А что изучали вы?
- Боюсь, что моя специальность не так уж необходима, - поколебавшись,
ответил Ту Хокс. - Я изучал индоевропейские языки. Конечно, я еще
занимался математикой и физикой, понимая, что одно языкознание можно
использовать лишь в университетской карьере. Нужна была специальность для
практического использования. Во время войны я овладел профессиями радиста
и пилота. Кроме того, разбираюсь в автомобилях. Во время учебы я по полдня
работал на автомобильном заводе.
- Не так уж и плохо, - сказал Раске. - Мне нужен человек, который бы
помог мне здесь в развитии радиосвязи и самолетостроении. Я планирую
создать истребитель, оснащенный радио и пулеметами. По уровню он будет
приближаться к машинам Первой мировой войны. Но здесь этого вполне
достаточно. Главное - чтобы самолет летал так быстро, чтобы сбивать с неба
вражеские воздушные корабли. Его можно будет использовать и в качестве
разведчика, и для борьбы с наземными воинскими формированиями.
Ту Хокс не удивился, что Перкуния не берется за постройку новейших
самолетов. Материалы для них могут быть созданы только при развитой
технологии. Нужны особые сорта стали и алюминия (а он в этом мире был еще
неизвестен), для этого придется строить необходимые фабрики и установки, и
на все это потребуется очень много времени. А правительству Перкунии
самолеты нужны сейчас, а не после окончания войны.
Так что Раске правильно оценил потребности и возможности развития
самолетостроения и вынужден был предложить им устаревший и несовершенный
самолет, но для этого мира и такой, все же, являлся новым, революционным
шагом вперед.
Раске продолжал говорить. Он был доволен работой. Он почти не спал.
Его программа работ почти не оставляла времени даже для появления в
обществе и ухаживанием за дочерью главного правителя страны. К счастью, он
мало нуждался во сне и мог работать над несколькими проектами
одновременно. Но ему нужен был человек, который взялся бы за доработку
мелких деталей и мог бы справляться с сотней повседневных дел. Да, Ту Хокс
мог бы ему основательно помочь.
Он указал на двухголового волка на серебряном фоне, который украшал
левую половину его груди.
- У меня воинское звание, соответствующее нашему полковнику. Я могу
добиться, чтобы вам дали майора, как только будет все улажено с вашим
гражданством. Обычно это тянется недели или месяцы, но в нашем случае это
будет сделано уже этим утром. Вы не можете желать ничего лучшего. Эта
страна, конечно, овладеет всей Европой.
- Как Германия, да?
Раске улыбнулся.
- Я не так наивен и трезво смотрю на вещи, - возразил он. - Как-то в
1943 году я увидел надпись на стене. Но здесь, как вы видите, положение
совсем другое. И не только потому, что здесь нет Америки. Перкуния здесь
гораздо сильнее, чем Германия на Земле. Она больше по площади и имеет
мощный военный потенциал. А с нами она еще больше уйдет вперед. Но надо
сделать еще так много - у нас море работы. Нужно время, чтобы создать
новейшие установки для выработки особой стали и переработки бокситов в
алюминий. Нужно найти месторождения бокситов и решить проблему их
транспортировки. Нужно разработать производство синтетической резины. Для
всех новых фабрик необходимо оборудование и механизмы, а их нельзя
изготовить без чертежей и огромного управленческого и конструкторского
аппарата. Нужно обучить и подготовить тысячи и тысячи человек.
Это невероятно трудная задача - вызов нам обоим. Но все трудности
преодолимы и, как вы думаете, сможем мы быть теми людьми, которые смогут
осуществить этот технологический прорыв? Я спрашивал вас об этом, но вы
так и не ответили. Мы будем очень, очень важными людьми. Роджер Ту Хокс,
вы станете великим человеком, могущественным и богатым, более
могущественным и богатым, чем можете представить себе, - Раске встал,
подошел и положил руку на плечо Ту Хокса. - Я не знаю, чего вы хотите,
нравится вам это или нет. Со временем, надеюсь, узнаю. А пока мы будем
работать вместе и как можно лучше. И не забывайте, что мы создаем себе
будущее.
Он подошел к двери и задержался, прежде чем открыть ее.
- Спите, Роджер. Завтра утром вы примите ванну, а я обеспечу вас
новой одеждой - и за работу! А на досуге подумайте о том, какую выгоду
принесут вам эти хлопоты. До свидания!
