И надо признать, что действительно евреи получили всё это уже за первые десятилетия пребывания в пресловутой «тюрьме народов». Однако столетие спустя, в обзорном сборнике еврейских авторов, это будет оценено так: «При присоединении к России польских районов и их еврейского населения, были даны обещания прав и сделаны попытки осуществить эти обещания[обещания исполнялись; попытки были успешными]. Но в то же время – начались массовые изгнания из деревень[действительно начинались, да никогда не осуществились], двойное налоговое обложение[последовательно не взималось и вскоре отменено], установление черты оседлости» – мы видели, что, по обстоятельствам конца XVIII в., границы оседлости были сперва географическим наследством. Если такое изложение истории считать объективным – то до истины не договориться.
Но, к сожалению, гласило дальше правительственное оповещение 1846 г., – евреи не воспользовались многим из этого: «Постоянно чуждаясь слияния с гражданским обществом, среди которого живут, они большей частию остались при прежних способах существования за счёт труда других, и от того со всех сторон возникают справедливые жалобы местных жителей». «Поэтому, с целью[поднять благосостояние евреев]… необходимо изъять их из зависимости» от старшин общины, наследовавших прежней нагольной верхушке, распространить в еврейском населении просвещение и практические познания, учредить особые еврейские общеобразовательные училища, дать средства для перехода к земледелию, устранить «неприятное для многих евреев» отличие в одежде. И «правительство считает себя в праве надеяться, что евреи прекратят всякие предосудительные способы жизни и обратятся к труду истинно производительному и полезному». Лишь уклоняющиеся от того будут подвергнуты «мерам побудительным, как тунеядцы и как тягостные и вредные для общества члены».
В ближайшем на то ответе Монтефиоре осудил предполагаемую меру «разбора», настаивая, что вся беда – в ограничении передвижения евреев и их торговли. – Николай же возражал, что если обращение евреев к производительному труду увенчается успехом, то время «само собою приведёт к постепенному уменьшению ограничений». Он рассчитывал – на перевоспитание трудом… Терпя поражение в преобразовании еврейской жизни и так, и этак, и по-третьему – он вознамерился отомкнуть еврейскую замкнутость и решить проблему слияния еврейского населения с прочим – через труд, а к труду – через рекрутство, причём энергически усиленное.
И сокращённый при том именно для евреев срок воинской службы (с 25 лет до 10), и цели производственного обучения – не были видны, а реально ощущался, вот, рекрутский набор, теперь утроенный по сравнению с христианами – «10 рекрутов с 1 тыс. мужчин ежегодно (для христиан – 7 с 1 тыс. через год)».
В сопротивление усиленному рекрутскому набору – тотчас усилились и рекрутские недоимки. Назначенные к набору скрывались из своих обществ. В ответ (конец 1850) последовало распоряжение: за каждого не доставленного к сроку рекрута брать новых трёх рекрутов сверх недоимочного! Теперь еврейские общины и рекрутские старосты стали весьма заинтересованы ловить беглецов, либо, вместо них, каких-либо других безответных. (В 1853 «были изданы правила о дозволении еврейским обществам и частным лицам представлять за своих рекрутов всякого пойманного беспаспортного».) В еврейских обществах появились наёмные «ловчики» или «хапуны», которые и захватывали «пойманников» – и кто действительно уклонился от призыва, или кто с просроченным паспортом, хотя бы даже и из другой губернии, или бессемейный подросток, – и за них получали зачётную квитанции в пользу нанявшего их общества.
Но всё это – не восполняло недостачи рекрутов. И в 1852 добавилось ещё два распоряжения: одно – что за каждого лишнего сданного рекрута с общины списывается 300 руб. недоимки; второе – «о „пресечении укрывательства евреев от воинской повинности“, требовавшее сурово наказывать тех, кто бежал от рекрутчины, штрафовать те общины, в которых они укрываются, а вместо недостающих рекрутов брать на службу их родственников или руководителей общин, ответственных за своевременную поставку рекрутов. Пытаясь всеми способами избежать рекрутчины, многие евреи бежали за границу, уходили в другие губернии».
Тут началась рекрутская вакханалия: ещё более ожесточились ловчики, а, напротив, здоровые и способные к труду бежали, укрывались, – и недоимка общин только росла. – Возникли и протесты-ходатайства от оседлой, производительной части: что если набор установится в одинаковом размере для «полезных» и для не имеющих производительного труда, то неоседлые всегда будут иметь возможность укрываться, а вся тягость падёт на полезных, и они будут приведены в расстройство и разорение.
Административные докручивания приводили к очевидной нелепости, уж не говоря о растущем напряжённом состоянии всего еврейского населения – да ещё перед предстоящим разбором.
Сам разбор, однако, – всё не начинался, из-за возникших затруднений, например – сомнений о ряде отраслей труда: «полезны» они или нет. Это вызвало напряжение петербургских канцелярий. Государственный Совет просил отсрочить разбор, пока не будут разработаны правила о цехах, Государь на отсрочку не соглашался. В 1851 опубликовали «Временные правила о разборе евреев», в 1852 – «особые правила о еврейских ремесленных цехах», в защиту их. – Еврейское население жило в большой тревоге, но, по свидетельству ген. – губернатора Юго-Западного края, уже и не верило, что разбор состоится.
И действительно: «разбор… не был осуществлён; еврейское население фактически не было разбито на разряды». – В феврале 1855 Николай I внезапно умер, и «разбор» навсегда прекратился.
Николай I в 50-е годы вообще занёсся в закрайней самоуверенности, наделал грубых промахов, нелепо втянувших нас в Крымскую войну против коалиции держав, – и в разгар её скоропостижно умер.
И вот, внезапная смерть Императора так же вызволила евреев в тяжёлую пору, как через столетие – смерть Сталина.
Тем завершилось первое 60-летие массового пребывания евреев в России. И надо признать, что такая древняя, пророщенная и сложно-переплетенная проблема – пришлась не по подготовке, не по уровню и прозорливости российских властей того времени. Но и приписывать российским правителям ярлык «гонителей евреев» – это искривление их намерений и преувеличение их способностей.
Глава 4 – В ЭПОХУ РЕФОРМ
К моменту вступления на престол Александра II уже столетие как перезрел и неотклонно требовал своего разрешения в России – крестьянский вопрос. Но вдруг выступило, что с не меньшей настойчивостью требовал себе решения и вопрос еврейский – не столь давний в России, как застарелое и дикое крепостное право, и до сих пор не казавшийся столь масштабным для страны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142