– Еще парящие птицы. Лично мне кажется многовато.
– Даже больше, чем просто много, – не преминул обрадовать ее Номмо, – Я тоже вижу трех орлов.
– Где, скажи, пожалуйста?
– Вот тут.
Маленький альв, пыхтя, тащил к ней огромный бронзовый щит, на котором были изображены три парящих орла. Каэ начала подозревать, что к этим прекрасным, гордым птицам у нее выработается стойкое отвращение.
Она сидела понурившись, постепенно размякая на солнце. Можно было, конечно, и в подземелье попытаться попасть – Куланн уже отдал распоряжение, и сангасои принялись разбирать завал. Можно было следить за птицами, которые над Копьем Арлона летали только по три. Можно было искать отгадку, копаясь в старом, заржавевшем или покрытом патиной оружии и доспехах, которые в огромном количестве валялись вокруг, напоминая о шедших здесь сражениях. Но тихий голос, звучащий как мелодия, шептал, что дело совсем в другом.
Двое молодых рыцарей несмело подошли к ней, остановились в нескольких шагах.
– Три парящих орла – это герб хассасинов-хранителей. Они здесь повсюду. И если Арлон Ассинибойн был таким шутником, каким его описывают в преданиях, то нам придется туго, госпожа.
– А что обозначал этот символ? – Молодые люди покраснели.
– Позвольте сразу объясниться, госпожа Каэтана. Мы чтим память и традиции ордена, но только те немногие, которые знаем. Это жалкие крохи, обрывки легенд и преданий, разрозненные, запутанные, туманные и зачастую просто бессмысленные. Все, что нам удалось собрать из разных источников. Мы не знаем по-настоящему почти ничего.
– Как же вы встали на охрану места, о котором почти ничего не знаете? – удивилась она;
– Кто-то должен был это сделать.
– Так вы не потомки хранителей?
Могаллан гневно вскинул голову:
– Здесь не оказалось потомков хранителей в тот страшный час, когда какие-то непонятные существа – мерзкие и отвратительные на вид – пытались искать талисман в развалинах. Они притащили сюда нескольких детей, захваченных в поселке по ту сторону Лунных гор, и собирались принести их в жертву. Возможно, твари надеялись умилостивить таким образом какое-то темное божество, дабы оно помогло им в их поисках. А мы как раз охотились неподалеку, случайно...
– Совсем, совсем случайно, – понимающе кивнула головой Кахатанна.
– Ну не совсем. Мы с детства грезили этим храмом, заслушивались легендами о подвигах хассасинов-хранителей. Нам нечего стыдиться: мы убили тварей и освободили детей, а потом доставили их обратно к родителям. Вернувшись же на это место пару дней спустя, мы увидели, что здесь все же разыгралась кровавая трагедия. Какой-то ребенок был убит и принесен в жертву, вероятно, тому же божеству, его крохотное, обуглившееся тельце лежало вон там. – Могаллан указал рукой на огромный резной столб, отличающийся от всего, что она успела увидеть.
Каэтана поднялась и пошла к этому столбу. Могаллан и Кобинан последовали за ней, продолжая рассказывать.
– С тех самых пор мы охраняем это место, чтобы никакая нечисть не смогла безнаказанно творить тут зло. Мы понимали, что наших сил не хватит, случись что-нибудь по-настоящему серьезное. Но не могли же мы просто так отсиживаться там, за хребтом, зная, что здесь в любую минуту может совершиться очередное жестокое убийство! Мы пришли сюда и остались. Наверное, храм принял нас, потому что через неделю после того, как мы поселились здесь, среди развалин забил источник. А каждый вечер здесь поют птицы – нежно и печально...
Именно в эту минуту Каэтана добралась до таинственного столба и принялась его тщательно оглядывать. Первое, что бросилось ей в глаза, было то, что он оказался вырезанным, кажется, из кости. Но она не могла себе представить животное, кость которого годилась для такого изделия.
Кроме дракона. Столб был грубо обработан, и все фигурки, вырезанные на его теплой, желтовато-белой поверхности, выглядели весьма примитивными. Каэ и сама не знала, что именно привлекло ее в этом предмете и чем он может помочь в ее поисках. Но она несколько минут просидела неподвижно на корточках, пока не потеряла надежду обнаружить хоть что-нибудь, хоть какую-нибудь зацепку. И когда она уже собралась уходить отсюда – не век же бездельничать, пора спускаться в подземелье, – ее взгляд упал на каменные квадратные плитки небольшого размера, ладонь на ладонь. Все они были привычного уже мелочно-белого цвета, гладкие и отполированные; только на одной Каэтана заметила трех крохотных парящих орлов. Они были изображены в левом верхнем углу и практически незаметны.
