Паскаль изумленно смотрел на старика, а вместе с ним и Эскрибо.
— Как это он может принести больше пользы, если его песни — одна сплошная любовь, и никакого смысла?
— Вот-вот, — подхватил Лелио, — наш друг Паскаль умеет изумительно сочетать звуки, но как же он может кого-то просветить, если смысл его песен ускользает от нас уже в те мгновения, когда мы их слушаем.
Говоря, Лелио улыбался Аруэтто, однако это явно был вызов. Ученый тоже улыбнулся в ответ и сказал:
— А ты никогда не слыхал, что в стихах и не должно быть смысла, что они просто должны быть — и этого достаточно?
Лелио замер с вытаращенными глазами, да и вся молодежь вместе с ним.
Паскаль наконец нарушил молчание и запротестовал:
— Но там есть смысл! Эта песня повествует о том, как и что я чувствовал, когда работал, о том озарении, что вдруг снизошло на меня, о единении с землей, с Фламинией, со всеми остальными!
— Верно, обо всем этом, — согласился Аруэтто. — И если мы сядем и внимательно прочитаем слова песни, то мы непременно отыщем этот смысл и выразим его ясно и доходчиво, но гораздо приятнее наслаждаться стихами как шедеврами чувственности и в процессе наслаждения впитывать смысл.
— Но разве в таком случае кто-то не сумеет убедить нас в чем-либо, с чем бы мы в открытом и честном споре никогда не согласились? — возразила пухленькая девушка.
— Прекрасно сказано, Берилла, — воскликнул Лелио.
— Это возможно, — отвечал девушке Аруэтто. — Вот почему стоит изучить стихотворение, прежде чем вы будете его многократно слушать. Однако не лишайте себя радости выслушать стихи безо всякого разбирательства хотя бы раз, а то и не один.
— Кто вы такой? — требовательно спросил Лелио.
— Лелио! — одернула его испуганная Берилла.
— Нет, я должен узнать, — не унимался Лелио. Он склонился к столу и, нахмурив брови, уставился на Аруэтто. — По той же самой причине, по которой вы только что посоветовали нам не подвергать разбору стихи, мы должны знать, чьи слова мы только что слышали, чтобы затем могли судить о правоте ваших мыслей на основании всей вашей философии. Так кто вы такой?
— Я не философ. Я всего лишь бедный ученый. Мое имя Аруэтто.
Молодые люди словно окаменели. Наконец Берилла промямлила:
— Но вы... Но вы... Вы не тот Аруэтто, который перевел для нас Овидия и Вергилия?
— Не тот ли вы Аруэтто, который написал «Историю Рэма» — книгу, которой пользуются все учителя?
— Не тот ли вы Аруэтто, без «Географии» которого не отправляется в путь ни один купец?
— Вынужден признаться во всех этих преступлениях, — вздохнул Аруэтто, однако глаза его сверкали победно и весело.
— Стул ученому! — прокричал Лелио, вскочил и тут же подвинул Аруэтто свой стул, а Эскрибо бросился за еще одним.
— Вина ученому! — Берилла наполнила вином бокал и подвинула к Аруэтто.
— Для ученого — все, чего бы он ни пожелал, — сказала одна из девушек чуть хрипловатым грудным голосом.
— Что ж, я желаю единственного — общества людей с пытливыми умами, их вопросов, полных задора молодости.
— О, этого у вас будет в изобилии! — заверил Аруэтто один из парней. — А это правда, что вы умеете читать по-гречески, но пока не перевели Гомера?
— Да, пока я на эту дерзость не отважился, — подтвердил Аруэтто.
— Но вы должны это сделать! Ведь если вы этого не сделаете, мы никогда не прочитаем его поэм, а про них ходят такие рассказы!
— Но я еще не могу истинно оценить дух афинян, — возразил Аруэтто.
— Пусть не истинно, но как-то можете! А мы совсем не можем, мы даже ни одной книги не прочли, написанной греками!
— Ну а Пифагор? — Эскрибо поставил стул рядом с тем, что подал ученому Лелио, и уселся. — Можете вы объяснить, почему он был одновременно и математиком, и музыкантом?
— Ах! Вот вы о чем, молодой человек. Как ваше имя?
— Эскрибо, сэр.
— Эскрибо, Пифагор был, и прежде всего прочего, мистиком, который ничего так не искал в жизни, как того, чтобы понять устройство вселенной и природу существования человека! Музыка и математика для него были средствами к пониманию этого, вот и все.
— Музыка? Средство для понимания вселенной? — Фламиния наклонилась вперед и внимательно уставилась на старика. — Как это возможно?
И Аруэтто начал рассказывать...
Савл подошел поближе к Мэту и спросил:
— Ну, как себя чувствуешь, позабытый, позаброшенный?
— Обидно немножко, — признался Мэт, — но, учитывая обстоятельства, я нисколько не возражаю.
— Вот как? Почему же?
— Потому что я вроде бы придумал, как проникнуть во дворец Бонкорро и втереться к нему в доверие.
Савл удивленно глянул в сторону оживленно протекавшего семинара и перевел глаза на Мэта.
— Только не надо их втягивать во что-нибудь такое, что может кончиться печально, ладно?
— Не буду, — медленно ответил Мэт. — Думаю, печального конца не предвидится.
Друзья смотрели на молодых людей с восторгом, их посещали приятные воспоминания о студенческих годах, и вдруг наконец Паскаль выпрямился и воскликнул:
— Господи Боже! Позднота-то какая! А нам завтра пахать!
— Ничего, все и без нас растет, слава Богу, — успокоил его Эскрибо. — За один день с растениями ничего не случится. А вот другой возможности поговорить с настоящим ученым у нас скорее всего не будет.
— Только нельзя его переутомлять, — предупредила Берилла.
— Чтобы я переутомился, когда я чувствую такой прилив сил? Когда со мной рядом молодежь? — воскликнул Аруэтто. — Никогда! — Он улыбнулся. — Буду говорить столько же, сколько вы, мои юные друзья!
— Поехали, — махнул рукой Савл. — Профессорское «эго» заговорило. — Вечно с профессорами такая история.
— Ладно тебе. Существуют куда более противные причины для пробуждения «эго», — урезонил товарища Мэт. — И потом, это бывает только с настоящими учителями. Самыми-самыми настоящими.
— И все-таки что ты собираешься со всем этим делать?
— Как что? Придется прервать семинар, естественно. — Мэт посмотрел на звезды, быстро прикинул, который мог бы быть час. — А пока лучше немного поспать. Мне силы завтра ой как понадобятся. — Он дождался паузы в разговорах и обратился к хозяину: — Эскрибо! Не возражаешь, если я посплю у тебя на сеновале?
— На сеновале? — Вид у молодого человека стал ужасно виноватым. — Нет, друг мой! Вам надо выспаться на хорошей кровати!
— Это завтра, — успокоил его Мэт, — а сейчас мне не хотелось бы прерывать ваши дебаты. Высплюсь и на сене отлично: в последнее время мне доставалась постель и похуже. — Мэт обернулся к ученому. — Доброй ночи, Аруэтто, в следующий раз составь расписание занятий.
Глава 25
— Послушайте, я дал вам целый день на отдых, — укорял Аруэтто Мэт, — и предупреждал, что около полудня мы тронемся. Что мне с вами делать? Опять вы не спали всю ночь и разговаривали?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127