если уж тебе непременно нужно знать, то пришел я по поручению одного господина из парламента, вон оттуда, из замка. Я принес письма для почтенного майора Бриджнорта из Моултрэсси-Холла. Кажется, это здесь? Только я никак не пойму, чего это ты расхаживаешь тут взад и вперед со своим старым ружьем.
— Давай сюда письма, приятель, — сказал часовой, которому объяснения Ланса показались вполне естественными и правдоподобными. — Уж я позабочусь, чтобы они попали прямо в руки господина майора.
Шаря в карманах, словно в поисках писем, Ланс подошел к часовому поближе и, прежде чем тот успел сообразить, в чем дело, схватил его за шиворот, пронзительно свистнул и, действуя с ловкостью искусного борца, каковым он слыл в юности, повалил часового на спину. Однако во время этой борьбы ружье выстрелило.
На свист Ланса во двор ворвались рудокопы. Убедившись, что теперь уже незачем действовать скрытно, лесничий приказал своим охранять пленного часового, а всем остальным с громкими криками кинуться на дверь дома. В то же мгновение двор огласился криком: «Да здравствует Певерил Пик!», и с ругательствами, которыми роялисты осыпали круглоголовых в долгие годы войны, одни с помощью ломов и кирок принялись ломать двери, а другие начали сокрушать стену в том месте, где к фасаду здания примыкало нечто вроде крыльца. Работа последних шла удачнее и была не так опасна: их защищали выступ стены и балкон, нависавший над крыльцом, да и, кроме того, разбивать кирпичи было много проще, чем ломать дубовые двери, густо усаженные гвоздями.
Шум во дворе вскоре поднял на ноги всех обитателей дома. В окнах стал вспыхивать свет, и послышались голоса, спрашивающие, что происходит. В ответ раздались еще более буйные крики тех, кто находился во дворе. Наконец отворилось окно над лестницей, и сам Бриджнорт властным тоном потребовал объяснить ему, что означает весь этот шум, и приказал мятежникам тотчас прекратить бесчинство, если они не хотят расстаться с жизнью.
— Нам нужен наш молодой господин, ты, старый ханжа и вор, — ответили ему. — И если ты сейчас же не отдашь его нам, от твоего дома не останется камня на камне.
— Это мы еще увидим!-сказал Бриджнорт. -Только стукните еще разок по стене моего мирного дома, и я разряжу карабин; и пусть тогда кровь ваша падет на ваши собственные головы. Два десятка моих друзей, вооруженных мушкетами и пистолетами, не побоятся с помощью божьей не только защитить мой дом, но и наказать вас за буйство и насилие.
— Мистер Бриджнорт, — ответил Ланс, который хотя и не был солдатом, но, как охотник, хорошо понимал выгодность положения тех, кто может стрелять из укрытия в безоружную толпу, находящуюся на открытом месте. — Мистер Бриджнорт, давайте-ка поговорим с вами по-хорошему. Мы не умышляем против вас никакого зла, но должны выручить нашего молодого господина. Хватит с вас и старого лорда с миледи. Стыдно охотнику убивать и оленя, и олениху, и олененка. А коли вам еще непонятно, то мы быстро растолкуем, в чем дело.
Эти слова сопровождались треском стекол в окнах нижнего этажа — нападающие предприняли новую атаку.
— Я бы принял условия этого честного малого и отпустил молодого Певерила, — сказал один из сторонников Бриджнорта, подходя к окну и зевая с равнодушным видом.
— Да ты с ума сошел! — воскликнул Бриджнорт. — Что ж ты думаешь, я трус и откажусь от власти над Певерилами, испугавшись этой кучки невежд? Ведь одного выстрела довольно, чтобы рассеять их, как ветер разносит мякину!
— Не в том дело, — ответил его собеседник, тот самый человек, который, как казалось Джулиану, был очень похож на его попутчика, именовавшего себя Гэнлессом. — Я и сам жажду мщения, но мы заплатим за него слишком дорого, если эти негодяи подожгут дом, а они как будто намерены это сделать, пока ты тут разглагольствуешь из окна. Они забросали прихожую факелами и горящими головнями, и наши друзья только и могут сейчас, что спасать от пламени старую и сухую деревянную обшивку ваших комнат.
— Покарай тебя господь за такую беспечность, — ответил Бриджнорт. — Можно подумать, что зло — твоя стихия и тебе все равно, пострадают ли друзья или враги.
С этими словами он поспешно сбежал вниз, в прихожую, куда сквозь разбитые стекла окон, защищенных железными решетками, осаждающие набросали столько горящей соломы, что дым и пламя привели защитников дома в полное замешательство. Несколько поспешных выстрелов из окон почти не причинили вреда нападающим, и те, разгорячившись, ответили на пальбу громкими криками «Да здравствует Певерил!» и уже пробили порядочную брешь в кирпичной стене здания, через которую Ланс, Дитчли и еще несколько самых отчаянных проникли в прихожую.
Однако до полного захвата дома было еще очень далеко. Осажденные были людьми, соединявшими в себе большое хладнокровие и опыт с тем возвышенным и пылким энтузиазмом, который ни во что не ставит жизнь но сравнению с исполнением долга, истинного или воображаемого. Из-за полуоткрытых дверей они продолжали стрелять в прихожую, и выстрелы их начали наносить урон нападавшим. Один рудокоп был убит, трое или четверо ранены, и Ланс не знал, на что решиться: то ли отступить, предоставив пожару завершить начатое, то ли предпринять еще одну отчаянную попытку захватить все ключевые посты и полностью овладеть зданием. Но в этот миг его размышления были прерваны неожиданным событием, причину которого необходимо тщательно проследить.
Джулиан Певерил, как и прочие обитатели Моултрэсси-Холла, был разбужен в эту знаменательную ночь выстрелом часового и криками друзей и сторонников его отца. Он понял, что нападение на дом Бриджнорта предпринято с целью освободить его самого. Сильно сомневаясь в успехе этой затеи, все еще борясь со сном, от которого его так внезапно пробудили, и сбитый с толку столь быстрой сменой событий, свидетелем которых ему пришлось быть за последнее время, он поспешно оделся и подбежал к окну своей комнаты. Но он не увидел ничего, что могло бы рассеять его тревогу, — окно выходило на сторону, противоположную той, откуда слышался шум.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177