Глазам окружающих предстало удивительное зрелище: Каэ опустилась на колени и стала пристально изучать землю. Она бодро передвигалась на четвереньках, то и дело утыкаясь носом в траву. То, что она искала, попадалось довольно часто, но плитка с изображением орлов осталась единственной находкой такого рода. В конце концов Каэтана поняла, что ползает по мощеной дорожке. И она рано или поздно должна ее куда-то привести. Однако это не подняло ее на ноги. Дальнейшее изучение дорожки показало, что именно около столба она расходится на две. Более сохранившаяся – с виду совершенно обычная – уводила в сторону храма. А вот вторая заинтересовала ее невероятно. Редкие плитки, помеченные клеймом «три летящих орла», приглашали следовать в сторону густых зарослей, теряясь среди них.
– Это то, что нам требовалось, – заявила Каэ, поднимаясь с колен и пытаясь вытереть испачканные ладошки о плащ подошедшего к ней Куланна.
– Почему? – спросил военачальник, выдергивая плащ ловким движением.
– Не знаю. Я просто уверена, что наконец нашла требуемых парящих птиц.
– А вот еще, – обрадовал ее Барнаба, – на фронтоне. Три громаднейшие птицы.
– А теперь внимательно меня послушайте, – заявила Богиня Истины. – Чтобы больше никто не подсовывал этих летучих куриц, иначе я за себя не ручаюсь.
– Нам надлежит ползти за вами? – невозмутимо осведомился Могаллан.
– Вам надлежит держаться рядом, но под ногами не путаться и не мешать.
Каэтана была настроена серьезно и категорично. Возможно, она излишне резко говорила со своими друзьями, но это было вызвано страхом того, что возникшее было чувство сопричастности происходящему пропадет и она потеряет направление, потеряет голос камня, непрестанно зовущий ее. Поправив мечи, чтобы при необходимости было удобно их вытащить, Каэ подозвала к себе полуэльфа:
– Дай мне перстень, будь любезен.
– Этого нельзя делать, госпожа.
– Почему?
– Барон Вентоттен объяснил мне, что талисман потеряет свою силу, если Вещь отдать кому-нибудь другому. Я в ответе за нее, я обязан носить ее.
– Отдай Вещь мне! – Голос богини звучал сухо и строго.
Оторопевший полуэльф беспрекословно подчинился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
– Даже больше, чем просто много, – не преминул обрадовать ее Номмо, – Я тоже вижу трех орлов.
– Где, скажи, пожалуйста?
– Вот тут.
Маленький альв, пыхтя, тащил к ней огромный бронзовый щит, на котором были изображены три парящих орла. Каэ начала подозревать, что к этим прекрасным, гордым птицам у нее выработается стойкое отвращение.
Она сидела понурившись, постепенно размякая на солнце. Можно было, конечно, и в подземелье попытаться попасть – Куланн уже отдал распоряжение, и сангасои принялись разбирать завал. Можно было следить за птицами, которые над Копьем Арлона летали только по три. Можно было искать отгадку, копаясь в старом, заржавевшем или покрытом патиной оружии и доспехах, которые в огромном количестве валялись вокруг, напоминая о шедших здесь сражениях. Но тихий голос, звучащий как мелодия, шептал, что дело совсем в другом.
Двое молодых рыцарей несмело подошли к ней, остановились в нескольких шагах.
– Три парящих орла – это герб хассасинов-хранителей. Они здесь повсюду. И если Арлон Ассинибойн был таким шутником, каким его описывают в преданиях, то нам придется туго, госпожа.
– А что обозначал этот символ? – Молодые люди покраснели.
– Позвольте сразу объясниться, госпожа Каэтана. Мы чтим память и традиции ордена, но только те немногие, которые знаем. Это жалкие крохи, обрывки легенд и преданий, разрозненные, запутанные, туманные и зачастую просто бессмысленные. Все, что нам удалось собрать из разных источников. Мы не знаем по-настоящему почти ничего.
– Как же вы встали на охрану места, о котором почти ничего не знаете? – удивилась она;
– Кто-то должен был это сделать.
– Так вы не потомки хранителей?
Могаллан гневно вскинул голову:
– Здесь не оказалось потомков хранителей в тот страшный час, когда какие-то непонятные существа – мерзкие и отвратительные на вид – пытались искать талисман в развалинах. Они притащили сюда нескольких детей, захваченных в поселке по ту сторону Лунных гор, и собирались принести их в жертву. Возможно, твари надеялись умилостивить таким образом какое-то темное божество, дабы оно помогло им в их поисках. А мы как раз охотились неподалеку, случайно...
