Времени у тебя - только подмыться, помыться и накрасить морду лица. Вставай.
* * *
Через полтора часа домоправительница популярной певицы, всем известная в дачном поселке Берта Григорьевна, празднично яркая и оживленная, объявилась на пятачке, где у автобусной остановки функционировала стандартная палатка, в которой ей и прибрести надо было стандарт: минеральную и сладкую воду, упаковку пива, сухое печенье, орешки, пару шоколадок. Она перечисляла, что ей надо, а любезная (знала постоянную покупательницу) продавщица выставляла через оконце все требуемое на стойку. В поисках кошелька Берта, у которой, как и большинства дам, в сумке был полный бардак, вывалила все содержимое ее на стойку рядом с закупленным товаром. Нетерпеливый грубиян потребовал через Бертино плечо у продавщицы ответа:
- "Балтика" есть?
- Есть, - ответила продавщица. И показала на витрину.
- Ну и обдираловка у вас тут! - осудил и цены, и продавщицу грубиян и опять же через Бертино плечо протянул деньги. Правой рукой, а левой, когда продавщица склонилась над пивным ящиком, выбрал из рассыпанного Бертой барахла нечто, похожее на пуговицу от блейзера, только потолще и без рисунка.
Рыжий Вадик из своего спецфургона сделал телевиком десять крупных планов. Для страховки.
Берта с тяжелой сумкой шла домой, а грубиян неизвестно куда.
* * *
Раньше в этой больнице лечились самые важные лица страны, а теперь самые богатые. Пропуск, слава богу, был заказан. Миновав проходную, Константин Ларцев ухоженной, тщательно подготовленной к позднему весеннему цветению территорией прошел ко входу и через мраморный вестибюль направился к лифтам.
У индивидуальной палаты-апартаментов под номером 801 на белом стуле, растопырив ноги, сидел толстомордый охранник в белом халате поверх кожи. Тухлым взглядом оценив Константина, он спросил гундосо:
- Чего надо?
- Не чего, а кого. Бориса Гуткина.
- Зачем?
- Не твоего ума дело, - взвился Константин. - Иди и доложи.
Охранник, гипнотизируя, секунд пять смотрел на Константина. Ларцев поторопил его:
- Действуй, действуй, Бен.
- Я - не Бен, я - Сема! - горестно и миролюбиво заговорил вдруг охранник, встал со стула, истово перекрестился. - Нету больше Бена, нету! И, наконец, узнал назойливого посетителя. - Так это вы были с тем мужиком, который с нами у жучков сцепился?
Константин в знак примирения похлопал чувствительного Сему по бицепсу и напомнил:
- Иди и доложи.
Обе руки бывшего футбольного администратора, а ныне продюсера были на растяжке. Борис Гуткин находился в позе человека, делающего одно из упражнений утренней зарядки - в положении лежа дотянуться ладонями до пальцев ног. Не дотянулся - замер на полпути.
- Со счастливым спасением тебя, Боб, - поздравил Ларцев. - Вызвонил меня на предмет?
- Охохохо, - пожаловался Гуткин. - Здравствуй, Лара. Присаживайся. Выпить хочешь?
- С чего бы это? - удивился Константин.
- Ни с чего, а за что. За мое счастливое спасение.
- Рано, - твердо сказал Константин, устраиваясь в кресле.
- Что - рано? - испуганно спросил Гуткин. - Считаешь, меня еще доставать будут?
- Рано сейчас. Двенадцать часов. А я раньше пяти не принимаю.
- Так бы и говорил! - разозлился Гуткин. - А то пугаешь, пугаешь!
- Зачем позвал?
- Есть, есть Бог! - в который раз восторженно осознал божье присутствие Гуткин. Счастьем для него было, повторяя и повторяя, рассказывать, как Бог его спас. - Ты представляешь, когда мы подняли и понесли гроб, я вдруг почувствовал, что у меня расшнуровался левый ботинок. И не отойдешь - неудобно ведь, не качнешься - гроб на плече, так и тащился до могилы, боясь наступить на шнурок. Умучился- страсть. Как только гроб поставили, я сразу - за спину Бена и нагнулся, чтобы незаметно шнурки завязать. Тут и рвануло. Сто килограммов Бена мне на спину, и я руками в землю. Я треск своих ломающихся костей слышал, Лара. Меня поначалу за покойника приняли, когда "скорая помощь" трупы разбирать стала. Я весь в кровище, кости наружу, сверху вдрызг изуродованный мертвый Бен... Потом я заорал. От боли, от страха, от счастья, что живой, - не знаю.
- Повезло, - согласился с ним Константин.
- Кто мне шнурки развязал, Лара?
- Бог, что ли? В таком разе он скоро тебе башмаки чистить будет!
- Не кощунствуй, - строго предупредил Гуткин.
- Когда о деле говорить начнешь?
- Сейчас, сейчас, - пообещал Гуткин, прикрыл глаза, помолчал и, непроизвольно раздувая ноздри своего большого носа, в ненависти почти заорал: - Нельзя, нельзя допустить, чтобы эти суки остались безнаказанными!
