Только Екатерина Давидовна Ворошилова искренне любит ее, и, кажется, искренне жалеет... Павлуша в Берлине... Его нет в этом вагоне... Паровоз тронулся с места, и она побежала за ним изо всех сил. Нюра и Федя смеялись и махали ей с крыши вагончика, а он бросил конец своего длинного клетчатого шарфа... Она схватила, но сил дышать нет, она задыхается...
Проснулась от страшного сердцебиения. Отодвинула штору. Светло, сеет дымно-серый дождь. В квартире тихо, дети спят. Пора кормить Светлану. Она зашла в спальню, Мяка тотчас подняла голову с подушки. Надежда, погладила ее по плечу, взяла из кровати Светлану и ушла к себе.
Странно, почти именно так и было почти десять лет назад. Он все повторял: "Обязательно в новой квартире оставьте комнату для меня. Слышите, обязательно оставьте".
Осень шестнадцатого года. Отец в Липецке лечит нервы, она с Анной - в поселке под Богородском, мать - у своего друга.
Куда возвращаться? Квартиру на Сампсониевском освободили. Екатерина Васильевна Красина сказала, что в крайнем случае заберет их с собой в Москву. "В крайнем случае". И вдруг - письмо от отца. Он в Питере. Снял квартиру за Невской заставой, напротив фабрики "Т-во шерстяных изделий "Торнтон", конечно же Электропункт, до центра надо добираться на паровичке.
Уложили пожитки в корзинках и к отцу. Квартира ужасная, мрачная, запущенная. Но им не привыкать. Через неделю они превратили ее в чистенькое скромное жилье: ситцевые занавески, этажерка с книгами (хорошая этажерка, вращающаяся, оставил прежний хозяин) и неизменный абажур над обеденным столом.
Новый год встречали у Полетаевых и туда, в двухэтажный особнячок пришли Максим Горький и Демьян Бедный. Правда, пробыли недолго, но она была потрясена тем, что увидела Буревестника. Он был очень изящным, несмотря на высокий рост и мослатость, и все на нем было изящное - одежда, ботинки из тончайшей кожи на маленьких кожаных пуговичках. Запомнились эти ботинки на тонкой подошве, с "утиными носами", ведь на улице был лютый мороз.
В январе опубликовали новую таксу: цены на продукты поднялись в несколько раз. Лавки были пусты. Они ели картошку (девочки притащили мешок из Богородска), ели утром, днем и вечером. И тут появилась мать. Как всегда прямая, в идеально отглаженном платье с ослепительным кружевным жабо приколотым камеей. Вот когда она появилась, помнится смутно, а вот как возник Иосиф - до мельчайших подробностей.
Она занималась на музыкальных курсах, в классе рояля. После уроков в гимназии, еще два часа, потом долгий путь за Невскую заставу.
Пришла домой, а по столовой очень медленно ходит Сосо, в синей косоворотке, в валенках и в лицах рассказывает какую-то историю. Нюра, Федя и мама смотрят на него восторженно и хохочут.
- А вот и Надя, - говорит он. - Как ты выросла.
Мать спохватывается: - Господи, вы же все голодны, - и бежит к окну. Там между рамами, хранятся в пакете заветные сосиски.
Она с Нюрой накрывают на стол, а Федя все никак не может успокоится после захватывающего рассказа:
- А в Красноярск как добирались?
- На собаках, на оленях, пешком...
- А если бы вас взяли в армию, вы бы пошли воевать?
- Нет. Тоже убежал бы. А забыл! У меня собака в Туруханске была. Тишкой звали. Он со мной на рыбную ловлю ходил. Умнющий пес, если рыба об лед билась, он ее лапой придавливал. Как ваша жизнь, Надя?
- Моя? Спасибо. Учусь в частной гимназии, поступила на музыкальные курсы. В частной гимназии лучше, чем в казенной. Мы можем причесываться, как хотим.
- Да, у вас очень красивая прическа.
- П по-моему слишком взрослая, - сказала мать, - женская.
- Нет, Ольга. Когда косы так уложены, они похожи на корону, а Надя на грузинскую княжну.
Сосо постелили в столовой, где всегда спит отец, а они все ушли в другую комнату. Надя попросила Федю пересказать, о чем рассказывал Сосо. Оказывается о том, как ссыльных призывали в армию и отправили в Красноярск.
- А что же смешного в этом?
- А смешно рассказывал, как добирался из ссылки. Как их на станциях мышиным визгом приветствовали слюнтяи - кадеты и эсдэки, всякие адвокаты, чиновники: "Вы - отдавшие лучшие годы..."
- Ребята, угомонитесь, пора спать, - крикнул из столовой отец.
И глуховатый голос Сосо:
- Не трогай их, Сергей! Молодежь... пусть смеются.
Утром все вместе собрались в город.
- А вы куда? - удивился Сосо. - Ведь сегодня воскресенье.
- Смотреть квартиру.
- Тогда обязательно в новой квартире оставьте комнату для меня, - все повторял, пока они ехали на крыше двухэтажного вагончика, и, не отрываясь, смотрел на нее.
Паровичок тащился по Шлиссельбургскому тракту, и от близкой Невы долетал пресных запах набухшего лица, такой же неповторимо-свежий, каким пахла девочка у нее на руках.
Сосо с Федей сошли у Лавры, им было дальше. Уходя он обернулся.
- Не забудете про мою просьбу?
- Не забудем, не забудем, - в один голос крикнули они.
Его глаза, под низко надвинутой на лоб шапкой, светились, как светится на солнце янтарь в серьгах у матери.
Дом на Рождественской поразил роскошью: огромный подъезд с мраморными колоннами, важный швейцар, лифт красного дерева. Они оробели, но Нюра первой пришла в себя и важным голосом объявила, что они пришли смотреть квартиру на шестом этаже. В лифте она шептала сестре:
- Ты что-то перепутала, мы не можем себе позволить снимать квартиру в таком доме. Совершенно очевидно, что с ценой какая-то ошибка.
Но когда увидели огромную обшарпанную квартиру, успокоились, потому и цену запросили умеренную, что ремонт требовался основательный. Тут же было решено, что ремонт одолеют своими силами, поможет мамин брат дядя Ваня и принялись "распределять" комнаты. Самую большую, что была налево из прихожей, назначили столовой и по традиции спальней отца и Феди, ту, что рядом - себе. Напротив - матери, а маленькую прямо у входа - Сосо.
- Здесь ему будет хорошо, - сказала она, войдя в узкую небольшую комнату с окном прямо напротив двери. - Отдадим ему этажерку с книгами, он любит читать, и стол для занятий, а для себя попросим что-нибудь у дяди Вани.
- А, может нам лучше сюда, а ему большую рядом со столовой?
- Нет. Так будет удобнее. Отсюда нам в ванную через весь коридор бегать, мимо него. Будем утром мешать. Он ведь всю ночь работает, и потом из кухни - черный ход, мало ли что... придут за ним, а он скроется. Пошли смотреть ванную.
Ванная располагалась в каком-то странном закоулке-аппендиксе, но была просторной, а главное - с колонкой.
- Замечательно! Купим дрова и будем топить колонку.Хватит обременять Гогуа.
- А мне нравится их обременять. Мне с ними хорошо.
- Тебе болтать с Ириной нравиться, интересно, о чем вы шепчетесь часами? Наверняка ты у нее выспрашиваешь об этом красавце-племяннике Ноя Жордании, ты и бегаешь ради этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79