Келсо открыл для Элли дверь «Эскорта». Она смотрела через ветровое стекло, как он прошел к месту водителя, ссутулив плечи от начинавшего моросить дождика, отросшие волосы касались воротника, и улыбнулась, когда он, опершись рукой, прыгнул через край капота, вместо того чтобы обойти его. Она обрадовалась, что он по крайней мере вышел из того подавленного настроения, в котором пребывал ранее.
Келсо сел в машину и включил зажигание. Заметив, что девушка рассматривает его, он спросил:
— Как самочувствие?
— Отлично.
— Хорошо.
Автомобиль тихо отъехал от тротуара, направляясь по главной улице к бухте. Ни Элли, ни Келсо не заметили машину с тремя мужчинами внутри, которые с интересом наблюдали, как они вышли из паба. И только когда «Эскорт» Келсо отъехал на изрядное расстояние, машина двинулась следом.
Апрель 1960-го
Одинокий Рейнджер скакал через чащу, для пущей скорости нахлестывая собственную задницу, потому что никакого коня под ним не было. Вокруг прятались индейцы, пускающие стрелы через пустые окна разбомбленных домов, и ему приходилось увертываться и отклоняться, призывая невидимого товарища делать то же самое. Если кто-нибудь вылезет из засады, то все пропало — придется распрощаться со скальпами. Но тут Одинокий Рейнджер полетел вниз, не разглядев торчащую из земли металлическую трубу. Разбросанные полузарытые в землю кирпичи сделали падение еще более неприятным, и он закричал.
Несколько мгновений он лежал, ошеломленный, борясь со слезами, хотя рядом никого не было, кто бы их увидел, и наконец он сел — уже не свалившийся с лошади Человек-в-Маске, а просто тощий мальчуган. Он принюхался, отряхивая пыль с ладоней, потом нагнулся и потер лодыжку. Из груди вырвался стон — не от боли, а из-за маленькой прорехи на колене джинсов. Мама расстроится — не рассердится, она никогда по-настоящему не сердится на него. Джинсам было всего два месяца, это были его первые длинные штаны, их купили, потому что он сказал ей, что другие ребята смеются над его тощими белыми ногами. И папа тоже не обрадуется.
Мальчик встал на ноги и быстро осмотрел лодыжку. Все нормально, можно ходить. Он еще раз посмотрел на прореху и сдвинул края в тщетной надежде, что они срастутся. Они не срослись, как он и предполагал. Мама заплачет, а папа, может быть, не заметит, хотя он был полисмен и от него мало что ускользало. Мальчик провел пальцем под носом, принюхиваясь. Скотина, обозвал он себя. Его же предупреждали: не играй на развалинах! И вот расплата. Вечером не будет «Права пистолета».
Он похромал к куче мусора и сел, вытянув ноги, чтобы отряхнуть штаны. Стоял теплый день, солнце не палило, но дружелюбно грело. Около уха жужжала единственная муха, вызванная к жизни солнечной погодой. Мальчик отмахнулся от нее, и ему явственно показалось, что ее крылышки коснулись ладони. Почуяв более интересную перспективу, муха зажужжала прочь, к подсыхающим человеческим экскрементам у открытой двери разбитого дома. Мальчик поскреб щеку и отбросил с глаз длинную темную челку. Он знал, что нужно спешить домой, что мама тревожится, когда его долго нет, а папа, как всегда, приготовил ему кое-какую работу по дому, но было так хорошо вот так сидеть среди грязи, хорошо быть не в школе, чувствовать солнечное тепло после долгой нудной зимы. Яркое голубое небо с несколькими пушистыми облачками, неподвижно висевшими в вышине, напоминало, что не за горами долгие месяцы летних каникул. Недели, растягивающиеся словно на годы, дни, тонущие в вакууме времени. Играть, помогать папе, по пятницам смотреть диафильмы, ходить за покупками с мамой, помогать папе, играть, еще играть и еще играть. Потом, если повезет и он закончит школу, другая школа. Средняя школа. Школьная форма, домашние задания. Должно быть, забавно заниматься школьными делами дома. Там будут одни мальчишки, без девчонок. А ему нравились девчонки.
Он заметил цепочку муравьев у правой ноги и присел на корточки, так что колено коснулось подбородка. Насупившись, он взглянул вниз, сосредоточенно рассматривая черные суетливые фигурки. На самом деле там было две цепочки, двигавшиеся в противоположных направлениях так плотно, что казалось, каждый муравей вот-вот столкнется с встречным. Но никто не сталкивался; они останавливались и, как представлялось мальчику, отвлекались на быструю оживленную беседу, а затем расходились, спеша туда, откуда пришел собеседник. Мальчик поднял лежавший рядом обломок кирпича и, стараясь не раздавить никого из крошечных существ, аккуратно положил поперек их пути, чтобы посмотреть на их реакцию. А что бы стал делать он сам, возникни перед ним вот так десятиэтажный дом? Убежал бы на милю, вот что! Но муравьи не убежали и даже не были озадачены возникновением такой громады, а побежали вокруг, и обе цепочки инстинктивно выбрали один и тот же маршрут, так что их контакт не прервался. Мальчик восхищенно улыбнулся.