- Кто эти суки, Боб? - быстро спросил Константин.
- Не знаю.
- Но догадываешься. Что у тебя есть?
- Спокойнее, Лара. - Гуткин был уже сосредоточен и деловит. - Я знаю, что ты принимаешь участие в расследовании, которое по поручению Анны ведет Сырцов. Я знаю, кто такой Сырцов, и знаю, кто еще за ним стоит. Я полностью доверяю этим людям и хочу, чтобы они довели это расследование до конца. Взвизгнул вдруг: - До точки!
- Хочешь, так сказать, стимулировать расследование своими бабками?
- Это само собой. А главное, я хочу посчитаться за смерть ребят и Бена.
- Бен был твоим телохранителем?
- И другом, - добавил Гуткин.
- Вроде Семы, который у дверей, - усмехнулся Константин: - Тело хранитель. Он охранил твое тело, Боб. Насколько мне известно, первый случай выполнения прямых своих обязанностей.
- Не говори так, Лара.
- А как мне говорить, если ты все время в сторону?
- Это ты все время в сторону. Кто речь о телохранителях завел?! уличил его Гуткин и, удовлетворившись, приступил к деловой части: - Ты спрашиваешь, что мне известно об этих скотах, и я опять повторяю: ничего. Но у меня есть ниточка к ним.
- Давай ниточку, - согласился и на такую малость Константин.
- Дам, - пообещал Гуткин. - Но заранее предупреждаю: все, что я тебе сейчас скажу, не может служить официальными моими показаниями и в любой момент я могу отказаться от них.
- Видно, сильно ты нагрешил, Боб.
- Слушать меня будешь? - взъярился Гуткин.
- Ну нагрешил и нагрешил. Чего орать-то?
- Когда возродился подпольный футбольный тотализатор, - элегически продолжил Гуткин, - я, честно признаюсь, решил использовать свое знание футбольного мира и многолетние тесные связи в нем для того, чтобы крупно заработать и одновременно прищемить хвост темным владельцам тотошки. Во залудил! - сам восхитился своим красноречием Гуткин.
- То есть их купленные игры перебить своими купленными играми, тотчас сообразил Константин. - Три игры на юге - твои?
- Все не так просто, Лара. Если идти до конца, то до меня не дойдешь, нету меня в этом деле. Но если всерьез и по-честному, то все провернул я.
- И много на этом взял?
- В том-то и дело, что ни хрена! - вновь осерчал Гуткин. - Даже в убытке остался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
* * *
Через полтора часа домоправительница популярной певицы, всем известная в дачном поселке Берта Григорьевна, празднично яркая и оживленная, объявилась на пятачке, где у автобусной остановки функционировала стандартная палатка, в которой ей и прибрести надо было стандарт: минеральную и сладкую воду, упаковку пива, сухое печенье, орешки, пару шоколадок. Она перечисляла, что ей надо, а любезная (знала постоянную покупательницу) продавщица выставляла через оконце все требуемое на стойку. В поисках кошелька Берта, у которой, как и большинства дам, в сумке был полный бардак, вывалила все содержимое ее на стойку рядом с закупленным товаром. Нетерпеливый грубиян потребовал через Бертино плечо у продавщицы ответа:
- "Балтика" есть?
- Есть, - ответила продавщица. И показала на витрину.
- Ну и обдираловка у вас тут! - осудил и цены, и продавщицу грубиян и опять же через Бертино плечо протянул деньги. Правой рукой, а левой, когда продавщица склонилась над пивным ящиком, выбрал из рассыпанного Бертой барахла нечто, похожее на пуговицу от блейзера, только потолще и без рисунка.
Рыжий Вадик из своего спецфургона сделал телевиком десять крупных планов. Для страховки.
Берта с тяжелой сумкой шла домой, а грубиян неизвестно куда.
* * *
Раньше в этой больнице лечились самые важные лица страны, а теперь самые богатые. Пропуск, слава богу, был заказан. Миновав проходную, Константин Ларцев ухоженной, тщательно подготовленной к позднему весеннему цветению территорией прошел ко входу и через мраморный вестибюль направился к лифтам.
У индивидуальной палаты-апартаментов под номером 801 на белом стуле, растопырив ноги, сидел толстомордый охранник в белом халате поверх кожи. Тухлым взглядом оценив Константина, он спросил гундосо:
- Чего надо?
- Не чего, а кого. Бориса Гуткина.
- Зачем?
- Не твоего ума дело, - взвился Константин. - Иди и доложи.
Охранник, гипнотизируя, секунд пять смотрел на Константина. Ларцев поторопил его:
- Действуй, действуй, Бен.
- Я - не Бен, я - Сема! - горестно и миролюбиво заговорил вдруг охранник, встал со стула, истово перекрестился. - Нету больше Бена, нету! И, наконец, узнал назойливого посетителя. - Так это вы были с тем мужиком, который с нами у жучков сцепился?