- До завтра, - сказал Ту Хокс, когда дверь за Раске закрылась, затем
встал и пошел в спальню. Кровать была огромной, на четырех ножках и с
шелковым балдахином. Он отбросил его, бросился на мягкие подушки и натянул
на себя пуховое одеяло. Он должен был признать, что предложение Раске было
заманчивым.
Ну, а почему бы и нет? На Земле-2 эта страна такая же, как и все
прочие. И ни одной из них он ничем не обязан. А люди, которых он успел
немного узнать, пытали его, а потом упрятали в сумасшедший дом.
Квазинд просунул в комнату свое широкое темное лицо и спросил, можно
ли ему поговорить с хозяином. Ту Хокс жестом велел ему сесть на край
постели, но кинуккинук остался стоять.
- Я не понимаю язык, на котором вы говорили с Раске, - сказал он. -
Мне позволено будет спросить вас, о чем шла речь?
- Не говори как раб, - сказал Ту Хокс. - Ты должен играть роль моего
слуги, чтобы выжить, но это не значит, что мы не можем говорить друг с
другом как человек с человеком, когда остаемся одни, - он тщательно
обыскал комнату в поисках подслушивающих устройств и ничего не нашел. Но
всегда существовала возможность, что в стене имеется отверстие для
подслушивания. Он сказал: - Иди же, Квазинд, садись на край постели, чтобы
мы могли тихо и спокойно поговорить друг с другом.
Он вкратце рассказал ему о содержании его беседы с немцем. Квазинд
долго молчал, нахмурившись.
- То, что сказал этот человек, - правда, - произнес он, наконец. - Вы
можете стать великим человеком. Но когда война закончится и вы будете не
нужны, что тогда? Вашим недоброжелателям будет легко оклеветать вас, и
отобрать у вас ваше знание и лишить положения в обществе.
- В высших кругах так, конечно, и планируют, - ответил Ту Хокс. - Но
ты что-то недоговариваешь. Пока ты не сказал ничего такого, о чем бы я сам
не подумал.
- Эти люди пытаются превратить в Перкунию всю Европу, - сказал
Квазинд. - Однажды все обнаружат, что остался один перкунский язык.
Знамена других наций будут сожжены, их история предана забвению. Тогда
каждый ребенок в Европе будет считать себя перкунцем, а не иберцем, ранза,
блодландцем, аикхивиром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
- Боюсь, что моя специальность не так уж необходима, - поколебавшись,
ответил Ту Хокс. - Я изучал индоевропейские языки. Конечно, я еще
занимался математикой и физикой, понимая, что одно языкознание можно
использовать лишь в университетской карьере. Нужна была специальность для
практического использования. Во время войны я овладел профессиями радиста
и пилота. Кроме того, разбираюсь в автомобилях. Во время учебы я по полдня
работал на автомобильном заводе.
- Не так уж и плохо, - сказал Раске. - Мне нужен человек, который бы
помог мне здесь в развитии радиосвязи и самолетостроении. Я планирую
создать истребитель, оснащенный радио и пулеметами. По уровню он будет
приближаться к машинам Первой мировой войны. Но здесь этого вполне
достаточно. Главное - чтобы самолет летал так быстро, чтобы сбивать с неба
вражеские воздушные корабли. Его можно будет использовать и в качестве
разведчика, и для борьбы с наземными воинскими формированиями.
Ту Хокс не удивился, что Перкуния не берется за постройку новейших
самолетов. Материалы для них могут быть созданы только при развитой
технологии. Нужны особые сорта стали и алюминия (а он в этом мире был еще
неизвестен), для этого придется строить необходимые фабрики и установки, и
на все это потребуется очень много времени. А правительству Перкунии
самолеты нужны сейчас, а не после окончания войны.
Так что Раске правильно оценил потребности и возможности развития
самолетостроения и вынужден был предложить им устаревший и несовершенный
самолет, но для этого мира и такой, все же, являлся новым, революционным
шагом вперед.
Раске продолжал говорить. Он был доволен работой. Он почти не спал.
Его программа работ почти не оставляла времени даже для появления в
обществе и ухаживанием за дочерью главного правителя страны. К счастью, он
мало нуждался во сне и мог работать над несколькими проектами
одновременно. Но ему нужен был человек, который взялся бы за доработку
мелких деталей и мог бы справляться с сотней повседневных дел. Да, Ту Хокс
мог бы ему основательно помочь.
Он указал на двухголового волка на серебряном фоне, который украшал
левую половину его груди.