Он повернулся, когда по кирпичу ударил другой кирпич, целый. С вершины холма из мусора и камней на него смотрели трое мальчишек. Одного он сразу узнал — Билли Кросс, его ровесник и одноклассник. Двое других были старше — лет четырнадцати-пятнадцати, оба в куцых куртках, с враждебными улыбками. Они сбежали с кучи, как три духа смерти, с криками и гиканьем, безрассудно мчась вниз. Один споткнулся и упал у подножия, ободрав колени. Он выругался, валяясь в пыли, двое других затормозили и рассмеялись. Сидящий на корточках мальчик нервно присоединился к их смеху.
— Над чем гогочешь? — Упавший встал и посмотрел на него.
— Да, ты над чем гогочешь, Келсо? — Рядом стоял его одноклассник, сжав в кулаки свои короткие пальцы.
— Ни над чем, — ответил Джимми Келсо, глядя вниз на муравьев и увидев, что новый кирпич расстроил их цепочку и теперь они бегали скорее в панике, чем деловито.
— Кто это?
Другой мальчишка, постарше, мгновение назад сам смеявшийся над своим товарищем, подошел и встал над Джимми.
— Он из моего класса, Джимми Келсо.
Теперь Джимми узнал его — это был старший брат Билли Кросса, Дэйви, учившийся в старшем классе.
— Ты что тут делаешь, пацан? — спросил брат Кросса, ногой швыряя землю на бегущих муравьев.
— Ничего, — ответил Джимми, стараясь отвечать как можно дружелюбнее.
— "Ни над чем", «ничего», — передразнил Дэйви. — Ты и сам никто, что ли?
Джимми молчал, чувствуя неприятную дрожь в животе. Ему не очень нравился Билли Кросс — это был один из тех ребят с тупыми кулаками и тупой головой, которые не закрывали рот во время игр и не открывали на уроках. Джимми как-то подрался с ним и был жестоко избит. Теперь не хотелось повторять этот опыт, особенно когда рядом с Билли был в помощь ему Дэйви...
— Это что за придурок? — К группе присоединился третий, отряхивая грязь с рукава куртки, так что она летела на голову Джимми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
Келсо сел в машину и включил зажигание. Заметив, что девушка рассматривает его, он спросил:
— Как самочувствие?
— Отлично.
— Хорошо.
Автомобиль тихо отъехал от тротуара, направляясь по главной улице к бухте. Ни Элли, ни Келсо не заметили машину с тремя мужчинами внутри, которые с интересом наблюдали, как они вышли из паба. И только когда «Эскорт» Келсо отъехал на изрядное расстояние, машина двинулась следом.
Апрель 1960-го
Одинокий Рейнджер скакал через чащу, для пущей скорости нахлестывая собственную задницу, потому что никакого коня под ним не было. Вокруг прятались индейцы, пускающие стрелы через пустые окна разбомбленных домов, и ему приходилось увертываться и отклоняться, призывая невидимого товарища делать то же самое. Если кто-нибудь вылезет из засады, то все пропало — придется распрощаться со скальпами. Но тут Одинокий Рейнджер полетел вниз, не разглядев торчащую из земли металлическую трубу. Разбросанные полузарытые в землю кирпичи сделали падение еще более неприятным, и он закричал.
Несколько мгновений он лежал, ошеломленный, борясь со слезами, хотя рядом никого не было, кто бы их увидел, и наконец он сел — уже не свалившийся с лошади Человек-в-Маске, а просто тощий мальчуган. Он принюхался, отряхивая пыль с ладоней, потом нагнулся и потер лодыжку. Из груди вырвался стон — не от боли, а из-за маленькой прорехи на колене джинсов. Мама расстроится — не рассердится, она никогда по-настоящему не сердится на него. Джинсам было всего два месяца, это были его первые длинные штаны, их купили, потому что он сказал ей, что другие ребята смеются над его тощими белыми ногами. И папа тоже не обрадуется.
Мальчик встал на ноги и быстро осмотрел лодыжку. Все нормально, можно ходить. Он еще раз посмотрел на прореху и сдвинул края в тщетной надежде, что они срастутся. Они не срослись, как он и предполагал. Мама заплачет, а папа, может быть, не заметит, хотя он был полисмен и от него мало что ускользало. Мальчик провел пальцем под носом, принюхиваясь. Скотина, обозвал он себя. Его же предупреждали: не играй на развалинах! И вот расплата. Вечером не будет «Права пистолета».
