Вскоре мы слезли с дров
и, оставив машину пыхтеть и скрипеть в сарае, отправились
домой к Софи.
Джон Вендер, ее отец, вернулся из одной своей поездки.
Жужжащие звуки доносились из сарая, где он натягивал на
рамы шкуры, наполнив все вокруг запахом своей работы. Впер-
вые увидев меня, он напугал меня своим взглядом, и я даже
боялся говорить в его присутствии. Постепенно, однако, это
прошло. Мы стали друзьями. Он показывал и рассказывал мне
много интересного, но иногда я замечал, что он глядит на
меня по-прежнему.
И не удивительно. Как он должен был встретить извес-
тие, что Софи повредила ногу, а Дэвид Стром, сын того са-
мого Джозефа Строма, видел ее ногу. Я думаю, что вероятней
всего его искушала мысль, что мертвый мальчик не сможет на-
рушить обещания. Возможно, что меня спасла миссис Вендер...
Но, вероятно, он успокоился бы, если бы узнал о том,
что случилось в нашем доме примерно через месяц после моей
встречи с Софи.
Я засадил в руку занозу, а когда выдернул ее, то по-
текла кровь. Я пошел на кухню, но там все были заняты при-
готовлением ужина, поэтому я сам нашел в комнате полоску
материи. Около двух минут я неуклюже пытался перевязать
рану, пока этого не заметила мать. Она неодобрительно поцо-
кала языком и потребовала, чтобы я сначала вымыл руку.
Затем она ловко перевязала меня, бормоча, что, конечно, я
мог это сделать и сам: ведь она так занята. Я сказал, что
мне очень жаль и добавил:
- Я отлично бы справился и сам, если бы у меня была
еще одна рука.
И тут наступила тишина.
Мать нахмурилась. Я огляделся, не понимая, чем вызвано
внезапное молчание. Мери стояла с булавкой в руке, двое
батраков ждали ужина, отец сидел на своем месте у стола -
все они пристально смотрели на меня. Я увидел, что выраже-
ние отцовского лица меняется от удивления к гневу. Недоуме-
ваеющий и встревоженный, следил я, как его губы сжались,
челюсть выдвинулась вперед, брови нахмурились. Он сказал:
- Что ты сказал, мой мальчик?
Я знал этот тон. В отчаянной спешке я пытался сообра-
зить, какой же проступок я совершил. Затем ответил, запи-
наясь:
- Я... Я... С-сказал, что не могу перевязать руку сам.
В его глазах окончательно исчезло недоумение. Теперь
это были глаза обвинителя.
- И ты пожелал иметь третью руку?
- Я только сказал: если бы у меня была третья рука...
- ... То ты ее смог бы употребитьь на завязывание бин-
та. Если это не желание, то что это?
Я был слишком взволнован и смущен, чтобы об_яснить,
что это было простой попыткой показать, как трудно дейст-
вовать одной рукой. То же самое можно было бы выразить и
по-другому.
Лицо моего отца стало угрожающим.
- Ты, мой собственный сын, просил дьявола дать тебе
еще одну руку! - Обвинял он меня.
- Вовсе нет, - возразил я. - Я только сказал, если...
- Спокойно. Все в комнате слышали тебя. Будет лучше,
если ты перестанешь лгать.
- Но...
- Выражал ли ты или не выражал недовольство формой
тела, данной тебе господом, формой, которая является его
подобием?
- Я только сказал, если бы я...
- Ты богохульствуешь. Ты недоволен своей формой. Все
вокруг слышали тебя. Что ты скажешь на это? Ты знаешь, что
такое норма?
Я перестал возражать. Я хорошо знал, что отец в его
теперешнем настроении даже не постарается меня понять. Я
пробормотал как попугай:
- Норма есть образ господа.
- Ты знал это - и, однако, зная это, ты пожелал стать
мутантом, что ужасно, отвратительно. Ты, мой сын, богохуль-
ствуешь, и где? Перед своими родителями! - Он добавил стро-
гим голосом проповедника: - что такое мутант?
- Существо, ненавистное господу и людям, - пробормотал
я.
- Вот кем ты хотел стать! Что ты скажешь теперь?
Сознавая в глубине сердца, что бесполезно что-либо го-
ворить, я сжал губы и опустил глаза.
- На колени! - Приказал он. - На колени и молись!
Все остальные тоже встали на колени, и прозвучал голос
отца:
- Боже, мы согрешили. Мы просим твоего прощения за то,
что недостаточно хорошо учили этого ребенка твоим законам,
- молитва продолжалась очень долго. После "аминь" наступила
пауза, затем отец сказал: иди в свою комнату и молись. Мо-
лись, богохульник, о прощении, которого ты не заслуживаешь,
но которое лишь господь, в своем безграничном милосердии
может дать тебе. Я приду к тебе позже.
