- Человек живет столько, сколько ему отмерено, ни часом больше, -
сказал наконец один из воинов княжества Намдален. Марк не знал, следовал
ли этот солдат религии Фоса, но воззрения предков-халога, несомненно, были
в нем живы. - Ты честно делал свое дело, сражаясь за страну, которая тебя
наняла, и мы все тоже. Честь может причинить боль, но не может стать
причиной вины. - Он на мгновение замолчал, глядя в глаза своих
соплеменников, и, удовлетворенный тем, что увидел, завершил: - Мы не видим
причин, мешающих тебе принести меч Хемонда Хелвис. - Увидев, что Скаурус
не совсем его понял, он пояснил: - Это наш обычай. Так поступают, когда
слова слишком тяжелы, чтобы их произнести. Но вины на тебе нет, - повторил
солдат. - Если бы даже она и была, твой поступок смывает ее. Меня зовут
Эмбриак, сын Ренгари, и я почту за честь считаться твоим другом.
Остальные намдалени серьезно кивнули, один за другим называя свои
имена и пожимая трибуну руку двумя ладонями по обычаю северян.
После этой короткой церемонии они снова подняли свою ношу и начали
печальное шествие назад, к казарме.
Весть о случившемся распространилась, как лесной пожар. Солдаты не
прошли и половины пути, как первые крики "Смерть Казду!" послышались в
городе. Скаурус увидел толпу людей, вооруженных палками и кинжалами,
которые преследовали какого-то иностранца, не очень разбираясь, из Казда
он был или нет.
Тяжесть тела Хемонда заставила его согнуться от боли, хотя эту ношу
он разделял с намдалени. Марк и остальные солдаты были ранены; возможно,
это объясняло их усталость. Они не раз останавливались, чтобы передохнуть.
С каждым шагом их ноша становилась все тяжелее. Марк нее время думал о
том, почему он решил взять на себя эту горькую весть. То, что он говорил
намдалени, было правдой, но не всей правдой. Он понимал, как красива
Хелвис, и чувствовал себя виноватым в том, что ее красота повлияла на его
решение. "Перестань, дурак, - сказал он сам себе. - Ты делаешь только то,
что должен делать". Но... она была так прекрасна.
Казармы намдалени казались мирным островком в море волнующегося
Видессоса. Чужеземцы и еретики, люди Княжества, не имели ничего общего с
горожанами, и мельница слухов не затронула их. Они не знали, какой страх
наводил Авшар на видессиан.
Несколько человек занимались борьбой на песке возле казармы. Большая
толпа подбадривала их криками и делала ставки. Двое других фехтовали. Из
ближайшей кузницы доносился стук молотов о наковальню. Несколько солдат,
сидя на корточках, играли в кости. Марк подумал о том, что намдалени,
похоже, жили игрой, она была у них в крови.
Кто-то в толпе увидел приближающихся солдат, несущих свой печальный
груз. Его возглас заставил всех присутствующих поднять глаза. Один из
фехтующих выронил меч; его товарищ, продолжавший бой, тоже увидел
процессию и опустил оружие.
Намдалени бросились к носилкам, выкрикивая вопросы на своем жестком
диалекте. Марк и раньше с трудом понимал их речь, теперь же, после
пережитых потрясений, даже не пытался этого сделать. Вместе с другим
солдатом он осторожно опустил тело на землю. Потом трибун снял пасс,
ножны, взял меч Хемонда и пошел к казарме. Наемники расступились. Один из
них подошел к Марку и, охватив его за руку, стал что-то кричать на своем
языке. Эмбриак перевел:
- Он обвиняет тебя а случившемся.
На чистом видессианском языке, чтобы его поняли и соплеменники, и
римлянин, Эмбриак подробно рассказал о случившемся. Намдалени кивнул и
отпустил Марка.
Казарма намдалени была намного удобнее и уютнее римской. Разумеется,
частично это объяснялось тем, что большой контингент намдалени находился в
Видессосе в течение многих лет, так что люди Княжества успели вложить в
свое жилище много труда и сделали казарму похожей на дом. Так как многие
наемники большую часть жизни проводили на службе Видессоса, неудивительно
было, что они обзаводились семьями в столице. Некоторые из них женились на
видессианках, другие привозили жен или возлюбленных с собой. Казарма
отражала и эту сторону их уклада. Только первый ее этаж был таким же, как
у римлян, - там жили солдаты. Второй был разделен на комнаты различных
размеров.
Помня, что Хелвис помахала ему рукой из окна на втором этаже, Марк
поднялся по широкой лестнице, совсем не похожей на ту винтовую лестницу,
что вела в башню, где засел Авшар. Неужели она махнула ему рукой только
два дня назад? Ему было сейчас тяжелее, чем тогда, когда он гнался за
колдуном, меч Хемонда тянул его к земле, как свинцовый. Трибун вспомнил,
как Хелвис показывала ему сверкнувшее золотом в лучах солнца украшение. Он
примерно представлял себе, где искать ее. Дверь в комнату была открыта, и
он услышал чистое контральто, которое было ему так хорошо знакомо.
- Подожди здесь немного, - строго говорила Хелвис. - Я должна узнать,
что там случилось и почему такой шум.
Они столкнулись в дверях. Хелвис резко остановилась и засмеялась,
удивленная:
- Здравствуй, Марк! - сказала она. - Ты ищешь Хемонда? Я не знаю, где
он. Кажется, на учениях... А что случилось? Я не вижу из окна... - Она
внезапно остановилась, и голос ее изменился. - Почему ты такой мрачный?
Что-нибудь случ... - Голос задрожал. - Нет, - сказала она тихо, - нет.
Краски исчезли с ее лица, когда она наконец узнала меч в ножнах,
который он принес. От неожиданности она побледнела, вцепилась в ручку
двери, как бы ища опоры, которой не было.
- Кто это, мама?
Легко одетый мальчик трех-четырех лет от роду смотрел на Скауруса
из-за юбки матери. У него были ее голубые глаза и белокурые волосы
Хемонда. Марк даже не подумал о том, что у Хемонда могут быть дети, и
почувствовал себя еще хуже.
- Разве ты не идешь на улицу? - спросил малыш.
- Да. Нет. Через минуту, - ответила она. Глаза Хелвис скользнули по
липу трибуна, умоляя дать ей любое объяснение тому, что он принес. Он
кусал губы, пока боль не заставила его зажмуриться, но не было ничего, что
смягчило бы жестокую весть, что бы он ни сказал или ни сделал.
- Так ты не идешь на улицу, мама? - снова спросил мальчик.
- Тихо, Мальрик, - сказала Хелвис. - Ступай в свою комнату.
Он ушел и закрыл за собой дверь.
- Это правда? - спросила она, все еще не веря. Она уже поняла, что
произошло, но отказывалась в это верить.
- Да, - ответил он так мягко, как только мог.
Не глядя на трибуна, двигаясь медленно, как бы во сне, Хелвис взяла в
руки меч Хемонда. Она погладила старое лезвие, коснулась пальцами рукояти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108