– Какие проблемы?.. Почему я не могу увидеть Уолтера?.. Объясните же мне, в чем дело.
Уолли тихо вышел из гостиной. Мэри последовала за ним. Ардит, казалось, этого не заметила.
– Прошу вас… Почему я не могу?.. Ним взял ее за руки.
– Ардит, выслушай меня. Уолтер погиб внезапно. Все случилось быстрее чем за секунду. Он не успел понять, что происходит, и даже не испытал боли. – Ним надеялся, что так оно и было. – Но в результате взрыва он был изувечен.
Ардит застонала.
– Уолтер был моим другом, – как можно спокойнее произнес Ним. – Я знал его почти как себя и уверен: он не хотел бы, чтобы ты его увидела таким. Он хотел бы, чтобы ты запомнила его… – Не в силах продолжать, он умолк. К тому же Ним не был уверен, что Ардит слышала его. А если и слышала, то понимала ли она смысл его слов? И опять воцарилось молчание.
– Ним, – наконец заговорила Ардит. – Ты ужинал?
– Времени не было, – покачал он головой. – Да я и не голоден.
Ему было нелегко привыкнуть к резким переменам в настроении Ардит.
– Пойду приготовлю тебе что-нибудь, – сказала она, вставая с софы.
Он проводил ее до маленькой прибранной кухоньки, где все было продумано и устроено самим Уолтером Тэлботом. Это было вполне в его духе: в первую очередь провести исследование временных и пространственных параметров функций, которые здесь предстояло осуществлять, чтобы затем расположить все предметы с максимальным удобством – все было буквально под рукой.
Ним уселся за разделочным столом, стоявшим в центре кухни, и, наблюдая за Ардит, решил не вмешиваться в ее хлопоты: хоть какое-то занятие ей сейчас было только на пользу.
Она подогрела суп, разлила его в глиняные миски и отхлебывала потихоньку, пока готовила омлет, приправляя его рубленым луком и грибами. А когда она разрезала омлет и положила его на тарелки, Ним почувствовал, что все-таки проголодался, и с аппетитом принялся за еду. Сначала Ардит попыталась заставить себя поесть, но большую часть своей порции так и оставила нетронутой. Потом она сварила крепкий кофе. Захватив чашки, они пошли снова в гостиную.
– Я ведь могу потребовать, чтобы мне позволили увидеть Уолтера, – задумчиво сказала Ардит.
– Если ты будешь настаивать на этом, никто не сможет тебе запретить. Но я надеюсь, что ты не станешь этого делать.
– А что будет с теми, кто подложил бомбу, кто убил Уолтера и всех остальных? Ты думаешь, их поймают?
– Рано или поздно – да, хотя это будет и нелегкая задача. Сумасшедших поймать труднее, в их действиях отсутствует рациональность. Но если они попытаются повторить что-нибудь подобное – а скорее всего они так и сделают, – есть все основания полагать, что они будут пойманы и понесут наказание.
– Вероятно, я должна хотеть, чтобы их покарали. Но у меня такого желания нет. Наверное, это плохо?
– Нет, – ответил Ним. – В любом случае это забота других людей.
– Что бы там ни было, а случившегося не исправишь. Уолтера.., да и всех остальных назад уже не вернуть, – задумчиво проговорила Ардит. – Ты знал, что мы были женаты тридцать шесть лет? Я должна быть благодарна судьбе за это. Не многим удается прожить вместе так долго. И в основном это было хорошее время… Тридцать шесть лет!
Ардит тихо заплакала.
– Обними меня, Ним, – сквозь слезы проговорила она. Он обнял ее и положил голову Ардит себе на плечо. Он чувствовал, как она вздрагивает, но истерика у нее прошла. Это были слезы прощания и смирения, памяти и любви. С таких вот тихих, очищающих слез начинается процесс выздоровления человеческой души – такой же древний, необъяснимо таинственный, как сама жизнь.
Обнимая Ардит, Ним вдруг уловил приятный, тонкий аромат. Раньше, когда они сидели рядом, он его не заметил. Когда это она успела подушиться? Ах да, она же поднималась к себе.
За окнами окончательно стемнело. На улице было безлюдно и тихо, лишь изредка мелькали огни проезжающих автомобилей. В доме все успокоилось, как это бывает перед наступлением ночи.
Ним ощутил, как Ардит вздрогнула в его объятиях. Она перестала плакать и придвинулась совсем близко к нему. Снова возник пьянящий аромат ее духов. И вдруг, к собственному изумлению, он почувствовал, что его тело откликнулось на ее близость. Он попытался было заставить себя подумать о чем-то другом, взять себя в руки и подавить этот внезапный позыв, но безуспешно.
– Поцелуй меня, Ним.
Она придвинула лицо совсем близко к нему. Их губы соприкоснулись, сначала едва-едва, затем все сильнее. Поцелуй Ардит был нежным, зовущим, исполненным соблазна. Ним почувствовал, как в них обоих загорается желание. “Неужели это возможно?"
– Ним, – тихо сказала Ардит, – выключи свет.
Он подчинился, хотя что-то в нем настойчиво взывало: “Не делай этого! Уходи! Уходи немедленно!"
Но, несмотря на угрызения совести, он понимал, что никуда не уйдет, что его внутренний голос протестует напрасно.
Софа была просторной. Пока он выключал свет, Ардит успела снять кое-что из своей одежды. Ним помог ей раздеться окончательно и быстро скинул все, что было на нем. Они бросились друг к другу, тела их сплелись, и тут он понял, сколь велико ее желание, какая она чувственная и опытная. Ее пальцы, едва касаясь его тела, нежно дразнили его, старались доставить ему удовольствие, и желанный результат не заставил себя ждать. Он отвечал ей тем же. Вскоре Ардит застонала, потом громко вскрикнула:
– О Боже, Ним! Прошу тебя.., прошу!
Он почувствовал запоздалый укол совести, сменившийся тревожной мыслью об Уолли и Мэри, которые могли войти в комнату в любую минуту – ведь они говорили, что вернутся сюда. Но эта мысль тут же растворилась в волне страстного наслаждения, полностью поглотившего его.
***
– Тебя мучает совесть, да?
– Да, – признался Ним. – Еще как мучает. Прошел час. Они оделись и включили свет. Чуть раньше позвонил Уолли. Он сказал, что они с Мэри уже направляются к Ардит и останутся у нее на ночь.
– Не переживай, – сказала Ардит, слегка коснувшись его руки, и смущенно улыбнулась. – Ты помог мне больше, чем сам можешь представить.
Ним почувствовал, что она чего-то недоговаривает. Близость, которую они только что испытали, случается чрезвычайно редко в отношениях мужчины и женщины, и, вероятнее всего, им будет суждено еще раз испытать ее. А если так, то все вдвойне осложняется: он не только совершил постыдный поступок в день смерти своего близкого друга, но и подверг свою собственную жизнь дополнительным осложнениям, а в этом он вовсе не нуждался.
– Я хочу тебе кое-что объяснить, – продолжала Ардит. – Я горячо любила Уолтера. Он был милым, добрым, благородным человеком. Нам всегда было интересно друг с другом, с ним никогда не приходилось скучать. И жить без него.., знаешь, я даже не могу себе представить этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149