Он похромал к куче мусора и сел, вытянув ноги, чтобы отряхнуть штаны. Стоял теплый день, солнце не палило, но дружелюбно грело. Около уха жужжала единственная муха, вызванная к жизни солнечной погодой. Мальчик отмахнулся от нее, и ему явственно показалось, что ее крылышки коснулись ладони. Почуяв более интересную перспективу, муха зажужжала прочь, к подсыхающим человеческим экскрементам у открытой двери разбитого дома. Мальчик поскреб щеку и отбросил с глаз длинную темную челку. Он знал, что нужно спешить домой, что мама тревожится, когда его долго нет, а папа, как всегда, приготовил ему кое-какую работу по дому, но было так хорошо вот так сидеть среди грязи, хорошо быть не в школе, чувствовать солнечное тепло после долгой нудной зимы. Яркое голубое небо с несколькими пушистыми облачками, неподвижно висевшими в вышине, напоминало, что не за горами долгие месяцы летних каникул. Недели, растягивающиеся словно на годы, дни, тонущие в вакууме времени. Играть, помогать папе, по пятницам смотреть диафильмы, ходить за покупками с мамой, помогать папе, играть, еще играть и еще играть. Потом, если повезет и он закончит школу, другая школа. Средняя школа. Школьная форма, домашние задания. Должно быть, забавно заниматься школьными делами дома. Там будут одни мальчишки, без девчонок. А ему нравились девчонки.
Он заметил цепочку муравьев у правой ноги и присел на корточки, так что колено коснулось подбородка. Насупившись, он взглянул вниз, сосредоточенно рассматривая черные суетливые фигурки. На самом деле там было две цепочки, двигавшиеся в противоположных направлениях так плотно, что казалось, каждый муравей вот-вот столкнется с встречным. Но никто не сталкивался; они останавливались и, как представлялось мальчику, отвлекались на быструю оживленную беседу, а затем расходились, спеша туда, откуда пришел собеседник. Мальчик поднял лежавший рядом обломок кирпича и, стараясь не раздавить никого из крошечных существ, аккуратно положил поперек их пути, чтобы посмотреть на их реакцию. А что бы стал делать он сам, возникни перед ним вот так десятиэтажный дом? Убежал бы на милю, вот что! Но муравьи не убежали и даже не были озадачены возникновением такой громады, а побежали вокруг, и обе цепочки инстинктивно выбрали один и тот же маршрут, так что их контакт не прервался. Мальчик восхищенно улыбнулся.
Он повернулся, когда по кирпичу ударил другой кирпич, целый. С вершины холма из мусора и камней на него смотрели трое мальчишек. Одного он сразу узнал — Билли Кросс, его ровесник и одноклассник. Двое других были старше — лет четырнадцати-пятнадцати, оба в куцых куртках, с враждебными улыбками. Они сбежали с кучи, как три духа смерти, с криками и гиканьем, безрассудно мчась вниз. Один споткнулся и упал у подножия, ободрав колени. Он выругался, валяясь в пыли, двое других затормозили и рассмеялись. Сидящий на корточках мальчик нервно присоединился к их смеху.
— Над чем гогочешь? — Упавший встал и посмотрел на него.
— Да, ты над чем гогочешь, Келсо? — Рядом стоял его одноклассник, сжав в кулаки свои короткие пальцы.
— Ни над чем, — ответил Джимми Келсо, глядя вниз на муравьев и увидев, что новый кирпич расстроил их цепочку и теперь они бегали скорее в панике, чем деловито.
— Кто это?
Другой мальчишка, постарше, мгновение назад сам смеявшийся над своим товарищем, подошел и встал над Джимми.
— Он из моего класса, Джимми Келсо.
Теперь Джимми узнал его — это был старший брат Билли Кросса, Дэйви, учившийся в старшем классе.
— Ты что тут делаешь, пацан? — спросил брат Кросса, ногой швыряя землю на бегущих муравьев.
— Ничего, — ответил Джимми, стараясь отвечать как можно дружелюбнее.
— "Ни над чем", «ничего», — передразнил Дэйви. — Ты и сам никто, что ли?
Джимми молчал, чувствуя неприятную дрожь в животе. Ему не очень нравился Билли Кросс — это был один из тех ребят с тупыми кулаками и тупой головой, которые не закрывали рот во время игр и не открывали на уроках. Джимми как-то подрался с ним и был жестоко избит. Теперь не хотелось повторять этот опыт, особенно когда рядом с Билли был в помощь ему Дэйви...
— Это что за придурок? — К группе присоединился третий, отряхивая грязь с рукава куртки, так что она летела на голову Джимми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64