- У меня воинское звание, соответствующее нашему полковнику. Я могу
добиться, чтобы вам дали майора, как только будет все улажено с вашим
гражданством. Обычно это тянется недели или месяцы, но в нашем случае это
будет сделано уже этим утром. Вы не можете желать ничего лучшего. Эта
страна, конечно, овладеет всей Европой.
- Как Германия, да?
Раске улыбнулся.
- Я не так наивен и трезво смотрю на вещи, - возразил он. - Как-то в
1943 году я увидел надпись на стене. Но здесь, как вы видите, положение
совсем другое. И не только потому, что здесь нет Америки. Перкуния здесь
гораздо сильнее, чем Германия на Земле. Она больше по площади и имеет
мощный военный потенциал. А с нами она еще больше уйдет вперед. Но надо
сделать еще так много - у нас море работы. Нужно время, чтобы создать
новейшие установки для выработки особой стали и переработки бокситов в
алюминий. Нужно найти месторождения бокситов и решить проблему их
транспортировки. Нужно разработать производство синтетической резины. Для
всех новых фабрик необходимо оборудование и механизмы, а их нельзя
изготовить без чертежей и огромного управленческого и конструкторского
аппарата. Нужно обучить и подготовить тысячи и тысячи человек.
Это невероятно трудная задача - вызов нам обоим. Но все трудности
преодолимы и, как вы думаете, сможем мы быть теми людьми, которые смогут
осуществить этот технологический прорыв? Я спрашивал вас об этом, но вы
так и не ответили. Мы будем очень, очень важными людьми. Роджер Ту Хокс,
вы станете великим человеком, могущественным и богатым, более
могущественным и богатым, чем можете представить себе, - Раске встал,
подошел и положил руку на плечо Ту Хокса. - Я не знаю, чего вы хотите,
нравится вам это или нет. Со временем, надеюсь, узнаю. А пока мы будем
работать вместе и как можно лучше. И не забывайте, что мы создаем себе
будущее.
Он подошел к двери и задержался, прежде чем открыть ее.
- Спите, Роджер. Завтра утром вы примите ванну, а я обеспечу вас
новой одеждой - и за работу! А на досуге подумайте о том, какую выгоду
принесут вам эти хлопоты. До свидания!
- До завтра, - сказал Ту Хокс, когда дверь за Раске закрылась, затем
встал и пошел в спальню. Кровать была огромной, на четырех ножках и с
шелковым балдахином. Он отбросил его, бросился на мягкие подушки и натянул
на себя пуховое одеяло. Он должен был признать, что предложение Раске было
заманчивым.
Ну, а почему бы и нет? На Земле-2 эта страна такая же, как и все
прочие. И ни одной из них он ничем не обязан. А люди, которых он успел
немного узнать, пытали его, а потом упрятали в сумасшедший дом.
Квазинд просунул в комнату свое широкое темное лицо и спросил, можно
ли ему поговорить с хозяином. Ту Хокс жестом велел ему сесть на край
постели, но кинуккинук остался стоять.
- Я не понимаю язык, на котором вы говорили с Раске, - сказал он. -
Мне позволено будет спросить вас, о чем шла речь?
- Не говори как раб, - сказал Ту Хокс. - Ты должен играть роль моего
слуги, чтобы выжить, но это не значит, что мы не можем говорить друг с
другом как человек с человеком, когда остаемся одни, - он тщательно
обыскал комнату в поисках подслушивающих устройств и ничего не нашел. Но
всегда существовала возможность, что в стене имеется отверстие для
подслушивания. Он сказал: - Иди же, Квазинд, садись на край постели, чтобы
мы могли тихо и спокойно поговорить друг с другом.
Он вкратце рассказал ему о содержании его беседы с немцем. Квазинд
долго молчал, нахмурившись.
- То, что сказал этот человек, - правда, - произнес он, наконец. - Вы
можете стать великим человеком. Но когда война закончится и вы будете не
нужны, что тогда? Вашим недоброжелателям будет легко оклеветать вас, и
отобрать у вас ваше знание и лишить положения в обществе.
- В высших кругах так, конечно, и планируют, - ответил Ту Хокс. - Но
ты что-то недоговариваешь. Пока ты не сказал ничего такого, о чем бы я сам
не подумал.
- Эти люди пытаются превратить в Перкунию всю Европу, - сказал
Квазинд. - Однажды все обнаружат, что остался один перкунский язык.
Знамена других наций будут сожжены, их история предана забвению. Тогда
каждый ребенок в Европе будет считать себя перкунцем, а не иберцем, ранза,
блодландцем, аикхивиром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39