Кости бедного старого мертвого Мерлина…
– К чему ты клонишь, Урта?
– Могут ли они сгодиться кому-нибудь вроде меня? Если я сохраню их себе?
Я уставился на него. Он шутит? Или серьезен? Я начал понимать, что для Урты большая часть жизни – игра. Но при этом многое воспринимается серьезно.
– Зачем ты меня спрашиваешь? Ты собираешься убить меня? Если да, то лучше хорошенько подумай. Глубоко внутри меня спрятано проклятие.
Урте это очень понравилось.
– А ты не можешь встроить такое же мне? Вот было бы здорово. Умереть достойно – это одно, а с копьем в спине – другое. Проклятие, преследующее убийцу, – шикарный подарок. Но решать, конечно, тебе.
– Почему ты обо всем этом спрашиваешь? – поинтересовался я снова, меня все больше раздражали эти разговоры Урты о мести. – Ты хочешь таким способом меня приободрить? Тогда лучше уходи. Мне нужно подумать о другом. А меньше всего я хочу думать о том, что станется с моими костями, если вдруг в меня попадет стрела.
– Я говорю серьезно, – тихо сказал Урта с еле заметной улыбкой и отвернулся, – мне просто стало интересно. Как и тебе, мне есть о чем подумать. Я думал о своих мальчиках и Мунде, о том, что ожидает меня…
Он замолчал, приглаживая свои подстриженные бакенбарды. Он думал о Кимоне. Я был уверен, что он думает о том, как все переменилось, ведь его заботы о будущем оказались построенными на лживом сне. Так же, как он сам выдумал будущую ссору между сыновьями, которая могла бы привести к войне и разделу родовых земель. Страх перед этой возможностью привел его на север. Теперь вероятность такого исхода исчезла, потому что один из его сыновей погиб.
У Урты может родиться третий сын от другой женщины, или маленький Уриен, разорванный собакой, может восстать из мертвых. Все может случиться. Только само Время даст ответ, какой сон верный, а какой ложный. Мне совсем не хотелось узнавать будущее Урты – слишком дорого это мне обойдется.
Кожа моя стала дряблой, в бороде появилась седина, глаза устали, мне самому стало жаль себя. И все из-за улыбчивой ласковой Ниив. Она, как червь, пробралась к моим костям и заглянула в саму сущность магии. Как волчица, она ознаменовала победу громким воем и, как кошка, поняв свою ошибку, внимательно следила за мной своими огромными настороженными глазами. И несмотря на все заботы обо мне, я не был настроен проявить щедрость.
А главное, я лишь предполагал, но не знал наверняка.
– Зачем ты искал меня?
Урта поднялся на ноги, стряхнул с брюк прошлогодние листья, велел собакам сидеть тихо и помог мне подняться, крепко взяв за руку. Он посмотрел мне в глаза:
– Потому что я нашел кое-что. Я хочу, чтобы ты взглянул. Идем, я покажу.
Мы выбрались из моего укрытия. Я взял поводок Геларда, а Урта намотал на руку поводок Маглерда. Мы побежали за собаками через лес. В воздухе витал легкий запах костра, слышался стук топора. Сквозь деревья я увидел аргонавтов, занятых делами, они готовились к длительной погоне за Бренном и его ордой.
Собаки вывели нас на крутой берег к Даану, несущему свои серые воды. Солнце стояло высоко, день был прохладным, по воде пробегала рябь. Собаки натягивали поводки и рычали, тревожно поглядывая на запад.
– Они чуют смерть издалека, – пояснил Урта.
Мы еще немного пробежали вдоль берега и увидели разрытую могилу, в ней лежали два серых трупа в неловких позах, тела были перевернуты лицом вниз. Оружия при них не было. У обоих на спине запеклась кровь. Земля была явно счищена с тел когтистыми лапами, скорее всего собаками Урты, поэтому раны были плохо видны.
Урта заговорил:
– Вот два очень хороших человека. Они были моими друзьями. Они были моими утэнами. И они меня предали. А Куномагл предал их.
Он наклонился и потянул разорванную рубашку одного из мертвецов:
– Удар в спину.
– Кто они?
– Я их знаю, но не скажу тебе имен. – Он швырнул по горсти земли на каждое тело. – Они заслужили, чтобы гнить среди зверья. Хотя я буду их помнить. Мы даже дружили. Я буду помнить их за храбрость в боях и в опасных набегах. Во всем виноват Куномагл. Подозреваю, что он усомнился в их верности. И был прав. Уверен, у них появились большие сомнения в правильности того, что они выбрали. – Урта посмотрел на меня тяжелым взглядом. – Остается девять. Всего девять.
– Это немало для поединка.
– Я вызову на поединок только одного из них. Собачьего вожака. Если я проиграю – всему конец. А если выиграю? Вот тогда и возникнут трудности. Они будут вызывать меня один за другим. Они будут полны сил и ярости. К шестому я буду уже никакой. Трудно придется.
