Он застыл, забыв сделать глоток. Упоминание об Упыре неприятно поразило его. Поставив чашку на стол, он достал сигарету, закурил. Она улыбалась и, глядя на него, ожидала похвалы за свои энергичные действия.
– – Почему ты решила, что мы уедем прямо сейчас?
– А когда? – испугалась она. – Не хочешь же ты сказать, что останешься до вечера? Или собрался драться с Гоблином?
– Именно это я и хочу сказать.
– Но это же самоубийство! – всплеснула она руками.
Он вспомнил, что хотел спросить.
– Кроме компьютерного зала на восьмом этаже, здесь есть еще возможность следить за постояльцами?
Нас могут сейчас прослушивать?
Нина мотнула головой, ничего не понимая.
– Какой компьютерный зал?
Пришлось объяснять, как он нашел этот зал.
– Так вот откуда ты узнал? – краска стыда вновь залила ей щеки.
– Прекрати, котенок! – сказал он. – Все в прошлом. Пойдем на балкон.
Они вышли.
– Тогда расскажи, есть ли возможность пустить слух, что я заболел? Повредил руку, например. Лучше правую.
– Да, – согласилась она. – Конечно. Только зачем?
– А теперь скажи, – не отвечая, продолжил он, – есть ли у тебя свой счет в банке и можешь ли ты сама делать ставки?
– Конечно.
– И сразу перевести деньги подальше можешь?
– Хоть в Швейцарию, это как раз нетрудно.
– Сколько ты можешь поставить? Сколько у тебя на счету? Какой суммой ты располагаешь?
– Тысяч шестьсот-семьсот, точно не знаю.
– Солидно. Это тебе столько папа на булавки дает?.. – По ее потерянной улыбке он вдруг осознал, какой невольно привнес контекст.
– Извини, крошка, я не хотел…
У нее вновь заблестели ресницы, и ему пришлось обнять ее, чтобы остановить готовые хлынуть слезы.
– В общем, твоя задача убедить здешних игроков, что ставить на меня сегодня – значит потерять деньги, а самой поставить все. Поняла?
Она кивнула, но тут же попыталась возразить:
– Но.., милый! Это же глупо! У нас есть деньги.
Давай сейчас же уедем.
Николай устало покачал головой. Заглянул в двери и посмотрел на часы на стене. Половина восьмого.
– Сейчас оденусь, и мы пойдем позаботимся о машине. Еще надо заехать за моими шмотками и паспортом в город.
Все же клонило в сон. Николай перед уходом вытащил свой боевой арсенал. Спросил Нину, умеет ли она пользоваться чем-либо. Она, взяв "узи", лихо отстегнула обойму, со стуком вставила обратно и быстро расстреляла по сторонам воображаемых врагов. Николай догадывался кого.
– Возьмешь с собой. Мало ли?
Нина поискала глазами, куда деть оружие. Улыбнувшись, взяла полиэтиленовый пакет с чайкой, конвоирующей яхту на фоне голубых волн, и спрятала туда.
В фойе к ним подошел молодой человек – вновь банковский служащий! – и, теребя фирменную заколку на галстуке, передал ей ключ от стоявшей у входа лиловой машины. Потом наклонился и что-то шепнул ей на ухо. Что? Николай не расслышал. Видел, как она улыбнулась и, раскрыв пакет, показала содержимое парню. Глаза у того округлились.
– Вот, едем, в город за документами нашего победителя.
Тот сразу все понял и боялся посмотреть на Николая, чтобы не выдать коварную дочь босса. А Николай, следя за утрированно-конспиративной комедией, разыгрываемой с сублимированной условностью, чувствовал, что у него самого глупое лицо: всегда становится неловко, когда играешь по навязанным правилам. А тут еще он был невольно связан со всем этим сумасшедшим домом, где каждый играет роль, собственноручно написанную. И очень, очень хотелось спать.
Николай закурил, решительно подхватив Нину под руку, и провел сквозь расшаркавшиеся двери главного входа к огромному "Форду", лишь формой своей маскировавшемуся под легковушку.
Подумав, он сам сел за руль. Перевозбужденные нервы требовали действия, грозя в противном случае просто усыпить. Ворота, к счастью, были открыты. Он еще сильнее вдавил педаль газа, натужно ревя мотором, машина одолела подъем, а дальше дорога поглотила все его внимание. Не совсем, потому что он еще уточнял с Ниной детали будущего вечера, время, когда ей – лучше в начале боя, в крайнем случае через несколько минут – необходимо будет незаметно исчезнуть.
– Это нетрудно, – говорил он, лихо выворачивая руль и выезжая на шоссе, ведущее к городу, – это нетрудно, потому что все, разумеется, будут любоваться зрелищем.
– Николай!.. – начала было она, но он прервал ее, не хотел больше слушать уговоры:
– Нет, нет, решено и подписано.
Солнце ощутимо давило: жгло колени, локти, лица – все, что попадало под лучи. Мимо бежала серая, высушенная трава, пыльные кусты акации, невысокие деревья, мелкие стволы, – ослепительно просиял в голом просвете поляны кусок моря, мигнул за рощицей, окончательно исчез, с быстрым грохотом проскочил груженный железным прокатом грузовик, визжащая "восьмерка", хлестнула хвостом дорога, – и замелькали пятнистым частоколом, от которого кружилась голова, по линейке выращенные пирамидальные тополя.
Потом выскочили на набережную, сразу окунувшись в кипящее марево пляжной фиесты, проскочили всю, свернули, спугнули с проезжей части собачонку, чуть не раздавили ленивого голубя – приехали.
– В машине посидишь или со мной пойдешь? – спросил он Нину.
– С тобой, – быстро ответила она.
– Пошли.
Валентина Петровна обирала в саду черешню.
Синее платьице повязала белым фартуком, пестревшим старыми и новыми пятнами от ягод.
– Гость дорогой! Я уж заждалась. А это ваша знакомая? – мгновенно и неприязненно осмотрела Нину, оценила, решила пока не ссориться и вновь запела:
– Заходите, заходите и вы, гостьей будете. Вы, Николай Иванович, заплатили, поэтому чувствуйте себя как хозяин. Для меня главное, чтобы постояльцы были спокойны и за порядком следили. Я же…
– Валентина Петровна! Я пришел за вещами.
Ухожу от вас, переезжаю.
– Как?! Мы так не договаривались, – тут же ощетинилась добрая женщина. – Я сдала на месяц, вы заплатили вперед, теперь дом ваш, хоть живите, хоть совсем не живите. Я никому другому не сдам, а ваши деньги раз уплочены…
– Валентина Петровна! – вновь прервал он ее пронзительный, ввинчивающийся в его уставший мозг голос. – Я деньги, которые вам заплатил, назад брать не собираюсь.
– Да я же.., я ничего.., я не о том. Я по справедливости.
– Ну и хорошо, пойду возьму свою сумку.
Они с Ниной прошли к домику. Валентина Петровна поколебалась было, но борьба длилась недолго, сдалась и тоже пришла. Зайти не смогла, втроем здесь было делать нечего, места не хватало, так что просто надзирала. Сразу забеспокоилась, когда Николай отодвинул лук, достал пакет с паспортом и доллары. Дабы успокоить, – а на самом деле, наоборот, – показал содержимое. У Валентины Петровны глаза полезли на лоб.
– Это же какая прорва денег! Это же миллионы!..
Все. Сумка, деньги, документы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78