— Сюда, Нед! — скомандовал он. — Видишь их? Прямо по носу!
— Вижу, Том! Огни! Нас несет на берег!
— Пустим ракету, шкипер? — спросил еще один матрос, вглядываясь в шторм и стараясь рассмотреть, что увидели другие.
— Нет! Нам не нужны спасатели! Они нахлебаются дерьма в этом море! — Эдкок быстро сверился с приборами и попытался определить расположение огней, пока судно ныряло и взлетало к небесам. — Вижу маяк, ребята! Мы совсем рядом!
— И что, мы сможем попасть? — спросил Нед.
— Отлично попадем! Обещаю!
Эдкок боролся со штурвалом, пока остальные вокруг тихо молились. Молились и ругались. Нужно было бросить это дело. Прогнозы предупреждали о плохой погоде. Плохой? Это смех! Только жадность послала их подобрать товар. На этот раз партия была велика: два контейнера принесут этой сволочи Слодену два миллиона! Да, его доля стоила риска. Но стоила ли? Стоит ли ради чего-либо терять жизнь до ее естественного срока? Ответ на это знает Энди. Глупый ублюдок!
Теперь Том разглядел городские огни и позавидовал людям, запершимся в тепле и безопасности в своих уютных домиках. Да, ребята в пабе удивляются, что «Рози» вышла на промысел. Ладно, оставьте для меня кружечку, парни! Я скоро буду!
— Том, может быть, пустить ракету?
— Не надо, Нед, не надо. Через полчаса мы будем в сухости и безопасности! Старуха «Рози» сможет много рассказать об этом случае! — Эдкок грубо захохотал, скорее, чтобы воодушевить команду, чем выражая свое облегчение. — Где-то здесь, милая! — тихо сказал он своей «Рози», крепко сжимая штурвал, чтобы не вертелся. — Только слушайся меня, девочка, только слушайся.
Чья-то рука схватила его за плечо:
— Шкипер! Видишь?
Он прищурился в направлении, куда указывал дрожащий палец матроса, и его лицо застыло в замешательстве.
— Какого черта ты несешь, парень! Там ничего не видно, кроме дерьмовых волн!
— Подожди, пока нас поднимет, шкипер! Я уверен, ты кое-что увидишь!
Пока дрифтер неистово раскачивался, Эдкок успокаивал себя. Потом их снова подняло, и с гребня волны он увидел нечто такое, чему отказывался поверить. И только неумолимое приближение этого ужаса заставило его считаться с реальностью.
Эдкок все еще таращил глаза вперед, когда лодка снова тяжело опустилась вниз.
— Что это было, шкипер? — крикнул матрос, присев на пол. — Что ты увидел?
Но в ответе не было нужды, потому что громоздящаяся волна, двигающаяся к восточному побережью, уже почти захлестнула их, восстав из ночи, как рушащаяся стена черноты — стена, все сокрушающая на своем пути.
— О-о-о-о, Боже, помоги нам! — крикнул кто-то, когда все перед ними смело сорокафутовой волной.
И черная стена поглотила «Рози», как кит поглощает планктон.
~~
Волна прошла по городу, ломая, разрушая, топя. Людей и животных засасывало в водовороты. Стены рушились, автомобили переворачивались, легкие строения уничтожались. Самый сильный удар получили дома и отели вдоль моря, многих жителей выдрало из домов и унесло в море. Спасательные боты, гордо водруженные на бетонных основаниях, были сорваны и брошены на близлежащие дома. Каменный мемориал, посвященный погибшим в коварном море за прошедшие десятилетия, был опрокинут и разбит на куски. Вдоль берега не осталось ни одной рыбацкой постройки. Ни один из выходящих на море домов не остался невредим. Даже наблюдательные вышки береговой охраны сдвинуло с их высоких оснований и смыло в море. Галька с пляжа била в воде, как пули, застревая в кирпичной кладке, пробивая стены, убивая и калеча тех, кто был внутри. Лодочная верфь на окраине города превратилась в гоночную флотилию переломанных бревен и досок.
Те, кому посчастливилось перенести первый мощный удар, забрались на верхние этажи, и как ни были избиты и напуганы, но радовались, что остались в живых. Другие, кто жил в своих бунгало, пробили потолок, чтобы забраться на чердак, некоторые вылезли на крышу, где на них обрушился шторм. Люди плавали среди обломков, рискуя жизнью в быстром потоке, чтобы найти утраченных любимых, жен, детей, родителей.
Более низкие районы города были опустошены, и те, кто еще был способен понимать, поняли: худшее еще не миновало, ночь будет мучительно долгой и холодной, и хотя вода помиловала их, непогода еще может взять свое.
Волна достигла устья и, заполнив его, устремилась вверх по реке, затопила окружающие болота и двинулась дальше, чтобы продолжать разрушения, разбивать, давить все на своем пути.
17
Доктор Вернон Коллингбери бросил встревоженный взгляд в ночное небо, и зрение тут же затуманилось дождевыми каплями на очках. Он нырнул обратно в укрытие эллинга.
Доктор Коллингбери проводил сэра Энтони к катеру в тщетной надежде, что отговорит его от нынешнего образа действий. Много лет назад, когда они начали сотрудничество, сэр Энтони заверил его, что предприятие, хотя и нелегальное, ограничится лишь производством и сбытом наркотиков — никаких других криминальных действий не будет ни предприниматься, ни допускаться. И он имел глупость поверить. Наивный, доверчивый дурачок!
Правда, до недавних пор никакого насилия не было. Или было? Что он знал о деятельности сэра Энтони? Что он знал о происходящем за стенами лаборатории? Его работа заключалась в управлении группой технических специалистов, квалифицированных работников, химиков, которых нанимали несколько раз в год и привозили в Эшли-холл перерабатывать сырье. Никто из них не знал, где находится лаборатория, потому что их забирали из заранее назначенного места встречи, потом везли в кузове грузовика без окон. Они даже не знали, кто их нанял. Четверых он сам отобрал для сэра Энтони. Двое были отчислены из университета — он преподавал им и знал их способности, — а остальные были люди, с которыми он работал в прошлом. Люди, которым можно доверять, пока хорошо платишь. А оплата не вызывала споров.
Жадность — великий соблазнитель. Деньги — великий примиритель. Келли, этот несчастный, которого так безжалостно избили, а потом накачали наркотиком, спросил сэра Энтони, что довело того до торговли наркотиками, но не получил ответа. Однако он, купленный сэром Энтони химик, знал, потому что имел тот же мотив, что и его наниматель. Сэр Энтони признался в самом начале их сотрудничества, поскольку не ощущал стыда сам и не видел причин, почему бы должен стыдиться он, доктор Коллингбери. Все делалось ради денег. Никаких политических мотивов, никакой жажды отомстить обществу, которое так радикально изменилось с последней мировой войны и к которому он мог — как это ни парадоксально — питать отвращение. Никаких высоких идеалов или наивной веры в то, что употребление наркотиков ведет к умственному освобождению и через это к просветлению. Нет, мотив был исключительно прост:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64