Я хотел только сломать лёд, чтобы потом попробовать воду рукой. Но тонкий ледок, затянувший прорубь, уже подтаял. Он легко проломился под моим ударом, Я с размаху влетел в прорубь, сначала одной ногой, а потом, не удержав равновесия, и всем телом.
К счастью, воды в этом месте было мне всего по колено.
Как ошпаренный, выскочил я на лёд и, стуча зубами от холода, сломя голову помчался домой. Вода, в которой так любила купаться оляпка, оказалась очень холодной.
В тот же день я слёг в постель в сильном жару. Я проболел целых два месяца. А когда выздоровел, мне ещё досталось от отца за то, что я искупался в проруби.
– Только сумасшедшие, – говорил отец, – нарочно лезут в воду зимой…,
– А оляпка? – перебил я.
Отец рассмеялся и больше не стал бранить меня.
Кузя двухвостый
Сергейке очень хотелось поймать какую-нибудь птичку, особенно кузю – большую белощёкую синицу. Уж очень они – кузи – весёлые, бойкие, смелые.
Клетка у Сергейки была, а западню ему дали товарищи. На три дня дали. И в первый же День Сергейке попался в западню кузя.
Сергейка принёс его домой и стал пересаживать из западни в клетку. Но кузя так бился, дрался и клевался, что Сергейка ненарочно выдрал у него несколько перьев из хвоста. И стал кузя двухвостый: сзади по бокам торчат перья вилочкой, а посередине ничего нет.
Сергейка подумал: «Куда мне двухвостого! Мальчишки засмеют, скажут: «общипанный, в суп его надо».
И решил кузю выпустить и наловить других птиц. Два дня ещё оставалось у него.
А кузя прыгает себе с жёрдочки на жёрдочку, перевёртывается вниз головой, как обезьяна, и долбит своим крепким клювиком зёрна. Солнце в комнату заглянет, он запоёт:
– Зин-зи-вер, зин-зи-веррр! – так весело, звонко. Будто никогда и на воле не был, всегда жил в клетке.
Сергейка стал его выгонять из клетки, – кузя как крикнет:
– Пинь-пинь-черрр! – как зашипит на него!
Пришлось выставить клетку в окно и открыть дверцу. Улетел кузя. Сергейка опять западню поставил.
Утром приходит и ещё издали видит: захлопнута западня, кто-то попался. Подошёл, а в западне кузя сидит. Да не какой-нибудь, а тот самый: двухвостый!
– Кузенька! – взмолился Сергейка. – Ты же мешаешь других птиц ловить. Один только день и остался мне ловить их.
Он взял западню с кузей и пошёл прочь от дома. Шёл-шёл, пришёл в середину леса и там выпустил кузю. Кузя крикнул:
– Пинь-пинь-черрр! – и скрылся в чаще.
Сергейка вернулся домой и опять поставил западню.
На другой день приходит, – опять кузя двухвостый б западне!
– Пинь-пинь-черрр!
Чуть не расплакался Сергейка. Выгнал кузю И отнёс западню хозяевам.
Прошло несколько дней, Сергейка скучал и уже стал думать: «Зачем я кузю выгнал? Хотя и двухвостый, а какой весёлый».
Вдруг за окном:
– Пинь-пинь-черррр!
Сергейка открыл окно, и кузя сейчас же влетел в избу. Прилепился к потолку, перелетел на стену, увидал таракашку, тюкнул его носом и съел.
И стал кузя жить в избе у Сергейки. Захочет, – в клетку залетит, зёрнышек поклюёт, выкупается в ванночке и опять вылетит: Сергейка клетку не закрывал, Захочет, – по всей избе летает, тараканов ищет.
Склевал всех тараканов, крикнул «пинь-пинь-черрр!» и улетел.
Тигр пятиполосик
Пришла осень, и мой подсолнух поспел. Я пошёл срезать его, а Ирка за мной увязалась. Я ей говорю:
– Всё равно я семечки себе возьму: ведь подсолнух мой.
А она говорит:
– Нет, мой!
Я говорю:
– Как это так – твой? Здравствуйте! Я его посадил. И загородку кругом сделал, чтобы не сломали. Значит, мой.