Константин в знак примирения похлопал чувствительного Сему по бицепсу и напомнил:
- Иди и доложи.
Обе руки бывшего футбольного администратора, а ныне продюсера были на растяжке. Борис Гуткин находился в позе человека, делающего одно из упражнений утренней зарядки - в положении лежа дотянуться ладонями до пальцев ног. Не дотянулся - замер на полпути.
- Со счастливым спасением тебя, Боб, - поздравил Ларцев. - Вызвонил меня на предмет?
- Охохохо, - пожаловался Гуткин. - Здравствуй, Лара. Присаживайся. Выпить хочешь?
- С чего бы это? - удивился Константин.
- Ни с чего, а за что. За мое счастливое спасение.
- Рано, - твердо сказал Константин, устраиваясь в кресле.
- Что - рано? - испуганно спросил Гуткин. - Считаешь, меня еще доставать будут?
- Рано сейчас. Двенадцать часов. А я раньше пяти не принимаю.
- Так бы и говорил! - разозлился Гуткин. - А то пугаешь, пугаешь!
- Зачем позвал?
- Есть, есть Бог! - в который раз восторженно осознал божье присутствие Гуткин. Счастьем для него было, повторяя и повторяя, рассказывать, как Бог его спас. - Ты представляешь, когда мы подняли и понесли гроб, я вдруг почувствовал, что у меня расшнуровался левый ботинок. И не отойдешь - неудобно ведь, не качнешься - гроб на плече, так и тащился до могилы, боясь наступить на шнурок. Умучился- страсть. Как только гроб поставили, я сразу - за спину Бена и нагнулся, чтобы незаметно шнурки завязать. Тут и рвануло. Сто килограммов Бена мне на спину, и я руками в землю. Я треск своих ломающихся костей слышал, Лара. Меня поначалу за покойника приняли, когда "скорая помощь" трупы разбирать стала. Я весь в кровище, кости наружу, сверху вдрызг изуродованный мертвый Бен... Потом я заорал. От боли, от страха, от счастья, что живой, - не знаю.
- Повезло, - согласился с ним Константин.
- Кто мне шнурки развязал, Лара?
- Бог, что ли? В таком разе он скоро тебе башмаки чистить будет!
- Не кощунствуй, - строго предупредил Гуткин.
- Когда о деле говорить начнешь?
- Сейчас, сейчас, - пообещал Гуткин, прикрыл глаза, помолчал и, непроизвольно раздувая ноздри своего большого носа, в ненависти почти заорал: - Нельзя, нельзя допустить, чтобы эти суки остались безнаказанными!
- Кто эти суки, Боб? - быстро спросил Константин.
- Не знаю.
- Но догадываешься. Что у тебя есть?
- Спокойнее, Лара. - Гуткин был уже сосредоточен и деловит. - Я знаю, что ты принимаешь участие в расследовании, которое по поручению Анны ведет Сырцов. Я знаю, кто такой Сырцов, и знаю, кто еще за ним стоит. Я полностью доверяю этим людям и хочу, чтобы они довели это расследование до конца. Взвизгнул вдруг: - До точки!
- Хочешь, так сказать, стимулировать расследование своими бабками?
- Это само собой. А главное, я хочу посчитаться за смерть ребят и Бена.
- Бен был твоим телохранителем?
- И другом, - добавил Гуткин.
- Вроде Семы, который у дверей, - усмехнулся Константин: - Тело хранитель. Он охранил твое тело, Боб. Насколько мне известно, первый случай выполнения прямых своих обязанностей.
- Не говори так, Лара.
- А как мне говорить, если ты все время в сторону?
- Это ты все время в сторону. Кто речь о телохранителях завел?! уличил его Гуткин и, удовлетворившись, приступил к деловой части: - Ты спрашиваешь, что мне известно об этих скотах, и я опять повторяю: ничего. Но у меня есть ниточка к ним.
- Давай ниточку, - согласился и на такую малость Константин.
- Дам, - пообещал Гуткин. - Но заранее предупреждаю: все, что я тебе сейчас скажу, не может служить официальными моими показаниями и в любой момент я могу отказаться от них.
- Видно, сильно ты нагрешил, Боб.
- Слушать меня будешь? - взъярился Гуткин.
- Ну нагрешил и нагрешил. Чего орать-то?
- Когда возродился подпольный футбольный тотализатор, - элегически продолжил Гуткин, - я, честно признаюсь, решил использовать свое знание футбольного мира и многолетние тесные связи в нем для того, чтобы крупно заработать и одновременно прищемить хвост темным владельцам тотошки. Во залудил! - сам восхитился своим красноречием Гуткин.
- То есть их купленные игры перебить своими купленными играми, тотчас сообразил Константин. - Три игры на юге - твои?
- Все не так просто, Лара. Если идти до конца, то до меня не дойдешь, нету меня в этом деле. Но если всерьез и по-честному, то все провернул я.
- И много на этом взял?
- В том-то и дело, что ни хрена! - вновь осерчал Гуткин. - Даже в убытке остался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107