Мертвое тело Самаха вдруг резко село. Он превратился в лазара.
Ксар в растерянности отступил на шаг. Он приказал рунам на своем теле ярко вспыхнуть красным и синим огнем. Лазары — могущественные существа. Они возвращаются к жизни с испепеляющей ненавистью ко всем живущим. Лазары не чувствуют ни боли, ни усталости.
Обнаженный, покрытый кровавыми узорами магических знаков, Самах непонимающе оглядывался вокруг; в его мертвых глазах время от времени, когда призрак влетал внутрь тела, вспыхивали огоньки жалкого подобия жизни.
Владыка был ошеломлен своей победой и испытывал благоговейный страх. Ему нужно было время, чтобы подумать и успокоиться.
— Лазар, скажи ему что-нибудь, — Ксар махнул дрожащей от волнения рукой. — Поговори с ним.
Он отошел к дальней стене, чтобы наблюдать оттуда, торжествуя свою победу.
Лазар послушно сделал шаг вперед. До своей смерти, которая, судя по страшным отметинам, до сих пор сохранившимся на его горле, была насильственной, он был молод и хорош собой. Ксар мельком взглянул на лазара, для того лишь, чтобы убедиться, что это не Клейтус.
— Ты принадлежишь к моему народу, — сказал лазар Самаху. — Ты — сартан.
— Да… Я был им… — послышался голос мертвеца.
— …да… я был… — долетело зловещее эхо плененного призрака.
— Зачем ты прибыл на Абаррах?
— Научиться некромантии.
— Ты прибыл сюда, на Абаррах, — повторил лазар безжизненным монотонным голосом, — чтобы научиться искусству некромантии. Чтобы использовать умерших как рабов для живых.
— Да, это так… это так…
— И теперь ты знаешь, какую ненависть питают мертвые к живым, которые держат их в рабстве. Теперь ты понимаешь, что это такое… свобода…
Призрак извивался и корчился в тщетных попытках освободиться. Ненависть, написанная на лице мертвеца, когда он обратил свои слепые и все же слишком хорошо видящие глаза к Повелителю, заставила побледнеть даже Ксара.
— Эй, лазар, — поспешил вмешаться Повелитель Нексуса, — как там тебя зовут?
— Джонатан.
— Хорошо, Джонатан, — Ксар где-то слышал это имя, но сейчас ему было не до этого. — Хватит болтать о ненависти. Вы, лазары, теперь обрели свободу, свободу от слабостей тела, так досаждавших вам при жизни. И вы бессмертны. Это великий дар, который мы, живые, передали вам.
— Дар, которым мы были бы рады поделиться, — заметил Самах низким, внушающим ужас голосом.
— …поделиться… — донеслось угрюмое эхо.
Ксар был недоволен. Светящиеся руны на его теле ярко вспыхнули.
— Ты заставляешь меня понапрасну тратить время. У меня к тебе много вопросов, Самах. Много вопросов, и на все ты мне ответишь. Но первый, самый важный вопрос — это тот, что я задал тебе перед смертью. Где находятся Седьмые Врата?
Лицо мертвеца исказилось, тело содрогнулось. Призрак проглядывал через безжизненные глаза с некоторым страхом.
— Я не скажу… — синие губы мертвеца двигались, но звуки вылетали не из них. — Я не скажу…
— Нет, скажешь! — твердо произнес Ксар, хотя и был несколько растерян. Чем можно запугать того, кто не чувствует боли, кто не знает страха? Разочарованный, он обратился к Джонатану. — Каков смысл этого открытого неповиновения? Вы, сартаны, заставляете мертвых раскрывать все их секреты. Я знаю, Клейтус сам мне об этом рассказывал. То же утверждал мой посланец, который раньше побывал здесь.
— При жизни Самах обладал сильной волей, — ответил лазар. — Возможно, ты слишком рано оживил его. Если бы тело оставили в покое на необходимый трехдневный срок, призрак покинул бы его, и тогда душа, то есть воля, не могла бы больше влиять на действия тела. А сейчас стремление к неповиновению, с которым он умирал, все еще живо.
— Но он будет отвечать на мои вопросы? — не унимался Ксар. Его разочарование возрастало.
— Будет. Со временем, — ответил Джонатан, и в отозвавшемся голосе эха прозвучала скорбь. — Со временем он забудет все, что было для него важным при жизни. Он будет знать только жгучую ненависть к тем, кто все еще жив.
— Со временем! — Ксар скрипнул зубами. — Сколько времени нужно? День? Неделю?
— Этого я не знаю.
— Чушь! — Ксар сделал несколько быстрых шагов и остановился точно перед Самахом. — Отвечай на мой вопрос! Где находятся Седьмые Врата? Какая тебе разница? — добавил он уже другим тоном. — Ведь теперь тебе это неважно. Ты перечишь мне только потому, что это единственное, чему ты не разучился.
Свет в мертвых глазах вспыхнул снова.
— Мы отослали их… далеко…
— Лжешь, — Ксар уже терял терпение. Все получалось не так, как он задумал. Он поторопился. Следовало подождать. В следующий раз он не будет так торопиться. Когда убьет того старика. — Отослать Врата — это бессмысленно. Скорее вы должны были бы спрятать их там, где могли бы воспользоваться ими снова в случае необходимости. Возможно, вы уже воспользовались ими, чтобы раскрыть Врата Смерти! Скажи мне правду. Это имеет какое-то отношение к цитадели…
— Хозяин! — прокатилось по коридору. Ксар вскинул голову на звук. В конце коридора показался Санг-дракс. Он кричал и отчаянно жестикулировал.
— Хозяин! Скорее! Старик пропал!
— Ты хочешь сказать, он мертв? — буркнул Ксар. — Тем лучше. А теперь оставь меня.
— Нет, не умер! Он исчез! Исчез!
— Что за глупые шутки? — сурово спросил Ксар. — Он не мог исчезнуть. Отсюда не убежишь.
— Не знаю, Повелитель Нексуса, — в свистящем шепоте дракона слышался такой гнев, что это смутило даже Ксара. — И все-таки он исчез. Иди и убедись в этом сам.
Делать нечего. Ксар бросил последний злобный взгляд на Самаха, совершенно безучастного к происходящему, и поспешил в противоположный конец коридора.
Когда Повелитель Нексуса удалился и его резкие рассерженные возгласы послышались из дальнего конца коридора тюремного отсека, Джонатан заговорил спокойным, тихим голосом.
— Теперь ты понимаешь.
— Да! — призрак с отчаянием смотрел из безжизненных глаз, как живой человек мог бы смотреть из своей темницы. — Теперь я понимаю.
— Ты всегда знал правду, не так ли?
— Как мог я признать ее? Мы должны были казаться богами. Во что превратила бы нас правда?
— В простых смертных. Кем ты и был на самом деле.
— Слишком поздно. Все пропало, все пропало.
— Нет. Волна способна выправиться. Положись на нее. Расслабься. Плыви вместе с ней, пусть она уносит тебя.
Призрак Самаха нерешительно медлил. Он то устремлялся в тело, то вылетал из него, не в силах покинуть его навсегда.
— Нет, не могу. Я должен остаться. Я должен быть верен…
— Быть верен — чему? Ненависти? Страху? Мести? Доверься Волне. Почувствуй, как она несет тебя.
Тело Самаха по-прежнему оставалось в сидячей позе на твердом камне. Глаза были устремлены на Джонатана.
— Смогут ли они простить меня?
— А ты сам сможешь себе простить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125