Она гладила мое лицо, целовала мои губы. Она сняла с себя одежду и при свете луны, пробивавшемся сквозь ветви, стала похожа на шелковистого, с серебряными пятками олененка. Она ухватилась за веревку и выпрыгнула за борт, я свесился вниз и увидел, как она изящно плывет за лодкой. Против воли я возбудился.
– Ныряй ко мне, ныряй, – соблазняла она меня. – Тебе понравится. Вода течет сквозь меня, сквозь тело, сквозь сознание, я чувствую себя рекой… такое невероятное ощущение! Давай, Мерлин, попробуй.
Я не смог устоять. Я тоже разделся и ухватился за другую веревку, мы поплыли вместе, а Арго тащил нас на восток, прижимая ее прохладное трепещущее тело к моему. Ее нос слегка задевал мой, губы и языки соприкоснулись.
Когда мы залезли обратно в лодку, она дрожала, поэтому обернула драпировку вокруг наших тел. Ее руки были сухими и теплыми.
– Может быть, уже пора? – прошептала она между поцелуями. – Пожалуйста, пусть будет пора.
Если и был момент, когда я расслабился, сейчас я снова собрал всю волю, и снял со своего тела ее руки (поцеловав ее пальцы), и разделил наши тела. Над нашими головами заухала сова, раздался звук хлопающих крыльев. Я увидел ее светящиеся глаза совсем рядом, она наблюдала за мной с ветки, провожая глазами нашу уплывающую по реке лодку. Я сосредоточился на птице, и Ниив надоело меня соблазнять.
– Такая прекрасная возможность, – сердито буркнула она.
– Я слишком стар для тебя, – возразил я устало, но она, конечно, не согласилась.
– Моему ребенку нужен отец. Ты что, боишься, что какое-нибудь заклинание сбежит от тебя к моему ребенку? Или ко мне? Ты поэтому сторонишься меня?
Если честно, я и сам не знал. Во все времена, во всех мирах на моем пути я не отказывал себе в удовольствиях. Думаю, по свету ходило немало сыновей и дочерей бродячего волшебника, большинство из них давно умерли, оставив после себя сыновей и дочерей. Я не ощущал от этого никакого урона моей силе или моим способностям, страдали только спина и дыхание. Я всегда старался не связываться с сумасбродными, помешанными, слишком веселыми, загадочными и несчастными, пока я вызывал живой и нездоровый интерес у дочерей и жен могущественных людей. Кроме того, я благоразумно избегал колдуний. Единственным исключением была прародительница Ниив, Мирга. И именно эта мысль заставляла меня держаться подальше от девушки из Похйолы. Все, что может перейти от меня во время акта любви, должно умереть в положенный срок, я совсем не хотел, чтобы оно преследовало меня во Времени.
Я размышлял обо всем этом на рассвете, наблюдая за воронами, которые перелетали с ветки на ветку среди нависающих над водой деревьев. Я чувствовал мягкие губы Ниив на своем теле и был рад, что она не принимала любовь, как таковую. Неожиданно стало холоднее, лодка закачалась, словно проходя сильное течение, и я увидел, приподнявшись, размытый силуэт греческой галеры прямо перед нами, ее нос нависал над лодкой и казался огромным.
Лодка легко вошла в борт галеры, та без усилия поглотила ее, растворила в себе, как вода растворяет краску, как лес поглощает туман. Мы с Ниив, завернутые в одну драпировку, оказались в трюме большого корабля среди канатов, мешков и запасных весел.
И снова мы плыли по реке, к вечеру уже были на пристани около крепости Урты, там нас встречали Ясон и остальные. Пока нас не было, они жили в крепости; хоронили тела погибших и сооружали защитные талисманы и тотемы, чтобы они охраняли это место в ближайшие несколько месяцев.
Урта и Арбам прибыли верхом на четвертый день. Мы с Ниив поджидали их. Улланна вела на веревке корову, которую прихватила по пути, а за спиной у нее болтались зайцы, наколотые на копье. Она нарушила табу, но не желала слушать Арбама, который до сих пор сердился на нее за отказ внять его мольбам. Он говорил, что зайцев нельзя убивать ранней весной, пока дух злаков с ними, он разгоняет их по полям для защиты будущего урожая.
– Мясо всегда мясо, – заявила она разгневанному старику, – а немного духа злаков мяса не испортит.
Чтобы успокоить Арбама, я высказал мнение, что, если на самом деле наступил период опустошения, все табу снимаются до его окончания, потому что урожая все равно не будет, Я пытался говорить убедительно, но никак не смог вспомнить, какие события положили начало этому запрету.
– В самом деле? – буркнул Арбам. – Мне кажется, ты прав. Клянусь кровью Бриги! Нам нужен поэт или друид, чтобы разъяснять подобные вещи, но они все ушли за реку, – он имел в виду Иной мир, – поэтому поверю тебе на слово.
По-моему, он был рад, что позволил себя убедить.
Урта слез с коня, снял меч, снял золотой обруч, который носил на шее. Он подошел к двум заостренным кольям, на которые накололи тела двух мастифов еще живыми. Он принялся звать их по имени, рыдая от горя:
– Маглерд! Гелард! Ждите меня там, где играют мои дети. Я приду к вам, и мы снова будем охотиться, я никогда больше не посмею сомневаться в вас, мои верные псы! Вы бы очень пригодились мне сейчас, так много вокруг шатается собак на двух ногах, которых нужно убивать, а вы могли бы распознать их раньше, чем я увижу блики на их окровавленных копьях!
И тут он сообразил, что колья пусты, там, где должны находиться высохшие трупы с проколотым горлом, было лишь чистое дерево.
Один из его людей подсказал, что собаки находятся в зале со щитами.
– Вы сняли их. Я очень рад. Я устрою им королевские похороны, прежде чем мы отправимся на пункт сбора у реки Даан. Помоги мне, Мерлин. Мне понадобятся для ритуала все зайцы с духом зерна!
Урта с мрачным видом направился в зал со щитами. Он вошел туда один и тотчас снова раздался его вопль. Громко и угрожающе залаяли собаки. Судя по звуку, собаки атаковали человека, свалили его на пол. Урта нескоро вышел из дому, лицо его было потным, волосы растрепаны, кожа исцарапана когтями, зато глаза хоть ненадолго засияли от счастья.
Маглерд и Гелард вышли вслед за ним, они терлись о его бока, напрашиваясь на ласки.
– Мои псы! – хохотал он. – Они восстали из мертвых!
– Они никогда не были мертвыми! – крикнул я в ответ, а он снова принялся играть со своими собаками.
Ниив тоже смеялась, зажимая руками рот. В последние дни она сильно нервничала, после того как простым заклинанием остановила мечи, которыми должны были убить псов.
– Я не могла допустить это. Что-то говорило мне: они ни в чем не виноваты.
Весь потный и в крови от царапин, Урта наконец угомонил собак, и они пошли с ним к Арбаму, который радостно улыбался.
– Я заберу их с собой, отец. Я уверен, Ясон согласится взять их на борт. Они не могут грести, но зато могут сражаться как демоны. Теперь, когда нет Куномагла, не знаю, кто будет ими заниматься?
– Их жизни спасла девушка, – заговорил Арбам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94