– Куда, смурячина?!
– Стычь!
Мортуса пытались удержать товарищи, но он обошел костер и встал перед Архаровым, без крюка и подбоченясь, как удалой молодец, затевающий чреватую хорошей дракой перебранку.
– Вас трое было, - сказал Архаров.
Мортус пожал под дегтярной робой широкими плечами: я-де за всех троих не ответчик.
– Товарищам передай - те, кого вы той ночью покрывали, вдругорядь приходили, и тут уж им удалось дворец поджечь, - продолжал Архаров. - Теперь одни головешки. Докторов едва вывести успели. Они чуму истреблять приехали, а их чуть живьем не пожгли - из-за вас.
– Не покрывали мы никого.
– Врешь.
И точно - мортус врал. Чересчур скоро была сказана отговорка. А такие вещи архаровское ухо за версту чуяло.
– Ну, вру - с нас, с негодяев, какой спрос? - дерзко отбрехнулся мортус.
– Я не с негодяями, я с тобой говорю.
– А я кто же?
Архаров задумался, вспоминая. И вспомнил.
– Федька ты, - сказал он голосом взрослого, который устал от буйного вранья трехлетнего младенца. - Думаешь, дегтярный колпак тебе вместо рожи?
– Нам, негодяям, другой не положено, - отвечал строптивый мортус.
– Сами вы себе эту блажь сочинили. Нашли за что прятаться. Так вот, Федька. Поджигатели грабить дворец пытались, были драки. Кто из раненых и обожженных до утра дожил - вон, с собой везем, в лечебницы. Ну…
Федька молчал, как если бы это его вовсе не касалось.
– Ну, товарищам кланяйся, Господь с тобой.
С тем Архаров развернулся и зашагал прочь, несколько недовольный своим поведением.
Нужно было бы крикнуть, топнуть, пригрозить - трое мортусов знали, кто крутился вокруг Головинского дворца, иначе не стали бы их покрывать. И по крайней мере дело с поджогом хоть как-то бы прояснилось.
В конце концов, есть и такое орудие дознания, как плети. Крикнуть Левушке, что торчал за земляной стеной, Левушка бы поднял тревогу - тут бы и повязать вруна.
Но как раз это было невозможно. Лживый негодяй честно пытался спасти Архарова от заразы. И сам вышел на разговор, никто его не гнал.
Стало быть, не совсем пропащий.
И коли он знает правду - эта правда однажды откроется.
Чутье на правду и на ложь у Архарова было отменное.
Архаров уходил с бастиона, мортусы смотрели ему в спину. Он не слышал, как к Федьке подошел Тимофей и сказал недовольно:
– Сдурел ты, право слово! Куда ты полез?…
– Ох, Федя, хрен те в горло, чтоб башка не качалась, - добавил Демка Костемаров.
И еще не видел Архаров, как к Федьке подошел самый крупный из мортусов.
– Какого хрена к тебе талыгай прихандыривал? - гнусаво спросил он.
– Кто его разберет, - отвечал Федька.
– Ты мне верши! - нехорошо пригрозил собеседник. - Нам тут подлипала не надобны, а коли заведется… мы люди-кривизна…
– Стрема, - вдруг сказал Демка и мотнул головой.
Мортусы разом повернулись.
Гарнизонный сержант с инвалидами, приставленный к ним скорее для наблюдения (об охране речи уже не было, к каждой фуре солдатов с ружьями не приставишь), сбились вместе и, очевидно, ожидали, что сейчас среди мортусов начнется побоище.
– Затеете дерматься, а он тут же шум подымет, - быстро встав между Федькой и его противником, продолжал Демка. - А за стеной - трущей с трущовками до черта… Вон Скес вершал…
– Скес! - крикнул здоровенный мортус. - Что трущи?
Рыжий парнишка, все еще сидевший на валганге - коли встать, земляная стена окажется по пояс, а сидя, превосходно можно видеть окрестности сквозь кусты, оставаясь незамеченным, выглянул. Увидел преображенцев, увидел и Левушку, гарцующего впереди.
– Не ухляют!
Колонна, присутствие которой так смущало колодников, действительно стояла, как велено - ждали Архарова. Он же шел вдоль бастионного фаса неторопливо, прислушиваясь - его беседа с Федькой могла привести к склоке среди мортусов, это Архаров прекрасно понимал. А вот Левушка как раз не понимал причины его медлительности и вертелся в седле, поглядывая то на старшего приятеля, то на колонну.
Наконец Архаров подошел к лошади, взял у Левушки повод и сел в седло. Потом повернулся к бастиону. Он знал, что изнутри за ним сейчас следят, - видел парнишку на валганге. И показал туго сложенный кулак - что вполне заменило длинную речь и даже подписанный графом Орловым указ.
– Кулаком грозится, паскуда, - сообщил мортусам дозорный парнишка.
– Не ухряют? - спросил Тимофей.
– Не-е, ждут…
– Навел бас хрущей на наш хаз… - проворчал Федькин противник, но более ничего затевать не стал.
Возможно, еще и потому, что рядом с Федькой был вооруженный крюком Тимофей, свой же крюк здоровенный мортус оставил прислоненным к стене барака. Да и шустрый Демка явно был на стороне Федьки.
– Иван Данилыч, чего тут лавизиться. Прихляли - да и ухляли, - миролюбиво сказал Тимофей. - Пошли, Федя. Побряли, выезжать пора.
– Побряить - тут бас севроха, - неодобрительно заметил гнусавый Иван Данилыч, до конца показывая, что на чумном бастионе он за главного и последнее слово лкажется за ним. Тимофей не возражал - склока среди мортусов не была нужна решительно никому.
Федька под своим дегтярным колпаком тяжко вздохнул.
– Вот ведь навязался на мою голову… - пробормотал он. - Почем я знаю, кто там в кустах пробирался?
Тимофей покивал.
– Кулаками махать он горазд, - сказал, вроде ни к кому не обращаясь. - Что, Демка, новокупка наша сено проела?
И пошел к фуре, подтолкнув Федьку и следя, чтобы шалый товарищ шел впереди него, никуда не сворачивая.
Тот брел, понурившись.
– Не спи - кляп отморозишь, - подбодрил его Демка и, следуя за Тимофеем, обернулся через плечо.
Вроде бы каждый из мортусов уже занялся своим делом. Опасность миновала.

* * *
Совесть Архарова была нечиста.
Что-то он на чумном бастионе сделал не так, не те слова сказал.
Обычно ему было легче объясняться с низшими по званию, чем с начальством. Низших он видел детьми, которым все нужно объяснять с предельной простотой. И он умел всякую мысль до них донести - иное дело, что и мысли в гвардейской службе тоже сложностью не отличались.
Ему казалось, что точно так же он заговорит с мортусом Федькой - а Федька, тут же поняв, чего Архарову надобно, ответит, вытянувшись ровненько, как на плацу:
– Грешен, каюсь! Кабы я не покрывал мерзавцев - и дворец остался бы цел, и люди не бы пострадали. Так что звать их - Ивашка Иванов, Петрушка Петров и Сидорка Сидоров, живут там-то и там-то!
Конечно, не с солдатской бодростью - но по сути примерно так должен был ответить Федька на упрек. Но он ершился, ерепенился, не хотел показаться слабым перед арестантской братией.
Но точно ли он знал поджигателей?
В этом Архаров уже не был совершенно уверен. Хотя, если бы заново переживать это утро, - Архаров точно так же отправился бы безоружный к мортусам (без шпаги он чувствовал себя вольготнее - а кулаки всегда были при нем), вот только сказал бы Федьке иначе… а как - иначе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96