..........
Ночью, когда боль, вызванная посещением отца, немного
улеглась, я лежал без сна недоумевая. Я совсем не хотел
иметь третью руку, но даже если бы захотел?.. Неужели это
настолько ужасно, что нельзя даже думать о третьей руке...
Или еще о чем-нибудь таком, например о лишнем пальце на
ноге?
Когда я наконец заснул, я увидел сон...
Мы все собрались во дворе, как во время последнего
очищения. Тогда здесь в ожидании стоял маленький безволосый
теленок, тупо глядя на нож в руке моего отца. Сейчас же это
была маленькая девочка Софи. Она была босиком и тщетно
пыталась спрятать лишний ряд пальцев на ногах. Мы все стояли
в ожидании, глядя на нее. Вдруг она побежала от одного
человека к другому, умоляя помочь ей, но никто не двинулся и
у всех на лицах было равнодушное выражение. Отец направился
к ней, нож сверкал в его руке. Софи бросилась еще к несколь-
ким неподвижным фигурам, слезы потекли по ее лицу. Мой отец,
суровый и неумолимый, подошел ближе. По-прежнему никто не
двинулся, чтобы помочь девочке. Вот отец уже совсем близко,
он загнал Софи в угол и протянул к ней длинную руку.
Он схватил ее и потащил на середину нашего двора. Край
солнечного диска показался над горизонтом, и все затянули
гимн. Одной рукой мой отец держал Софи, как он держал в
прошлый раз бьющегося теленка. Другую он высоко поднял, а
когда опустил, нож сверкнул в лучах восходящего солнца, как
он всегда сверкал, перерезая чье-то горло...
..........
Если бы Джон и Мери Вендер видели, как я проснулся с
отчаянным криком, а потом долго пытался убедить себя, что
эта ужасная сцена была только сном, я думаю они немного бы
успокоились.
ГЛАВА 4.
Это было время, когда миновал спокойный период, и мир
вступил в полосу потрясений. Для этого не было особых при-
чин, просто одни события оказались связанными с другими,
один цикл сменился другим через короткий промежуток времени.
Я считаю, что моя встреча с Софи была первым таким
событием, вторым - когда дядя Аксель застал меня за разгово-
ром с моей двоюродной сестрой Розалиндой Мортен. Он, счас-
тье, что это был именно он, а никто другой, подошел ко мне,
когда я что-то говорил ей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
и, оставив машину пыхтеть и скрипеть в сарае, отправились
домой к Софи.
Джон Вендер, ее отец, вернулся из одной своей поездки.
Жужжащие звуки доносились из сарая, где он натягивал на
рамы шкуры, наполнив все вокруг запахом своей работы. Впер-
вые увидев меня, он напугал меня своим взглядом, и я даже
боялся говорить в его присутствии. Постепенно, однако, это
прошло. Мы стали друзьями. Он показывал и рассказывал мне
много интересного, но иногда я замечал, что он глядит на
меня по-прежнему.
И не удивительно. Как он должен был встретить извес-
тие, что Софи повредила ногу, а Дэвид Стром, сын того са-
мого Джозефа Строма, видел ее ногу. Я думаю, что вероятней
всего его искушала мысль, что мертвый мальчик не сможет на-
рушить обещания. Возможно, что меня спасла миссис Вендер...
Но, вероятно, он успокоился бы, если бы узнал о том,
что случилось в нашем доме примерно через месяц после моей
встречи с Софи.
Я засадил в руку занозу, а когда выдернул ее, то по-
текла кровь. Я пошел на кухню, но там все были заняты при-
готовлением ужина, поэтому я сам нашел в комнате полоску
материи. Около двух минут я неуклюже пытался перевязать
рану, пока этого не заметила мать. Она неодобрительно поцо-
кала языком и потребовала, чтобы я сначала вымыл руку.
Затем она ловко перевязала меня, бормоча, что, конечно, я
мог это сделать и сам: ведь она так занята. Я сказал, что
мне очень жаль и добавил:
- Я отлично бы справился и сам, если бы у меня была
еще одна рука.
И тут наступила тишина.
Мать нахмурилась. Я огляделся, не понимая, чем вызвано
внезапное молчание. Мери стояла с булавкой в руке, двое
батраков ждали ужина, отец сидел на своем месте у стола -
все они пристально смотрели на меня. Я увидел, что выраже-
ние отцовского лица меняется от удивления к гневу. Недоуме-
ваеющий и встревоженный, следил я, как его губы сжались,
челюсть выдвинулась вперед, брови нахмурились. Он сказал:
- Что ты сказал, мой мальчик?
Я знал этот тон. В отчаянной спешке я пытался сообра-
зить, какой же проступок я совершил. Затем ответил, запи-
наясь:
- Я... Я... С-сказал, что не могу перевязать руку сам.
