И, перекрывая эти слова, зловеще звучали шаги отвратительного колдуна.
“Беги, Алеата, беги!”
Не помня себя от страха, она бежала, слыша за спиной леденящие душу шаги. Лорд Ксар преследовал ее.
И, ей казалось, он тоже шепчет ей те же слова, что и Роланд:
— Беги, Алеата, — подгоняет он ее.
Его голос был ужасен, он смеялся над ней, насмехался, заставляя бежать еще быстрее, не давая собраться с мыслями. Она бежала туда, где, как подсказывал ей инстинкт, она будет в безопасности, — в садовый лабиринт.
Ксар без труда нашел Алеату. Он проследил, как она метнулась по улице в развевающейся порванной шелковой юбке. Он преследовал ее спокойно, без суеты, гнал, как гоняют овец. Ему был нужен ее страх, ее паника. В полубезумном состоянии она невольно приведет его к гному.
Ксар понял свою ошибку слишком поздно. Понял, когда увидел лабиринт, увидел Алеату, бегущую туда, увидел сартанские руны, охраняющие вход.
Алеата исчезла за воротами. Ксар остановился перед ними, злобно глядя на сартанские магические знаки, оценивая внезапно возникшую преграду.
* * *
Трое меншей, оказавшихся в ловушке в круглой комнате, смотрели то на заложенные кирпичом входы, то друг на друга, то на холодное тело старика, лежащее скорченным на полу.
— Нет, это все неправда, — проговорила Рега слабым, сдавленным голосом. — На самом деле ничего этого нет.
— Может быть, ты права, — с жаром поддержал ее Пайтан, бросаясь на кирпичную стену на месте прежней двери.
Он врезался в нее и, взвыв от боли, сполз на пол.
— Все настоящее, все на самом деле, — кровоточащая ссадина у него на лбу служила ярким тому подтверждением.
— Зачем Ксару так обращаться с нами? Зачем… убивать нас? — дрожащим голосом спрашивала Рега.
— Алеата! — Роланд сел, непонимающе моргая глазами. — Где Алеата?
— Она убежала, — мягко сказала Рега, — благодаря тебе.
Роланд, осторожно ощупывая рукой свою окровавленную шею, сумел улыбнуться.
— Но Ксар побежал за ней, — добавил Пайтан. Он покосился на воздвигнутые магией кирпичные стены и покачал головой. — Не думаю, что у нее много шансов.
Роланд вскочил.
— Должен быть какой-то выход!
— Выхода нет, — отозвался Пайтан. — Забудь об этом. Мы пропали.
Не слушая его, Роланд принялся колотить в стены с криками:
— Помогите! Помогите!
— Ты дурачок! — усмехнулся Пайтан. — Кто тебя может услышать?
— Не знаю! — рявкнул Роланд. — Но это идиотизм — стоять вот так, ничего не делая, и ждать смерти! — он повернулся к стене и собирался стукнуть по ней еще раз, когда представительный джентльмен, одетый во все черное, прошел в комнату сквозь кирпичи, как сквозь распахнутую дверь.
— Простите, сэр, — учтиво обратился он к остолбеневшему Роланду. — Мне показалось, вы звали на помощь. Могу я чем-то быть полезен?
Прежде чем Роланд успел ответить, представительный джентльмен увидел труп. Его лицо побледнело.
— Ах, несчастье! Сэр, что же вы теперь наделали?
Джентльмен опустился на колени рядом с телом, проверил пульс. Не обнаружив его, он поднял голову. Выражение его лица было непреклонным, устрашающим.
Пайтан в испуге схватил за руку Регу, привлек ее к себе. Пятясь назад, они оба наткнулись на Роланда.
Представительный джентльмен встал… и остался стоять.
Его тело начало расти, становясь все выше и выше, одновременно расширяясь. Громадный, покрытый чешуей хвост яростно бил из стороны в сторону. Змеиные глаза горели гневом. Голос дракона потряс стены замурованной комнаты:
— Кто убил моего волшебника?
* * *
Алеата бежала через лабиринт. Она заблудилась, окончательно заблудилась, но ей было все равно. Почти теряя от страха рассудок, она верила, что чем безнадежнее заблудится, тем больше у нее шансов убежать от погони Ксара. В панике она даже не замечала, что он уже не преследует ее.
Колючие ветки живой изгороди рвали ее платье, хватали за волосы, царапали руки и ноги. Камни дорожки ранили нежные ноги. Острая боль кинжалом вонзалась ей под ребра при каждом вдохе. В изнеможении, с израненными ногами, она была вынуждена прекратить свой безумный бег. Хватая ртом воздух и всхлипывая, она опустилась на дорожку.
Чья-то рука притронулась к ней.
Пронзительно вскрикнув, Алеата шарахнулась к зарослям живой изгороди. Но она не увидела надвигающихся на нее черных одежд и безжалостного лица Ксара. Над ней было чернобородое озабоченное лицо гнома.
— Другар?! — Алеата плохо видела сквозь красноватый от крови туман. Настоящий ли это перед ней гном или одна из тех живых теней?
Но прикосновение его руки было настоящим.
— Алеата! — Другар склонился к ней. Лицо его выражало тревогу и боль. Он больше не решался дотрагиваться до нее. — Что с тобой? Что случилось?
— Ох, Другар, — Алеата, с опаской протянув руку, осторожно притронулась к его руке. Обнаружив, что гном вполне вещественный, она неистово вцепилась в него, с бешеной силой, порожденной истерикой, притянула к себе, чуть не свалив его с ног. — Ты настоящий! Зачем ты оставил меня одну? Я так испугалась! И потом, еще этот… лорд Ксар. Он… ты слышал об этом?
Она обернулась назад, боязливо оглядываясь вокруг.
— Он догоняет меня? Ты его видишь? — Она с трудом попыталась подняться. — Нам нужно бежать, спасаться…
Другар не привык иметь дело с истериками, у гномов истерик не бывает. Он понимал, что произошло нечто страшное, и ему нужно было выяснить — что. Кроме того, нужно было успокоить Алеату, но не было времени, чтобы нянчиться, уговаривать и утешать ее, как бы ему этого ни хотелось. На мгновение Другар растерялся, но воспоминания прошлого, вдруг ожившие в его памяти благодаря недавнему умопомрачительному приключению, пришли ему на помощь.
Дети гномов отличаются невероятным упрямством. Маленький гном, если ему не удается настоять на своем, может затаить дыхание и не дышать, пока не посинеет и не потеряет сознание. В таких случаях родители брызгают ребенку в лицо водой, от чего ребенок ахает и непроизвольно делает вдох.
Воды у Другара не было, но зато был эль, который он прихватил с собой, чтобы доказать, что место, где он побывал, не обман зрения. Он раскупорил глиняную бутылку и плеснул элем в лицо Алеате.
Никогда за всю ее жизнь с Алеатой такого не случалось. Стряхивая с себя брызги и отфыркиваясь, она тут же пришла в себя с намерением наказать наглеца! Все ужасы, свидетелем которых она стала или пережила сама, растаяли, смылись потоками противно пахнущей коричневатой жидкости. Ее трясло от гнева.
— Как ты посмел…
— Лорд Ксар, — произнес Другар, выхватив из того, что она успела бессвязно пролепетать, единственное, имевшее смысл. — Где он? Что он тебе сделал?
Его слова вернули все обратно, и сначала Другар даже испугался, что перестарался. Алеата начала дрожать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125