На завтрак, обед и ужин - одни сухари, что с собой привезли, - пожаловался Бредихин. - Девки-то чем получше гостя попотчуют.
– Откуда тебе получше - в Москве голод! - встрял Артамон Медведев. - Та же тухлая солонина! Да и зачумленная, поди! Собой попотчуют - и ладно. Нам бы их кормить не пришлось.
Бредихин только рукой махнул.
– Ничего, девки - шустрые, спроворят угощение, - решил Архаров, еще не уверенный, что отважится на амурную вылазку. - И где же это они угнездились?
– Сводня сказывала - в Зарядье.
Зарядье? Архаров хмыкнул.
Пожалуй, визит необходим. Сводня много чего сможет порассказать про местных жителей - а лучше всего, чтобы проболталась про те тайные трактиры, где за немалые деньги поят бесстрашных москвичей непоказанным вином и водкой загадочного изготовления. Меченые-то рубли там, скорее всего, вынырнут.
– А далеко ли от тех ворот, где по лестнице к Богородице лазали? - спросил Архаров.
– Нет, недалеко, - отвечал несколько удивленный вопросом Бредихин.
– Собирайся, Левушка, - велел Архаров. - И Матвея перехвати, пока он в чумных бараках не заперся, - пусть он тебя насчет французской хворобы просветит. Сводня-то будет божиться, что девки чистые, да только ей веры особой нет.
Бредихин усмехнулся - Архаров все же не поверил в непорочность Марфы Ивановны.
Весь восторг вселенной отразился на Левушкиной рожице. И он тут же выскочил за дверь.
– Коли что не так - мы весь ее вертеп по бревнышку раскатаем, - весело, предвкушая вечерние радости, пообещал Бредихин.
– Кабы вертеп! - сердито воскликнул Медведев. - В Европе - вон там вертепы! Я в парижских газетах читал, братец газеты привозил, - девки живут вместе, под присмотром, в чистоте - бордель называется. Врач их наблюдает! А у нас жмутся по углам! Наберет сводня двух-трех девок - и промышляет!
– Да, до борделей нам еще далеко, - согласился Бредихин, и в голосе была явственная зависть к европейцам. - Что значит - полвека бабы на престоле! Бабе мужской потребности вовеки не понять. Все государыни по очереди указы пишут и девок гоняют, вон матушка Катерина додумалась в Нерчинск высылать. А французской хвори тем не искоренишь!
– Да и бильярд к блядству приравняли было, - заметил, входя, Матвей. - Он-то чем провинился?
Он был уже в епанче, шляпу нес под мышкой.
– А мы уж за тобой Тучкова командировали! - сказал Архаров, и тут же явился Левушка.
– Да я сам к вам шел. Выезжать пора, что ли?
– Мы со сводней сговорились. Четыре девки есть, божится, что чистые. Пойдешь с нами, Матвей Ильич? Глядишь, и потехи тебе перепадет, - пообещал Артамон Медведев.
– Да мне бы штоф, да закуски побольше, и никаких девок не надо, - сказав это, Матвей задумался.
– Матвей Ильич! Пойдем, право! - взмолился Левушка. - Это аспиды меня брать не хотят. Говорят - дитя! Да я уж который год бреюсь!
– Вот те и чума… - не обращая внимания на Левушкины вопли, заметил Матвей. - Казалось бы, сидеть по углам да Богу молиться… Так нет ж - и сводни бегают, и кабаки потайные открыты, и торг идет… Да! На торгу чтоб ничего не брать! Мародеры по выморочным домам шастают. Хозяева померли, ворота нараспашку, а они и таскают заразное имущество.
– Да уж знаем, - буркнул Архаров. - За это - стрелять. А насчет потайных кабаков ты, Воробьев, прав. Вот они-то мне и надобны.
* * *
Архаров полагал, что ему удастся разведать о кабаках у докторов и служителей при лечебницах и бараках. Матвой уже кое с кем познакомился - и Архарову почему-то казалось, что и у него не будет препятствий к знакомствам. Но его и близко к этим людям не подпустили.
Он надулся и разворчался - день проходил в суете, и суета была какая-то напрасная. Он даже понял вдруг, что не нужны ему никакие девки. Тело, намаявшись в седле, требовало теперь только тюфяка, желательно помягче, и стопки водки на сон грядущий - чтобы спалось без сновидений.
Но не только ровесник Медведев был бодр - Бредихин тоже чувствовал себя молоденьким жеребчиком, учуявшим табунок кобыл.
Архаров, по природной склонности к поискам внутреннего порядка вещей, проявлением которого была взимосвязь имени и нрава человека, был этим неприятно удивлен. Бредихин старше на добрых пятнадцать лет - ему бы кряхтеть и на прострел в пояснице жаловаться! (Эту радость Архаров не так давно впервые изведал). Он же, вопреки порядку, скачет козликом и рассказывает пресмешные непотребные историйки.