В его глазах окончательно исчезло недоумение. Теперь
это были глаза обвинителя.
- И ты пожелал иметь третью руку?
- Я только сказал: если бы у меня была третья рука...
- ... То ты ее смог бы употребитьь на завязывание бин-
та. Если это не желание, то что это?
Я был слишком взволнован и смущен, чтобы об_яснить,
что это было простой попыткой показать, как трудно дейст-
вовать одной рукой. То же самое можно было бы выразить и
по-другому.
Лицо моего отца стало угрожающим.
- Ты, мой собственный сын, просил дьявола дать тебе
еще одну руку! - Обвинял он меня.
- Вовсе нет, - возразил я. - Я только сказал, если...
- Спокойно. Все в комнате слышали тебя. Будет лучше,
если ты перестанешь лгать.
- Но...
- Выражал ли ты или не выражал недовольство формой
тела, данной тебе господом, формой, которая является его
подобием?
- Я только сказал, если бы я...
- Ты богохульствуешь. Ты недоволен своей формой. Все
вокруг слышали тебя. Что ты скажешь на это? Ты знаешь, что
такое норма?
Я перестал возражать. Я хорошо знал, что отец в его
теперешнем настроении даже не постарается меня понять. Я
пробормотал как попугай:
- Норма есть образ господа.
- Ты знал это - и, однако, зная это, ты пожелал стать
мутантом, что ужасно, отвратительно. Ты, мой сын, богохуль-
ствуешь, и где? Перед своими родителями! - Он добавил стро-
гим голосом проповедника: - что такое мутант?
- Существо, ненавистное господу и людям, - пробормотал
я.
- Вот кем ты хотел стать! Что ты скажешь теперь?
Сознавая в глубине сердца, что бесполезно что-либо го-
ворить, я сжал губы и опустил глаза.
- На колени! - Приказал он. - На колени и молись!
Все остальные тоже встали на колени, и прозвучал голос
отца:
- Боже, мы согрешили. Мы просим твоего прощения за то,
что недостаточно хорошо учили этого ребенка твоим законам,
- молитва продолжалась очень долго. После "аминь" наступила
пауза, затем отец сказал: иди в свою комнату и молись. Мо-
лись, богохульник, о прощении, которого ты не заслуживаешь,
но которое лишь господь, в своем безграничном милосердии
может дать тебе. Я приду к тебе позже.
..........
Ночью, когда боль, вызванная посещением отца, немного
улеглась, я лежал без сна недоумевая. Я совсем не хотел
иметь третью руку, но даже если бы захотел?.. Неужели это
настолько ужасно, что нельзя даже думать о третьей руке...
Или еще о чем-нибудь таком, например о лишнем пальце на
ноге?
Когда я наконец заснул, я увидел сон...
Мы все собрались во дворе, как во время последнего
очищения. Тогда здесь в ожидании стоял маленький безволосый
теленок, тупо глядя на нож в руке моего отца. Сейчас же это
была маленькая девочка Софи. Она была босиком и тщетно
пыталась спрятать лишний ряд пальцев на ногах. Мы все стояли
в ожидании, глядя на нее. Вдруг она побежала от одного
человека к другому, умоляя помочь ей, но никто не двинулся и
у всех на лицах было равнодушное выражение. Отец направился
к ней, нож сверкал в его руке. Софи бросилась еще к несколь-
ким неподвижным фигурам, слезы потекли по ее лицу. Мой отец,
суровый и неумолимый, подошел ближе. По-прежнему никто не
двинулся, чтобы помочь девочке. Вот отец уже совсем близко,
он загнал Софи в угол и протянул к ней длинную руку.
Он схватил ее и потащил на середину нашего двора. Край
солнечного диска показался над горизонтом, и все затянули
гимн. Одной рукой мой отец держал Софи, как он держал в
прошлый раз бьющегося теленка. Другую он высоко поднял, а
когда опустил, нож сверкнул в лучах восходящего солнца, как
он всегда сверкал, перерезая чье-то горло...
..........
Если бы Джон и Мери Вендер видели, как я проснулся с
отчаянным криком, а потом долго пытался убедить себя, что
эта ужасная сцена была только сном, я думаю они немного бы
успокоились.
ГЛАВА 4.
Это было время, когда миновал спокойный период, и мир
вступил в полосу потрясений. Для этого не было особых при-
чин, просто одни события оказались связанными с другими,
один цикл сменился другим через короткий промежуток времени.
Я считаю, что моя встреча с Софи была первым таким
событием, вторым - когда дядя Аксель застал меня за разгово-
ром с моей двоюродной сестрой Розалиндой Мортен. Он, счас-
тье, что это был именно он, а никто другой, подошел ко мне,
когда я что-то говорил ей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65