Просто думаю, откуда взялась?
— Откуда взялась, туда и денется! — рассудил Сурилов. — А мне некогда, извини!
После этого Орефьев позвонил еще нескольким давним знакомым. Они сначала удивлялись забытому ими Сурилову, потом вопросу о цапле. Говорили разное. Прокофьев сказал: она от стаи отбилась. Валя Малышева сказала: если и залетела в город, все равно сдохнет, тут и люди-то дохнут от этой экологии, а цапля тем более сдохнет. Минин сказал, что у него авария и ему сейчас в милицию идти, не до цапель. Лукьяненко сказал, что он однажды на окраине города встретил лису. Но все, это было ясно, сомневались. Однако боялись свои сомнения высказать, чтобы не задеть Орефьева. И он понимал их, он рад был отметить в душе их сердоболие: значит, они все-таки не такие уж плохие люди.
Активней всех отреагировал Степенко Аркадий, потому что он был зоолог, а сейчас собачий ветеринар, и изучал когда-то орнитологию. Не морочь мне голову, нервно сказал он, не может этого быть. Орефьев мягко настаивал. Аркадий, схватив книгу, горячо, как стихи, прочел оттуда про цапель, а заодно, чтобы прикончить недоразумения, про аистов, журавлей, куликов, фламинго и прочих птиц, имеющих привычку стоять на одной ноге. И никто из них, четко говорилось в книге, в городах не живет.
— Да что ты волнуешься? — спросил Орефьев. — Ну, не цапля, так не цапля.
— Но ты-то утверждаешь, что цапля!
— Мало ли что я утверждаю.
— То есть ты не уверен?
— Да нет, почему? Цапля, я же вижу.
— Твою-то мать! — выразился Аркадий. — Я вот сейчас приеду — и я не знаю, что я с тобой сделаю!
— Приезжай, убедишься!
— На дешевые розыгрыши не поддаюсь! — совсем разозлился Аркадий и бросил трубку. Но через минуту сам позвонил.
— Слушай, зачем тебе это надо? Про каких-то цапель придумывает! Ты не свихнулся там совсем?
— Я не придумываю. Я не виноват, что она напротив сидит. На трубе.
— Идиот! — закричал Аркадий и опять бросил трубку. И опять позвонил.
— Ладно, — сказал он. — Не будем по пустякам. Я, действительно, может заеду как-нибудь. Тебе ничего не надо?
Орефьев прекрасно его понял. Проявлением доброты Аркадий хочет выторговать себе спокойствие. Он как бы говорит: видишь, я с тобой по-человечески, будь же и ты человеком, скажи, что нет никакой цапли. Но Орефьев испытал странное маленькое наслаждение оттого, что может быть немилосердным, как все нормальные люди.
— Спасибо, Аркаша, у меня все есть. Разве что подзорную трубу или бинокль, чтобы цаплю рассмотреть!
— Ну, ты дурак, ну и дурак же ты! — закричал Аркадий чуть не со слезами. — Кому ты сказки рассказываешь? Я профессионал! Я этими вопросами всю жизнь занимаюсь! Ни одной цапли в нашем городе и в наших местах не было никогда — и не будет! Понял меня? Думаешь, ты больной и тебе все можно? Я сам загибаюсь, между прочим, еще неизвестно, кто кого на свои похороны позовет! И все, не звони мне больше!
Орефьев посидел, задумчиво подумал, улыбаясь, и пошел к окну.
Сел и стал смотреть на белого голубя. Потому что это был голубь. Белый голубь. Это Орефьев понял буквально через мгновенье после того, как ему показалось, что это цапля. Показалось спросонья, из-за тумана и плохого зрения, из-за того, что на фоне белесого неба голубь показался каким-то вытянутым и длинноклювым.
С одной стороны, Орефьев, получается, придумал цаплю, сыграл в то, чего нет. Но с другой, если он верил в цаплю хоть немного, значит, она была, вот эту цаплю он и защищал, за нее он и бился в телефонных разговорах, пережив несколько по-настоящему бурных и жизнедеятельных минут.
К тому же, если уж возникла мысль о цапле на трубе городского дома, то почему бы не возникнуть и самой цапле? Что в этом невероятного?
Значит, может стать вероятным и другое невероятное.
То есть, в сущности, всё.
Рассуждения Лагарпова
о 16-ти причинах,
по которым он должен жить,
сопровожденные 16-тью опровержениями
и 16-тью опровержениями опровержений
и приведшие к неожиданному финалу
1 ПРИЧИНА, по которой я должен жить: я нужен своему сыну Мите. Ему 23 года, он закончил технологический институт и пока не может найти достойной работы. Ему нужен мой совет, мое ободряющее слово, моя материальная иногда помощь. Я должен жить для него.
1 ОПРОВЕРЖЕНИЕ. Но Митя мой некрасив. Вы скажете: при чем тут это? Очень просто. Митя не нравится девушкам и женщинам, а природа требует своего. Я имею основания предполагать, что он прибегает к продажной любви. У него есть друг Петр, бессовестный сын богатых родителей, и он угощает Митю женщинами. Поэтому, несмотря на любовь ко мне, Мите гораздо важнее та квартира, в которой я живу и которая освободится, когда я умру. Он начнет предоставлять свою квартиру своим друзьям для оргий и за это будет участвовать в них. Мите, несомненно, лучше, если я умру.
1 ОПРОВЕРЖЕНИЕ ОПРОВЕРЖЕНИЯ. Но это «лучше» субъективно. Объективно же отсутствие денег и квартиры является сдерживающим фактором для Мити, он тем самым подвергается меньшему риску заболеть сифилисом или, упаси Бог, СПИДом, следовательно, будучи скромно обеспеченным и занимая эту самую квартиру, я просто спасаю его. А там, глядишь, найдется девушка, которая оценит его замечательный ум и его прекрасную душу (а она прекрасна, говорю не по отцовскому чувству, а по справедливости) — и Митя будет счастлив, и вот тогда-то он, возможно, скажет мне: «Отец, как хорошо, что ты не умер тогда, когда мне этого хотелось! Ты спас меня!» И мы обнимемся крепко, по-мужски, сознавая высокую справедливость естественного хода вещей.
2 ПРИЧИНА, по которой я должен жить: я нужен своей восемнадцатилетней дочери Кате. В отличие от некрасивого Мити, она абсолютная красавица. Она даже растеряна: нет мужчины, не желающего ее, она может выбрать любого. Но Катя живет слишком духовной жизнью. Мне одному она может, не стесняясь, читать свои стихи, один я понимаю ее. У нас, можно сказать, родство не по крови, а именно духовное, что крепче, на самом-то деле, о чем будет пример жены после.
2 ОПРОВЕРЖЕНИЕ. Да, я нужен Катеньке, она звонит или приходит почти каждый день. Я для нее авторитет. Мерило, камертон и оселок. Но это и плохо. Она, возможно, снизила бы эстетические требования к своим кавалерам, но, очевидно, всякий раз, когда она пытается это сделать, немой укор отца стоит перед ее глазами. При этом я совершенно искренно говорю ей, что гармония внешности и духовной сущности встречается редко, и вообще, любовь, как известно, зла — и так далее. То есть, если я умру, она вздохнет свободно и, не стесняясь, выйдет замуж за богатого красавца, бедного умом и безнравственного, но любимого ею.
2 ОПРОВЕРЖЕНИЕ ОПРОВЕРЖЕНИЯ. Но красавцу ее идеальность покажется в свою очередь стеснительной и он начнет, по нашему извечному обычаю, искать нечто с грязнотцой, где его подлым наклонностям будет вольготнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65