– Как-то одна дама никак забрюхатеть не могла. И молебны служила, и по святым местам ездила - ну, не дается ей это дельце. Наконец додумалась - позвала цыганку-ворожейку. И говорит: мне-де известно сделалось, что вы, цыгане, колдуны и можете дитя наколдовать. Ты, говорит, цыганка знатная, умелица, что хочешь делай, только чтобы мне дитя родить. Как скажешь - так я и поступлю, всякое твое слово исполню! А цыганка ей: поди, голубушка, со своей бедой к цыгану! Он те наколдует!
Архаров расхохотался. Смех у него был неожиданный и весьма звонкий.
Бредихин, вертясь в седле, как сорока на колу, вспомнил и другую историйку - как вдова пришла к судье просить на злоязычных соседей. Сказали-де, будто она четверых незаконных детей прижила. Мудрый судья отвечал так: не слушай ты сплетников, всем ведомо, что они никогда правды такой, какова она есть, не скажут, зато всегда прибавят к ней половину.
Эту историю Архаров уже слыхал. Смеяться не стал, но покивал, одобряя рассказчика.
Тем более одобряя, что вдруг ему сделалось ясно - таким манером Бредихин борется с подступивим вдруг, как вода к горлу, страхом. Борется и за себя, и за тех, кто рядом, не давая им возможности ощутить это приближение беды, опасное тем, что ввергает во временное бессилие.
Сам он сопротивляться страху умел с детства. И по очень простой методе - с первым же его приближением бросался в бой, так что страх оставался где-то далеко позади и уже не имел шанса догнать жертву. Тут же - поди разбери, где бой… Ездишь, ездишь, сопровождаешь, по сторонам поглядываешь, пистолеты потрогиваешь, шпажный эфес поглаживаешь…
Тошно.
Его благоприобретенная храбрость в бредихинских подпорках не нуждалась - был бы только напротив враг. А вот враг-то как раз прятался. Мелькнула и спряталась за углом его харя. Свист раздался вслед кавалькаде. И не единожды…
Сила врага была во внезапности. Впрочем, сила самого Архарова - тоже. Те, кто его не знал, и не подозревали, как резко он от насупленного молчания переходит к неожиданной и стремительной атаке.
Бредихин плел еще что-то про мужей-рогоносцев, Архаров, чуть поворотясь в седле, видел оживленную рожицу Левушки, а за спиной прислушивались и посмеивались солдаты.
И ничего не случилось.
Когда стемнело, к девкам они отправились впятером - Архаров, Тучков, Бредихин, Медведев и доктор Воробьев. В Головинский дворец возвращаться не стали - а предупредили о своей вылазке товарищей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
– Откуда тебе получше - в Москве голод! - встрял Артамон Медведев. - Та же тухлая солонина! Да и зачумленная, поди! Собой попотчуют - и ладно. Нам бы их кормить не пришлось.
Бредихин только рукой махнул.
– Ничего, девки - шустрые, спроворят угощение, - решил Архаров, еще не уверенный, что отважится на амурную вылазку. - И где же это они угнездились?
– Сводня сказывала - в Зарядье.
Зарядье? Архаров хмыкнул.
Пожалуй, визит необходим. Сводня много чего сможет порассказать про местных жителей - а лучше всего, чтобы проболталась про те тайные трактиры, где за немалые деньги поят бесстрашных москвичей непоказанным вином и водкой загадочного изготовления. Меченые-то рубли там, скорее всего, вынырнут.
– А далеко ли от тех ворот, где по лестнице к Богородице лазали? - спросил Архаров.
– Нет, недалеко, - отвечал несколько удивленный вопросом Бредихин.
– Собирайся, Левушка, - велел Архаров. - И Матвея перехвати, пока он в чумных бараках не заперся, - пусть он тебя насчет французской хворобы просветит. Сводня-то будет божиться, что девки чистые, да только ей веры особой нет.
Бредихин усмехнулся - Архаров все же не поверил в непорочность Марфы Ивановны.
Весь восторг вселенной отразился на Левушкиной рожице. И он тут же выскочил за дверь.
– Коли что не так - мы весь ее вертеп по бревнышку раскатаем, - весело, предвкушая вечерние радости, пообещал Бредихин.
– Кабы вертеп! - сердито воскликнул Медведев. - В Европе - вон там вертепы! Я в парижских газетах читал, братец газеты привозил, - девки живут вместе, под присмотром, в чистоте - бордель называется. Врач их наблюдает! А у нас жмутся по углам! Наберет сводня двух-трех девок - и промышляет!
– Да, до борделей нам еще далеко, - согласился Бредихин, и в голосе была явственная зависть к европейцам. - Что значит - полвека бабы на престоле! Бабе мужской потребности вовеки не понять. Все государыни по очереди указы пишут и девок гоняют, вон матушка Катерина додумалась в Нерчинск высылать. А французской хвори тем не искоренишь!
– Да и бильярд к блядству приравняли было, - заметил, входя, Матвей. - Он-то чем провинился?
Он был уже в епанче, шляпу нес под мышкой.