– Совсем, совсем случайно, – понимающе кивнула головой Кахатанна.
– Ну не совсем. Мы с детства грезили этим храмом, заслушивались легендами о подвигах хассасинов-хранителей. Нам нечего стыдиться: мы убили тварей и освободили детей, а потом доставили их обратно к родителям. Вернувшись же на это место пару дней спустя, мы увидели, что здесь все же разыгралась кровавая трагедия. Какой-то ребенок был убит и принесен в жертву, вероятно, тому же божеству, его крохотное, обуглившееся тельце лежало вон там. – Могаллан указал рукой на огромный резной столб, отличающийся от всего, что она успела увидеть.
Каэтана поднялась и пошла к этому столбу. Могаллан и Кобинан последовали за ней, продолжая рассказывать.
– С тех самых пор мы охраняем это место, чтобы никакая нечисть не смогла безнаказанно творить тут зло. Мы понимали, что наших сил не хватит, случись что-нибудь по-настоящему серьезное. Но не могли же мы просто так отсиживаться там, за хребтом, зная, что здесь в любую минуту может совершиться очередное жестокое убийство! Мы пришли сюда и остались. Наверное, храм принял нас, потому что через неделю после того, как мы поселились здесь, среди развалин забил источник. А каждый вечер здесь поют птицы – нежно и печально...
Именно в эту минуту Каэтана добралась до таинственного столба и принялась его тщательно оглядывать. Первое, что бросилось ей в глаза, было то, что он оказался вырезанным, кажется, из кости. Но она не могла себе представить животное, кость которого годилась для такого изделия.
Кроме дракона. Столб был грубо обработан, и все фигурки, вырезанные на его теплой, желтовато-белой поверхности, выглядели весьма примитивными. Каэ и сама не знала, что именно привлекло ее в этом предмете и чем он может помочь в ее поисках. Но она несколько минут просидела неподвижно на корточках, пока не потеряла надежду обнаружить хоть что-нибудь, хоть какую-нибудь зацепку. И когда она уже собралась уходить отсюда – не век же бездельничать, пора спускаться в подземелье, – ее взгляд упал на каменные квадратные плитки небольшого размера, ладонь на ладонь. Все они были привычного уже мелочно-белого цвета, гладкие и отполированные; только на одной Каэтана заметила трех крохотных парящих орлов. Они были изображены в левом верхнем углу и практически незаметны.
Глазам окружающих предстало удивительное зрелище: Каэ опустилась на колени и стала пристально изучать землю. Она бодро передвигалась на четвереньках, то и дело утыкаясь носом в траву. То, что она искала, попадалось довольно часто, но плитка с изображением орлов осталась единственной находкой такого рода. В конце концов Каэтана поняла, что ползает по мощеной дорожке. И она рано или поздно должна ее куда-то привести. Однако это не подняло ее на ноги. Дальнейшее изучение дорожки показало, что именно около столба она расходится на две. Более сохранившаяся – с виду совершенно обычная – уводила в сторону храма. А вот вторая заинтересовала ее невероятно. Редкие плитки, помеченные клеймом «три летящих орла», приглашали следовать в сторону густых зарослей, теряясь среди них.
– Это то, что нам требовалось, – заявила Каэ, поднимаясь с колен и пытаясь вытереть испачканные ладошки о плащ подошедшего к ней Куланна.
– Почему? – спросил военачальник, выдергивая плащ ловким движением.
– Не знаю. Я просто уверена, что наконец нашла требуемых парящих птиц.
– А вот еще, – обрадовал ее Барнаба, – на фронтоне. Три громаднейшие птицы.
– А теперь внимательно меня послушайте, – заявила Богиня Истины. – Чтобы больше никто не подсовывал этих летучих куриц, иначе я за себя не ручаюсь.
– Нам надлежит ползти за вами? – невозмутимо осведомился Могаллан.
– Вам надлежит держаться рядом, но под ногами не путаться и не мешать.
Каэтана была настроена серьезно и категорично. Возможно, она излишне резко говорила со своими друзьями, но это было вызвано страхом того, что возникшее было чувство сопричастности происходящему пропадет и она потеряет направление, потеряет голос камня, непрестанно зовущий ее. Поправив мечи, чтобы при необходимости было удобно их вытащить, Каэ подозвала к себе полуэльфа:
– Дай мне перстень, будь любезен.
– Этого нельзя делать, госпожа.
– Почему?
– Барон Вентоттен объяснил мне, что талисман потеряет свою силу, если Вещь отдать кому-нибудь другому. Я в ответе за нее, я обязан носить ее.
– Отдай Вещь мне! – Голос богини звучал сухо и строго.
Оторопевший полуэльф беспрекословно подчинился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118