-
Благосостояние планеты зависит от компьютера, - он с любопытством
посмотрел на Дюмареста. - Для чего путешественнику консультироваться в
Библиотеке?
- Для того же, для чего и всем, - ответил Дюмарест, - чтобы задать
вопрос и получить на него ответ.
- Вопрос?
Дюмарест задумчиво пожал плечами. Почему бы не довериться этому
человеку? Может, это даже и к лучшему. Легрейн - путешественник, и,
наверное, он уже узнал то, что хотел узнать.
- Я ищу планету, - сказал Дюмарест, - планету Земля. Ты что-нибудь
знаешь о ней?
- Земля? - Легрейн нахмурился. - Странное название. Кто же,
интересно, придумал такое название для планеты? С таким же успехом ее
можно было назвать и почвой, или пылью, или глиной. Земля. - Он
усмехнулся. - Эрл, друг мой, ты, наверное, шутишь.
- Ты никогда не слышал о ней?
- О планете с таким именем? - Легрейн наклонился, набрал горсть песка
и стал медленно пропускать его между пальцами. - Это песок. Разве есть
планета с таким названием? Дома я так же могу взять в руку горсть земли.
Ты понял аналогию?
Ему в очередной раз не повезло, столь часто это происходило. Но
Дюмарест не был разочарован. Что может забыть человек, обязана помнить
Библиотека. Если информация доступна, она будет в Игре, в банке данных
этого знаменитого компьютера.
Он повернулся на стон Сачена, который внезапно вновь начал просить
воды. Жар у него спал. Темная кожа приобрела какой-то налет бледности.
Легрейн опустил руку на флягу.
- Нет, - сказал он. - Это будет лишнее.
Дюмарест посмотрел сначала на его руку, затем ему в глаза.
- Замечательно, - сказал Легрейн. - Почему бы и нет? Завтра мы
подохнем все вместе.
Дюмарест поднялся и влил остатки воды Сачену, затем демонстративно
выкинул флягу, не сводя глаз с Легрейна, сидевшего у костра. Играющие
языки пламени освещали лицо Легрейна, выделяя его четкие черты, тяжелую
челюсть и рот. Это было лицо человека, привыкшего полагаться только на
себя самого. Под взглядом Дюмареста Легрейн почувствовал себя неловко.
- Объясни мне, - попросил Дюмарест. - Что ты имел в виду, когда
сказал, что все мы завтра умрем?
Легрейн пожал плечами.
- Ничего, мой друг, кроме того, что это так и есть. Три раза я дрался
на поле сражения. Два раза мне повезло, мы выигрывали. Я жил по высокому
разряду, поскольку у проигравших оставалось в живых лишь несколько
человек, и поэтому доля каждого из нас была очень велика. Но в этот раз я
ошибся и выбрал не ту сторону. В этот раз я умру.
- Но пока ты еще не умер, - заметил Дюмарест.
- Послушай, - Легрейн нарисовал на песке круг, соединенный с тонкой
линией. - Это, - сказал он, указывая на круг, - поле сражения. Эта линия -
перешеек, связывающий нас с домом. Поперек нее Барьер, окруженный
проволокой, забором, охраняемый, его невозможно преодолеть без разрешения.
Вокруг поля сражения крутой обрыв высотой в триста футов, под ним скалы и
море. Если даже спуститься с этого обрыва, все равно там будут все те же
скалы и море, готовые поглотить тебя. Никаких кораблей. Нет возможности
покинуть это место. Мы в ловушке, - воскликнул он. - Красно-золотые
потерпели поражение, они обречены. А мы воевали на их стороне.
- И что?
- Как можно заставить людей воевать? - спросил Легрейн. - Хорошо им
платить? Верно, но это лишь "пряник". Большие деньги и дорогие награды
победителям. Но как действительно заставить людей воевать? "Пряника"
недостаточно; должен быть и кнут. Кнут - это смерть. Либо ты побеждаешь,
либо умираешь. Вот почему мало сражаться лишь для того, чтобы остаться в
живых. Ты должен сражаться, чтобы победить. Поскольку, если ты не
выиграешь, ты погибаешь. А мы, - добавил он мрачно, - мы проиграли.
- Можно избежать этой участи, - сказал Дюмарест.
- Каким образом? Ты собираешься отрастить крылья и перелететь через
море? Стать невидимкой, чтобы таким образом преодолеть Барьер? Или
спрятаться здесь, в скалах, без пищи и воды? Ты не думал, почему здесь не
видишь разлагающиеся трупы, только кости? Посмотри на эти кости, друг мой.
Посмотри на следы на них. По ночам поле сражения изрыгает свою собственную
жизнь. Только огонь сдерживает этих насекомых; свет и тепло заставляют их
думать, что сейчас светлое время суток. Но сколько времени ты сможешь
прожить лишь с одним костром?
Дюмарест посмотрел в темноту, туда, куда они положили труп.