– А мы уж за тобой Тучкова командировали! - сказал Архаров, и тут же явился Левушка.
– Да я сам к вам шел. Выезжать пора, что ли?
– Мы со сводней сговорились. Четыре девки есть, божится, что чистые. Пойдешь с нами, Матвей Ильич? Глядишь, и потехи тебе перепадет, - пообещал Артамон Медведев.
– Да мне бы штоф, да закуски побольше, и никаких девок не надо, - сказав это, Матвей задумался.
– Матвей Ильич! Пойдем, право! - взмолился Левушка. - Это аспиды меня брать не хотят. Говорят - дитя! Да я уж который год бреюсь!
– Вот те и чума… - не обращая внимания на Левушкины вопли, заметил Матвей. - Казалось бы, сидеть по углам да Богу молиться… Так нет ж - и сводни бегают, и кабаки потайные открыты, и торг идет… Да! На торгу чтоб ничего не брать! Мародеры по выморочным домам шастают. Хозяева померли, ворота нараспашку, а они и таскают заразное имущество.
– Да уж знаем, - буркнул Архаров. - За это - стрелять. А насчет потайных кабаков ты, Воробьев, прав. Вот они-то мне и надобны.
* * *
Архаров полагал, что ему удастся разведать о кабаках у докторов и служителей при лечебницах и бараках. Матвой уже кое с кем познакомился - и Архарову почему-то казалось, что и у него не будет препятствий к знакомствам. Но его и близко к этим людям не подпустили.
Он надулся и разворчался - день проходил в суете, и суета была какая-то напрасная. Он даже понял вдруг, что не нужны ему никакие девки. Тело, намаявшись в седле, требовало теперь только тюфяка, желательно помягче, и стопки водки на сон грядущий - чтобы спалось без сновидений.
Но не только ровесник Медведев был бодр - Бредихин тоже чувствовал себя молоденьким жеребчиком, учуявшим табунок кобыл.
Архаров, по природной склонности к поискам внутреннего порядка вещей, проявлением которого была взимосвязь имени и нрава человека, был этим неприятно удивлен. Бредихин старше на добрых пятнадцать лет - ему бы кряхтеть и на прострел в пояснице жаловаться! (Эту радость Архаров не так давно впервые изведал). Он же, вопреки порядку, скачет козликом и рассказывает пресмешные непотребные историйки.
– Как-то одна дама никак забрюхатеть не могла. И молебны служила, и по святым местам ездила - ну, не дается ей это дельце. Наконец додумалась - позвала цыганку-ворожейку. И говорит: мне-де известно сделалось, что вы, цыгане, колдуны и можете дитя наколдовать. Ты, говорит, цыганка знатная, умелица, что хочешь делай, только чтобы мне дитя родить. Как скажешь - так я и поступлю, всякое твое слово исполню! А цыганка ей: поди, голубушка, со своей бедой к цыгану! Он те наколдует!
Архаров расхохотался. Смех у него был неожиданный и весьма звонкий.
Бредихин, вертясь в седле, как сорока на колу, вспомнил и другую историйку - как вдова пришла к судье просить на злоязычных соседей. Сказали-де, будто она четверых незаконных детей прижила. Мудрый судья отвечал так: не слушай ты сплетников, всем ведомо, что они никогда правды такой, какова она есть, не скажут, зато всегда прибавят к ней половину.
Эту историю Архаров уже слыхал. Смеяться не стал, но покивал, одобряя рассказчика.
Тем более одобряя, что вдруг ему сделалось ясно - таким манером Бредихин борется с подступивим вдруг, как вода к горлу, страхом. Борется и за себя, и за тех, кто рядом, не давая им возможности ощутить это приближение беды, опасное тем, что ввергает во временное бессилие.
Сам он сопротивляться страху умел с детства. И по очень простой методе - с первым же его приближением бросался в бой, так что страх оставался где-то далеко позади и уже не имел шанса догнать жертву. Тут же - поди разбери, где бой… Ездишь, ездишь, сопровождаешь, по сторонам поглядываешь, пистолеты потрогиваешь, шпажный эфес поглаживаешь…
Тошно.
Его благоприобретенная храбрость в бредихинских подпорках не нуждалась - был бы только напротив враг. А вот враг-то как раз прятался. Мелькнула и спряталась за углом его харя. Свист раздался вслед кавалькаде. И не единожды…
Сила врага была во внезапности. Впрочем, сила самого Архарова - тоже. Те, кто его не знал, и не подозревали, как резко он от насупленного молчания переходит к неожиданной и стремительной атаке.
Бредихин плел еще что-то про мужей-рогоносцев, Архаров, чуть поворотясь в седле, видел оживленную рожицу Левушки, а за спиной прислушивались и посмеивались солдаты.
И ничего не случилось.
Когда стемнело, к девкам они отправились впятером - Архаров, Тучков, Бредихин, Медведев и доктор Воробьев. В Головинский дворец возвращаться не стали - а предупредили о своей вылазке товарищей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96