В конце пути, когда оба благополучно достигли безопасной площадки, Сцилла громко всхлипнула и закрыла лицо руками. Мне подумалось, что Мосия обнял бы её, если бы не доспехи. Обнимать женщину в броне — всё равно что заключать в объятия железную статую.
— Я опозорилась перед моей королевой! — прошептала Сцилла.
— Чем же? Вы лишь показали себя таким же человеком, как и все остальные. И лично я был рад это видеть. А то начал уже сомневаться.
Сцилла опустила руки и посмотрела на Мосию, пытаясь, понять, что кроется за его словами: сочувствие или насмешка.
— Благодарю вас, — хриплым голосом сказала наконец она. — Вы спасли мне жизнь, колдун. Я перед вами в долгу, — потом она подошла к Элизе и опустилась перед ней на колено. — Ваше величество, простите мою трусость перед лицом опасности. Если пожелаете сместить меня с доверенной должности, я пойму причину.
— О Сцилла! — воскликнула Элиза. — Мы совершенно согласны с Мосией. Мы были рады видеть, что ты проявила слабость, как и все остальные. Очень трудно любить совершенство.
Потрясённая Сцилла несколько мгновений не могла прийти в себя. Потом, вытерев глаза и нос, выпрямилась, расправила плечи и гордо, даже дерзко, вздёрнула подбородок.
— Куда нам теперь идти, отец? — спросила Элиза.
Мы так сосредоточились на пройденном пути, что совсем позабыли о предстоящем. Река поворачивала направо. Карниз вдоль берега закончился, а впереди мы увидели тёмное отверстие в скале — вход в подземный коридор.
— Мы пойдём вниз, — ответил Сарьон.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
— Может быть, убийца ушёл?..
— Вряд ли. Он не получил того, что ему нужно.
Сарьон и Джорам; «Триумф Тёмного Меча»
Мы спускались все ниже и ниже.
Путь нам освещал горящий факел. Мосия собирался израсходовать ещё какое-то количество магии, чтобы добыть свет, но оказалось, что в этом нет необходимости.
— Возле входа в тоннель есть маленькая пещерка, — сказал Сарьон. — Там вы найдёте факел, трутницу и кремень. Я оставил их на тот случай, если придётся вернуться.
— Инструменты Тёмных искусств, — с едва заметной улыбкой заметил Мосия, вспоминая о тех временах, когда в Тимхаллане было запрещено пользоваться такими приспособлениями, как трутница и кремень. Подобные предметы давали Жизнь тому, что изначально было Мёртвым.
Сцилла несла факел, шагая рядом с Сарьоном. Я остался возле Элизы, мы шли, взявшись за руки. С этого момента наши жизни должны были перемениться, к лучшему или к худшему. Возможно, очень скоро мы все умрём. Больше не имело значения, что она — королева, а я — её домашний каталист. Наша любовь, которая пустила первые ростки ещё в детстве, стала крепкой, как могучий дуб. И хотя это дерево можно срубить, глубокие корни всё равно останутся в почве навсегда.
Мосия шёл позади, один. Ворон отказался приближаться к логову дракона.
Пещерный коридор плавно спускался вниз по спирали. Идти было легко, даже слишком легко. Дорога как будто подгоняла нас вперёд — зловещий признак в данных обстоятельствах.
— Этот коридор не естественного происхождения, — заметил Мосия.
— Верно, — согласился Сарьон. — Я тоже так подумал, когда впервые сюда попал.
Мосия остановился.
— Неужели вы шли здесь, не зная, что ждёт впереди? Ведь там могло быть что угодно — от грифонов до разбойников! Простите, отец, но вы никогда не отличались склонностью к приключениям. Я считаю, вы должны рассказать нам, как впервые обнаружили эти пещеры. Сделайте это до того, как мы пойдём дальше.
— Мы не можем этого позволить! — разозлилась Элиза. — Это было твоё последнее оскорбление в адрес отца Сарьона, колдун!..
— Нет, дитя, — остановил её старый каталист. Оглядевшись по сторонам, он присмотрел подходящий выступ скалы и устало опустился на него. — Мосия прав. И не говори мне, дочь моя, — добавил он с улыбкой, — что тебе самой не любопытно, что мы обнаружим, когда доберёмся до драконьего логова. К тому же мне надо отдохнуть. Однако надолго задерживаться нам нельзя. Мы должны подобраться к нему до захода солнца — днём он сонный и неповоротливый.
— И слава богу, — сказал Мосия.
То, что я записал далее, — это история отца Сарьона, изложенная его собственными словами.
Я иногда размышлял — что случилось бы, если бы Симкин не обхитрил Менджу Волшебника и не уговорил отправить себя на Землю. Мне думается, тогда все могло бы сложиться совершенно по-иному. Если бы Симкин был здесь, я уверен, он сумел бы спасти жизнь Джораму. Император Гаральд со мной не согласен — и я понимаю почему. Несомненно, именно Симкин заманил Джорама в засаду — ведь это он предложил Джораму искать помощи для вашей бедной матери в Храме некромантов. И именно там Палач нашёл его и убил.
Я никогда не забуду этот ужасный день.
По приглашению Джорама я отправился в Храм вместе с ним и Гвендолин, хотя и боялся идти в такое страшное место. Джорам был в отчаянии. Казалось, Гвен с каждым днём все больше удалялась от нас. Она разговаривала только с умершими. Её не интересовали дела живых, даже её собственного мужа, которого она некогда любила всем сердцем. Её родители не находили себе места от горя. Когда Симкин рассказал свою дурацкую историю о маленьком брате, которого излечили от смерти, Джорам ухватился за эту идею, как утопающий за соломинку.
Я пытался отговорить его, но он не желал ничего слышать. Симкин велел нам прийти в Храм к полудню, когда сила этого места возрастает более всего. Император уверен, что Симкин заранее знал о поджидающем там Джорама Палаче, но я так не думаю. Мне кажется, что Симкин просто хотел убрать Джорама с дороги, чтобы самому притвориться Джорамом и отправиться на Землю — что, собственно, и сделал.
Так или иначе, вряд ли теперь это имеет какое-либо значение. Мы с вашим отцом отправились в Храм. Я оставался с Гвен, которую тревожили голоса мёртвых, а Джорам стоял возле алтаря. Я отчётливо слышал, как что-то резко, громко щёлкнуло четыре раза подряд.
Я окаменел от страха в ожидании зловещей опасности, которую предвещали эти звуки.
Щелчков больше не было слышно. Я огляделся и сперва ничего особенного не заметил. Я уже собирался вести Гвендолин в Храм, где мы были бы в безопасности, но вдруг увидел, что Джорам падает на алтарь.
Он прижимал руку к груди, и между пальцами струилась кровь.
Я подбежал к нему, подхватил его и опустил на землю. Я не понимал, что с ним случилось. Потом я узнал, что его убил предательский инструмент Тёмных искусств, известный под названием «ружьё».
Но тогда я знал только, что Джорам умирает, и ничего не в силах был сделать.
— Тёмный Меч… — проговорил Джорам. Слова срывались с его губ с болезненным стоном. — Возьми его, отец… Спрячь его… от всех. Мой ребёнок! — Он схватил меня за руку со всей силой умирающего, и я понял, что Джорам заставляет себя прожить ещё несколько мгновений, чтобы сказать самое важное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89