- Хочешь ли ты такого конца? - Легрейн как будто угадал его мысли. -
Возможно, какое-то время ты еще продержишься, но конец неизбежен. Нет, -
заключил он, - завтра мы умрем.
- Ты так хочешь этого?
- Нет, мой друг, но я реалист. Я понимаю неизбежность того, что
должно произойти. - Легрейн растянулся перед огнем. - Твоя очередь
дежурить, Эрл. Разбуди меня, когда устанешь.
Дюмарест кивнул и стал напряженно и задумчиво смотреть на медленно
движущиеся звезды.
Наступил рассвет, в небе заиграли красные, розовые, золотистые и
малиновые тона. По лазури поплыли фиолетово-белые и светло-вишневые
облака. Из-за моря поднялось солнце, чтобы принести тепло и растопить
иней. А вместе с рассветом появились толпы людей, охотников, мужчин и
женщин, жаждущих крови.
Они появились с севера, из-за Барьера, спустившись с высоты в
пятьдесят футов (безопасная высота от угрозы снизу), и, как кошка,
преследующая мышь, стали искать тех, кто пережил эту морозную ночь.
- Пристрелка, - сказал Дюмарест. Он стоя наблюдал за охотниками,
которые из воздушных кораблей примитивными ракетами стреляли по оставшимся
в живых. - Но зачем? - воскликнул он. - Зачем убивать, когда можно найти
этим людям лучшее применение?
- Приказ Хозяина Игры, - ответил Легрейн. В лучах рассвета лицо его
было бледным, нос заострился, на щеке запекся шрам. - Никаких поблажек -
ты или побеждаешь, или умираешь. Третьего не дано. - Он посмотрел туда,
где лежал Сачен. Он умер, не дожив до рассвета. - Счастливчик, - сказал
Легрейн.
Дюмарест был раздражен пессимизмом Легрейна. Он достал свой меч и
осмотрел его. Рукоять меча была простой крестовиной. Может быть, связать
два конца меча, сделав из него шестифутовый лук, используя в качестве
стрелы копье?.. Он проверил клинок и выругался: после того, как он согнул
лезвие, оно осталось кривым. Дешевка, сделано чуть лучше, чем луженое
олово. Оловянные солдатики, подумал он мрачно. Игрушки в огромной детской
комнате, где верховодит дурно воспитанный ребенок. Однако боль была
настоящая, так же как и раны, кровь, смерть. В этом не было ничего
детского.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Благосостояние планеты зависит от компьютера, - он с любопытством
посмотрел на Дюмареста. - Для чего путешественнику консультироваться в
Библиотеке?
- Для того же, для чего и всем, - ответил Дюмарест, - чтобы задать
вопрос и получить на него ответ.
- Вопрос?
Дюмарест задумчиво пожал плечами. Почему бы не довериться этому
человеку? Может, это даже и к лучшему. Легрейн - путешественник, и,
наверное, он уже узнал то, что хотел узнать.
- Я ищу планету, - сказал Дюмарест, - планету Земля. Ты что-нибудь
знаешь о ней?
- Земля? - Легрейн нахмурился. - Странное название. Кто же,
интересно, придумал такое название для планеты? С таким же успехом ее
можно было назвать и почвой, или пылью, или глиной. Земля. - Он
усмехнулся. - Эрл, друг мой, ты, наверное, шутишь.
- Ты никогда не слышал о ней?
- О планете с таким именем? - Легрейн наклонился, набрал горсть песка
и стал медленно пропускать его между пальцами. - Это песок. Разве есть
планета с таким названием? Дома я так же могу взять в руку горсть земли.
Ты понял аналогию?
Ему в очередной раз не повезло, столь часто это происходило. Но
Дюмарест не был разочарован. Что может забыть человек, обязана помнить
Библиотека. Если информация доступна, она будет в Игре, в банке данных
этого знаменитого компьютера.
Он повернулся на стон Сачена, который внезапно вновь начал просить
воды. Жар у него спал. Темная кожа приобрела какой-то налет бледности.
Легрейн опустил руку на флягу.
- Нет, - сказал он. - Это будет лишнее.
Дюмарест посмотрел сначала на его руку, затем ему в глаза.
- Замечательно, - сказал Легрейн. - Почему бы и нет? Завтра мы
подохнем все вместе.
Дюмарест поднялся и влил остатки воды Сачену, затем демонстративно
выкинул флягу, не сводя глаз с Легрейна, сидевшего у костра. Играющие
языки пламени освещали лицо Легрейна, выделяя его четкие черты, тяжелую
челюсть и рот. Это было лицо человека, привыкшего полагаться только на
себя самого. Под взглядом Дюмареста Легрейн почувствовал себя неловко.
- Объясни мне, - попросил Дюмарест. - Что ты имел в виду, когда
сказал, что все мы завтра умрем?
Легрейн пожал плечами.