Я дружески сжал его плечо, пряча улыбку:
– Зато ты веришь в свои силы, это помогает. Он кивнул, соглашаясь:
– Хочу надеяться. Но первый – самый главный.
– Мерлин. Мерлин!
В такие минуты я чувствую себя деревом, которое твердо стоит на земле, а вокруг него кружится стая крикливых ворон. Они вьют гнезда, дерутся в моих ветвях, каркают и кормятся. А я ничего не могу сделать, чтобы прогнать их прочь.
Ясон, Миеликки, а теперь еще и Ниив. Она стоит возле лагеря, скрестив руки на груди. На бледном лице играет румянец, она сердится и надувает губы, а глаза метают молнии.
– Мерлин! Что такого я сделала? Ты не должен избегать меня. Правда, что ты велел Ясону убить меня? Почему?
Во мне снова поднялся гнев.
– Держись от меня подальше. Лучше займись Тайроном. Он такой же беспринципный, как и ты.
– Беспринципный? Что это значит? – В отчаянии она начала кричать: – Я больше не понимаю тебя! Что я такого сделала, чем заслужила такое?
– Ты сама прекрасно знаешь! Ты украла у меня мои знания! Ты обессилила меня!
– Ничего я не крала, – крикнула она в ответ, грозя мне пальцем, словно я ребенок. – Ты все время был в седле, все время держал поводья. А я… я просто прыгнула к тебе за спину. И держалась за тебя. С тобой мне так спокойно…
Она меня умоляла, пыталась тронуть мое сердце. Она думала, что я просто рассердился. Откуда ей было знать, что я ее смертельно боюсь.
– Ты меня околдовала, – упрекнул я ее. – И обокрала.
– Это неправда. Ты лжец.
– Мне незачем лгать, разговаривая с такими хитрыми распутницами, как ты.
– Что? Как ты меня назвал? Как ты посмел!
– Думаешь, я таких не видел? Ты носишь полуребенка. Ты самая гнусная из ведьм! Неужели ты думаешь, что твоя прародительница Мирга не играла в эти игры? Я спал с ней, а она меня обманула. За это я убил ее.
Потрясенная Ниив решительно возразила:
– Она умерла в озере, пыталась поговорить с предками. Она не предприняла всех необходимых предосторожностей, и ее забрал Енааки. И с тобой было бы то же, если бы я тебя не предупредила.
– Она умерла на озере. В лодке. Голая. С синяками вокруг шеи. Она поплатилась за свое любопытство! Енааки сожрал ее останки. А я съел ее полуребенка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
– К чему ты клонишь, Урта?
– Могут ли они сгодиться кому-нибудь вроде меня? Если я сохраню их себе?
Я уставился на него. Он шутит? Или серьезен? Я начал понимать, что для Урты большая часть жизни – игра. Но при этом многое воспринимается серьезно.
– Зачем ты меня спрашиваешь? Ты собираешься убить меня? Если да, то лучше хорошенько подумай. Глубоко внутри меня спрятано проклятие.
Урте это очень понравилось.
– А ты не можешь встроить такое же мне? Вот было бы здорово. Умереть достойно – это одно, а с копьем в спине – другое. Проклятие, преследующее убийцу, – шикарный подарок. Но решать, конечно, тебе.
– Почему ты обо всем этом спрашиваешь? – поинтересовался я снова, меня все больше раздражали эти разговоры Урты о мести. – Ты хочешь таким способом меня приободрить? Тогда лучше уходи. Мне нужно подумать о другом. А меньше всего я хочу думать о том, что станется с моими костями, если вдруг в меня попадет стрела.
– Я говорю серьезно, – тихо сказал Урта с еле заметной улыбкой и отвернулся, – мне просто стало интересно. Как и тебе, мне есть о чем подумать. Я думал о своих мальчиках и Мунде, о том, что ожидает меня…
Он замолчал, приглаживая свои подстриженные бакенбарды. Он думал о Кимоне. Я был уверен, что он думает о том, как все переменилось, ведь его заботы о будущем оказались построенными на лживом сне. Так же, как он сам выдумал будущую ссору между сыновьями, которая могла бы привести к войне и разделу родовых земель. Страх перед этой возможностью привел его на север. Теперь вероятность такого исхода исчезла, потому что один из его сыновей погиб.
У Урты может родиться третий сын от другой женщины, или маленький Уриен, разорванный собакой, может восстать из мертвых. Все может случиться. Только само Время даст ответ, какой сон верный, а какой ложный. Мне совсем не хотелось узнавать будущее Урты – слишком дорого это мне обойдется.
Кожа моя стала дряблой, в бороде появилась седина, глаза устали, мне самому стало жаль себя. И все из-за улыбчивой ласковой Ниив. Она, как червь, пробралась к моим костям и заглянула в саму сущность магии. Как волчица, она ознаменовала победу громким воем и, как кошка, поняв свою ошибку, внимательно следила за мной своими огромными настороженными глазами. И несмотря на все заботы обо мне, я не был настроен проявить щедрость.
