Но наверху над расселиной я видел лишь камни, кусты, искореженные ветром деревья. Несколько оленей спокойно паслись в траве. Те из них, что были сообразительнее, начали искать убежище – они заметили в небе меня.
Я очень сильно удивился, что над нами никого нет. Что же тогда видел Илькавар?
Я вернулся в свое тело, забрал поводья и догнал Ясона.
– Нас ожидают. Нам здесь не пройти, да и ты, хоть ты и ахеец, не пройдешь, новые греки тебя не признают. Нам следует вернуться и предупредить Бренна.
Ясон еще немного проехал вперед, услышанное явно рассердило его. Он хотел ехать дальше. Он хотел догнать своего сына. И не мог смириться ни с чем другим, тем более что теперь подобрался к сыну совсем близко. И близко к своей родине.
Но он все-таки повернул назад и коротко кивнул:
– Ты прав.
Четверо воинов Болджоса поскакали назад, словно за ними гнались сами фурии, мы же отправились вслед за ними легким галопом.
Мы только что выехали из расселины, когда первые ряды армии ринулись в нее. То были ремы, прекрасные наездники, но не очень хорошие бойцы. Тем не менее они были полны решимости прорваться в Фермопилы. С мрачными лицами они проехали мимо нас, держа наготове копья и щиты, чтобы прикрываться от падающих камней.
Бренн отправил их на верную смерть, жесткое решение для такого расчетливого человека, как он.
Сразу за ремами он двинул замечательных копейщиков из тектосагов, гесатов, тех же, что столь дерзко разграбили Аркамон. Их раздражало тесное пространство, поэтому они стремительно неслись вперед и громко требовали, чтобы ремы освободили им дорогу.
Этим они лишь приближали свою смерть.
И тут я понял, слишком поздно, что Медея помешала мне увидеть все. Она поступила, как когда-то я с дозорным. Тогда он удивился, что ничего не заметил. Наверное, умирая, он все пытался понять, как не почувствовал, что земля под ним содрогается от топота наступающей армии.
А теперь я сам просмотрел ряды греков на гребне горы. Сверху посыпались камни, они давили всадников. Те в панике налетали друг на друга. Расселина в горе наполнялась мертвыми телами.
Но Бренн подгонял людей, и новые ряды вливались в разлом, держа поднятые щиты, наступая на погибших и раненых.
После каменного дождя греки принялись метать копья, стрелять из лука и пращи.
Но что за силища была сокрыта в этой армии! Бренн предвидел трудности у Фермопил. Он всех подготовил. Последующие ряды воинов кидали на убитых щиты, создавая мост. По каждому упавшему пробегало пятеро. Там, где ущелье расширялось, они перестраивались, образуя фаланги. Кланы перемешались, все думали только о выполнении задачи. Оружие раздавалось, обменивалось, те, кто лучше владел мечом, забирали мечи у тех, кто лучше метал копья.
Я тоже отправился в проход, хотя Бренн и Болджос уже вошли в него в разное время, чтобы увеличить шансы.
Оба прошли, хотя Болджос потерял палец – в него попало копье, брошенное сверху, оно прошло через руку и воткнулось в седло.
Когда мы мрачно стояли в долине костей, Илькавар бросил на меня взгляд, полный раздражения:
– Я же говорил тебе, что там наверху люди…
– Меня провели.
Ясон услышал наш разговор:
– Кто провел тебя? Кто мог провести человека, способного поднять мертвый корабль со дна озера? Который никогда не стареет? Не умирает? Иногда тебя невозможно понять. Ты что, играешь с нами, Мерлин?
– Нет, меня провели.
Аргонавты столпились вокруг меня, на их лицах была то ли боль, то ли отчаяние. Ясон сказал:
– Напомни мне, что мой сын сказал Бренну? О предательстве. Как он сказал? Напомни.
Я ничего не ответил. Ясон убрал меч. Он знал, уверен, что знал. Он хотел, чтобы я подтвердил, что не предам его ночью, только при свете дня. Так сказал его сын предводителю.
И снова, прежде чем я что-либо сказал, Ясон заговорил:
– Она отправила моих сыновей сквозь время. На семьсот лет вперед, если верить тебе. А сейчас ты заявляешь, что у каждого из них был призрак брата. Я вижу призраков и преследую их. А ты разговариваешь с моим сыном за моей спиной!
Он подъехал ко мне поближе:
– Скажи мне правду, Мерлин. Она ведь жива? Она тоже отправилась сквозь время за ними. Она сейчас с ними. Эта ведьма чинит нам препятствия. Скажи мне правду… пожалуйста…
Илькавар пристально смотрел на меня: Он-то, конечно, знал, но ничего не сказал.
– Да, – признался я. – Да. Она жива. Она постаралась преградить тебе путь на Альбу, потому что там спрятан Кинос. Те огромные статуи, наш страх, возможно, и само опустошение земель – дело ее рук, хотя в этом я не уверен. Она отравила твои мысли на Рейне, чтобы Арго восстал против тебя.
– Она была на Арго? – зарычал Ясон.
– Пряталась. Она умна. Даже Миеликки не знала, что она там.
– Боги знают все.
– Увы! Нет. Или, напротив, к счастью. Она посылала призраков своих сыновей им самим, чтобы те были счастливы. А тебе, чтобы поддразнить и обмануть. Она не позволила мне увидеть греков на скале. Бог знает, возможно, она и во многом другом мешала мне. Я не ожидал ее появления, поэтому и не увидел.
– Она прибыла вместе с ними, – повторил он мои слова.
Он спрашивал, не утверждал. Он чувствовал, что дело не в этом.
Я ничего не сказал. Мне нечего было сказать. Ясон один из немногих людей, встретившихся мне за мою очень долгую жизнь, для кого я был открыт, словно разрезанная туша на столе.
– Ты лжец! – выдохнул он. – Клянусь Священным Быком, ты меня обманывал. Не знаю как, не знаю, в чем именно, но обманывал. Ты предал меня! Что-то теперь произойдет. – Он в отчаянии повторил: – Что-то должно произойти. Оставь меня, Антиох. Нашей дружбе конец!
Он отвернулся и поехал туда, где воины продолжали втискиваться в расселину, готовясь к штурму в ее конце. Гвирион бросил мне:
– Он что же, поедет один? Разве за этим мы сюда приехали?
Тайрон крикнул:
– Что бы там ни произошло между тобой и Ясоном, настоятельно советую забыть об этом на время. Мы должны прорваться; Кроме того, разве мы не обещали помочь Ясону за проезд на его корабле?
– Поехали, Мерлин, – осторожно позвал меня Илькавар. – Может, этот проход и называют Жаркими Вратами, их жар – ничто по сравнению с тем, что ждет нас с другой стороны разлома!
Чего я не заметил сверху, когда издалека смотрел на греческую армию, так это того, что армия греков весьма малочисленна. Они сверкали металлом, яростно выкрикивали оскорбления, но их оказалось меньше, чем я думал. К тому же это были не лучшие воины – Греция еще не оправилась от предыдущих войн. Их земля была закрыта от нападения врагов, расселина препятствовала проникновению чужаков. Кроме того, греков раздирали распри, споры, разногласия.
Клянусь Священным Быком Ясона, этим они напоминали кельтов!
Бренн потерял больше людей, чем мог сосчитать. Я слышал, что их тела оставили в проходе на сто лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94