Она мне:
– А поливала его всё лето я. Значит, мой!
Поливала она – это правда. Просто мне некогда было: всё время охотился на одного тигра. Он в конце сада живёт, в джунглях. Да ведь подсолнух-то я для себя посадил, не для Ирки. Значит, он мой. Правда? Я и говорю:
– Ирка, – говорю, – лучше не лезь. А то ударю!..
Она заревела. А всё равно идёт за мной. Уж такая упрямая! Так вместе и дошли до загородки, где мой подсолнух.
Смотрю, что такое? На подсолнухе мой тигр сидит!
Он рыжий. А на спине – раз, два, три, четыре, – пять ровных чёрных полос.
Я там и стал. Тигр нас не видел: мы от него за кустами были.
Он сидит и преспокойно себе выковыривает семечки из цветка. Выковырнет их и на задние лапы сядет. Как человек: передними держит семечко – и в рот. Шелуху прочь, а семечко за щёку.
Уж чуть ли не половину семечек выковырял!
Я Ирке кулаком:
– Тихо! Стой, не шевелись!
И скорее за рогатку.
Прицелился – бац!
Тигр пискнул – и брык с цветка. Смотрю, бежит по траве. Я – за ним. Он – на забор.
Я подбежал, он – виль! – и на другую сторону.
Я Ирке кричу:
– Тут держи!
Сам – через забор.
Он опять на эту сторону.
Ирка, конечно, струсила схватить его, хоть он и раненный: на заборе кровь.
Я поднял сук и со всей силой – раз! – по забору.
В него не попал, а всё равно сшиб.
Он сорвался и в яму – бух!
Под забором большая была яма. С водой!
Смотрю, плывёт.
Я побежал кругом ямы.
Он вылез – и шасть на дерево! Сухая осина там стояла. Вся в дырьях, в дуплах.
Он по стволу – и в дупло. Я заметил, в какое.
Я влез на осину и кепкой дупло заткнул.
– Готово! – кричу.
А Ирка снизу:
– Вот он, вот он! С другой стороны выскочил!
Вот ведь! Я скорее вниз.
Смотрю, сидит на пеньке, на меня обернулся. Щёки оттопырены – уморительная мордаха!
Только я шаг сделал, он свистнул – нырк! – и под корни. Подошли… смотрим – норка.
Я сел на пенёк с рогаткой и говорю Ирке:
– Беги скорей за лопатой. Я покараулю. Разроем – я его за хвост.
А Ирка говорит:
– Знаешь что? Вот что: молодец пятиполосик. Ты его ранил, а он бегом, и вплавь, и на дерево – не дался в руки. Талант прямо!
Я говорю:
– Зверь, конечно, на рану крепкий. Даже добычи своей не бросил – так за щеками и унёс.
Ирка ко мне на пенёк подсела и говорит:
– Знаешь что? Вот что: у него, наверно, дитёнки. Он семечки своим дитёнкам нёс. И потом ведь он не знал, что это наш подсолнух.
Ну и поехала, и поехала…
– Вот, – говорит, – прибежал пятиполосик к себе домой. Сам весь в крови. Дитёнки с кроваток повскакали. «Папа, папочка! Что с тобой? Кто это тебя так?» А он им семечек дал, говорит: «Кушайте. Это великан один на меня напал. Ух, страшный! На задних ногах бегает. Еле-еле от него ушёл».
Дитёнки от страха трясутся, плачут: «Папочка, сейчас он сюда придёт, всех нас убьёт».
Тут я говорю:
– Ну вот, Ирка, всегда ты так… А видела, какая у него шкура красивая? Я могу тебе подарить её. Повесишь её над кроватью на стенку. И всем будешь говорить, что это тигр полосатый. Бывают такие – небольшие. Один знакомый мальчик тебе его в лесу убил.
Ирка, глупая, как расхохочется:
– Тигр по цветам лазает! В норке живёт! И как ещё он тебя в клочки не разорвал!
Вот уж эти девчонки! Ничего, ничего в охоте не понимают!
Смеялась, смеялась, потом и говорит:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54