А главное, я лишь предполагал, но не знал наверняка.
– Зачем ты искал меня?
Урта поднялся на ноги, стряхнул с брюк прошлогодние листья, велел собакам сидеть тихо и помог мне подняться, крепко взяв за руку. Он посмотрел мне в глаза:
– Потому что я нашел кое-что. Я хочу, чтобы ты взглянул. Идем, я покажу.
Мы выбрались из моего укрытия. Я взял поводок Геларда, а Урта намотал на руку поводок Маглерда. Мы побежали за собаками через лес. В воздухе витал легкий запах костра, слышался стук топора. Сквозь деревья я увидел аргонавтов, занятых делами, они готовились к длительной погоне за Бренном и его ордой.
Собаки вывели нас на крутой берег к Даану, несущему свои серые воды. Солнце стояло высоко, день был прохладным, по воде пробегала рябь. Собаки натягивали поводки и рычали, тревожно поглядывая на запад.
– Они чуют смерть издалека, – пояснил Урта.
Мы еще немного пробежали вдоль берега и увидели разрытую могилу, в ней лежали два серых трупа в неловких позах, тела были перевернуты лицом вниз. Оружия при них не было. У обоих на спине запеклась кровь. Земля была явно счищена с тел когтистыми лапами, скорее всего собаками Урты, поэтому раны были плохо видны.
Урта заговорил:
– Вот два очень хороших человека. Они были моими друзьями. Они были моими утэнами. И они меня предали. А Куномагл предал их.
Он наклонился и потянул разорванную рубашку одного из мертвецов:
– Удар в спину.
– Кто они?
– Я их знаю, но не скажу тебе имен. – Он швырнул по горсти земли на каждое тело. – Они заслужили, чтобы гнить среди зверья. Хотя я буду их помнить. Мы даже дружили. Я буду помнить их за храбрость в боях и в опасных набегах. Во всем виноват Куномагл. Подозреваю, что он усомнился в их верности. И был прав. Уверен, у них появились большие сомнения в правильности того, что они выбрали. – Урта посмотрел на меня тяжелым взглядом. – Остается девять. Всего девять.
– Это немало для поединка.
– Я вызову на поединок только одного из них. Собачьего вожака. Если я проиграю – всему конец. А если выиграю? Вот тогда и возникнут трудности. Они будут вызывать меня один за другим. Они будут полны сил и ярости. К шестому я буду уже никакой. Трудно придется.
Я дружески сжал его плечо, пряча улыбку:
– Зато ты веришь в свои силы, это помогает. Он кивнул, соглашаясь:
– Хочу надеяться. Но первый – самый главный.
– Мерлин. Мерлин!
В такие минуты я чувствую себя деревом, которое твердо стоит на земле, а вокруг него кружится стая крикливых ворон. Они вьют гнезда, дерутся в моих ветвях, каркают и кормятся. А я ничего не могу сделать, чтобы прогнать их прочь.
Ясон, Миеликки, а теперь еще и Ниив. Она стоит возле лагеря, скрестив руки на груди. На бледном лице играет румянец, она сердится и надувает губы, а глаза метают молнии.
– Мерлин! Что такого я сделала? Ты не должен избегать меня. Правда, что ты велел Ясону убить меня? Почему?
Во мне снова поднялся гнев.
– Держись от меня подальше. Лучше займись Тайроном. Он такой же беспринципный, как и ты.
– Беспринципный? Что это значит? – В отчаянии она начала кричать: – Я больше не понимаю тебя! Что я такого сделала, чем заслужила такое?
– Ты сама прекрасно знаешь! Ты украла у меня мои знания! Ты обессилила меня!
– Ничего я не крала, – крикнула она в ответ, грозя мне пальцем, словно я ребенок. – Ты все время был в седле, все время держал поводья. А я… я просто прыгнула к тебе за спину. И держалась за тебя. С тобой мне так спокойно…
Она меня умоляла, пыталась тронуть мое сердце. Она думала, что я просто рассердился. Откуда ей было знать, что я ее смертельно боюсь.
– Ты меня околдовала, – упрекнул я ее. – И обокрала.
– Это неправда. Ты лжец.
– Мне незачем лгать, разговаривая с такими хитрыми распутницами, как ты.
– Что? Как ты меня назвал? Как ты посмел!
– Думаешь, я таких не видел? Ты носишь полуребенка. Ты самая гнусная из ведьм! Неужели ты думаешь, что твоя прародительница Мирга не играла в эти игры? Я спал с ней, а она меня обманула. За это я убил ее.
Потрясенная Ниив решительно возразила:
– Она умерла в озере, пыталась поговорить с предками. Она не предприняла всех необходимых предосторожностей, и ее забрал Енааки. И с тобой было бы то же, если бы я тебя не предупредила.
– Она умерла на озере. В лодке. Голая. С синяками вокруг шеи. Она поплатилась за свое любопытство! Енааки сожрал ее останки. А я съел ее полуребенка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94