- Ничего, мой друг, кроме того, что это так и есть. Три раза я дрался
на поле сражения. Два раза мне повезло, мы выигрывали. Я жил по высокому
разряду, поскольку у проигравших оставалось в живых лишь несколько
человек, и поэтому доля каждого из нас была очень велика. Но в этот раз я
ошибся и выбрал не ту сторону. В этот раз я умру.
- Но пока ты еще не умер, - заметил Дюмарест.
- Послушай, - Легрейн нарисовал на песке круг, соединенный с тонкой
линией. - Это, - сказал он, указывая на круг, - поле сражения. Эта линия -
перешеек, связывающий нас с домом. Поперек нее Барьер, окруженный
проволокой, забором, охраняемый, его невозможно преодолеть без разрешения.
Вокруг поля сражения крутой обрыв высотой в триста футов, под ним скалы и
море. Если даже спуститься с этого обрыва, все равно там будут все те же
скалы и море, готовые поглотить тебя. Никаких кораблей. Нет возможности
покинуть это место. Мы в ловушке, - воскликнул он. - Красно-золотые
потерпели поражение, они обречены. А мы воевали на их стороне.
- И что?
- Как можно заставить людей воевать? - спросил Легрейн. - Хорошо им
платить? Верно, но это лишь "пряник". Большие деньги и дорогие награды
победителям. Но как действительно заставить людей воевать? "Пряника"
недостаточно; должен быть и кнут. Кнут - это смерть. Либо ты побеждаешь,
либо умираешь. Вот почему мало сражаться лишь для того, чтобы остаться в
живых. Ты должен сражаться, чтобы победить. Поскольку, если ты не
выиграешь, ты погибаешь. А мы, - добавил он мрачно, - мы проиграли.
- Можно избежать этой участи, - сказал Дюмарест.
- Каким образом? Ты собираешься отрастить крылья и перелететь через
море? Стать невидимкой, чтобы таким образом преодолеть Барьер? Или
спрятаться здесь, в скалах, без пищи и воды? Ты не думал, почему здесь не
видишь разлагающиеся трупы, только кости? Посмотри на эти кости, друг мой.
Посмотри на следы на них. По ночам поле сражения изрыгает свою собственную
жизнь. Только огонь сдерживает этих насекомых; свет и тепло заставляют их
думать, что сейчас светлое время суток. Но сколько времени ты сможешь
прожить лишь с одним костром?
Дюмарест посмотрел в темноту, туда, куда они положили труп.
- Хочешь ли ты такого конца? - Легрейн как будто угадал его мысли. -
Возможно, какое-то время ты еще продержишься, но конец неизбежен. Нет, -
заключил он, - завтра мы умрем.
- Ты так хочешь этого?
- Нет, мой друг, но я реалист. Я понимаю неизбежность того, что
должно произойти. - Легрейн растянулся перед огнем. - Твоя очередь
дежурить, Эрл. Разбуди меня, когда устанешь.
Дюмарест кивнул и стал напряженно и задумчиво смотреть на медленно
движущиеся звезды.
Наступил рассвет, в небе заиграли красные, розовые, золотистые и
малиновые тона. По лазури поплыли фиолетово-белые и светло-вишневые
облака. Из-за моря поднялось солнце, чтобы принести тепло и растопить
иней. А вместе с рассветом появились толпы людей, охотников, мужчин и
женщин, жаждущих крови.
Они появились с севера, из-за Барьера, спустившись с высоты в
пятьдесят футов (безопасная высота от угрозы снизу), и, как кошка,
преследующая мышь, стали искать тех, кто пережил эту морозную ночь.
- Пристрелка, - сказал Дюмарест. Он стоя наблюдал за охотниками,
которые из воздушных кораблей примитивными ракетами стреляли по оставшимся
в живых. - Но зачем? - воскликнул он. - Зачем убивать, когда можно найти
этим людям лучшее применение?
- Приказ Хозяина Игры, - ответил Легрейн. В лучах рассвета лицо его
было бледным, нос заострился, на щеке запекся шрам. - Никаких поблажек -
ты или побеждаешь, или умираешь. Третьего не дано. - Он посмотрел туда,
где лежал Сачен. Он умер, не дожив до рассвета. - Счастливчик, - сказал
Легрейн.
Дюмарест был раздражен пессимизмом Легрейна. Он достал свой меч и
осмотрел его. Рукоять меча была простой крестовиной. Может быть, связать
два конца меча, сделав из него шестифутовый лук, используя в качестве
стрелы копье?.. Он проверил клинок и выругался: после того, как он согнул
лезвие, оно осталось кривым. Дешевка, сделано чуть лучше, чем луженое
олово. Оловянные солдатики, подумал он мрачно. Игрушки в огромной детской
комнате, где верховодит дурно воспитанный ребенок. Однако боль была
настоящая, так же как и раны, кровь, смерть. В этом не было ничего
детского.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41