Он классифицировал противника по четырём категориям, дав им названия: низший, равный, высший и неизвестный. Неизвестный мог превратиться в представителя любой из предыдущих категорий. К примеру, противник, показавшийся поначалу слабым, мог оказаться просто прибегнувшим к хитрости, к высококлассному обману.
Слабого противника было достаточно просто обнаружить, одолеть его не составляло большого труда. Но маловероятно было, что убийцы, с которыми имели дело Благодетели, относились именно к этой категории. Поэтому Теодор, приведя несколько простых примеров, предостерегающих от опасности, перешёл к равным и высшим.
Равные были наиболее трудными для планирования, хотя бы потому, что в этом случае действительно в ход шла война планов. Перебирая записки Теодора, Мартин мучительно выбирал подходящий сценарий: случай, когда дело имеешь не с численно равными силами, но с противником равного технического уровня, равного уровнем интеллекта. Дело не в совпадении степеней желания или страха, а в сопоставимости вооружения, в том, какими разрушающими способностями каждый из них обладает. Так, торпеда уступала подводной лодке в размере и сложности устройства, но если их предназначением было разрушать, то потенциальные возможности приравнивались.
И результат тут зависел даже не от сложности схем тактики и стратегии. Простая, но с умом выполненная, схема могла произвести тот же эффект, что и более комплексная, многоуровневая: предотвратить нападение числом превышающего противника или же, напротив, напав, уничтожить его.
Конечно, более сильный противник считался не лучшим вариантом (хотя выбора у них не было: они должны были выступить против любой силы, и при случае, если это будет необходимо, уподобиться даже мотыльку, тупо бьющемуся в стекло окна). Скорее всего, он окажется хитрым, маскирующимся, отвлекающим удар. Он мог оказаться даже и не противником, а сверхестественной силой с потенциалом, близким к возможностям Бога. В таком случае он отбросит в сторону любое тщательное планирование, и их атака обернётся не более, чем детской забавой для него.
Момы настаивали, и Теодор соглашался с ними, что можно противостоять и более сильному противнику — это не было глупостью. Вспомним убийц Капитана Кука.
Тактика общения с более сильным противником включала в себя больше хитрости, носила более затяжной, изнуряющий характер. Приходило в голову сравнение с блохой, ползающей в одеждах человека и разносящей заразу. Производители и манипуляторы и действовали, как бациллы.
Но снова и снова записки Теодора напоминали Мартину, что любые параллели в данном случае неуместны — даже сравнение с убийцами Кука ошибочно.
Ведь сильный противник может скрыть любое оружие.
Мартин закрыл глаза и попытался возродить хоть какую-нибудь надежду, унять противоречивые чувства. Не было всей нужной информации. И он — Мартин — не был готов…
«Спутник Зари» использовал каждую возможность, чтобы сберечь для сражения как можно больший запас горючего.
Мартин лично руководил второй тренировкой в открытом космосе, и на этот раз он почувствовал — да, они были готовы. Сам Мартин на этот период превратился в соперника, прообраз которого когда-то создал Теодор.
Мартин остался внутри «Спутника Зари» и вместе с Гарпалом Опережающим Время и Стефанией Перо Крыла имитировал действия противника.
А вокруг «Спутника Зари» кружились в кораблях-челноках сорок детей, готовящихся войти в условную систему, конфигурацией очень напоминающую Полынь.
Пять неизвестных масс вокруг жёлтой звезды, по плану Мартина, были замаскированными станциями, предназначенными для защиты, система была обитаемой — её обитателями были роботы с очень высоким уровнем интеллекта.
Мартин со стороны наблюдал за развитием событий.
Планета встретила пришельцев поверхностью с раскалённым шлаком, но большинство детей уцелело. «Заяц», получив минимум поломок, благополучно припортовался к «Спутнику Зари». Удалившийся дальше всех корабль-челнок прибыл через пятнадцать минут после того, как был дан отбой.
Стефания, облизывая пораненый указательный палец и потряхивая им в воздухе, поглядывала на Мартина и улыбалась. Доверительные отношения были восстановлены.
Встретившись в столовой, дети провели анализ прошедшей тренировки. Мартин и Ганс молча наблюдали. На этот раз никто не боялся критики и самокритики, и при этом не было заметно обиженных. Мартин чувствовал, что после тренировки сплочённость команды возрасла.
Потом они обедали, слушали хрипловатые звуки музыки в исполнении Джоя Плоского Червяка и Кис Северное Море. Мелодии, звучавшие в условиях торможения чуть медленнее, чем обычно, напоминали народные украинские напевы и фолк-музыку штата Теннесси.
Тела детей внезапно стали сильнее, коренастее. Не было необходимости спрашивать момов, ни они ли в ответе за эти изменения.
Концерт продолжался менее получаса, затем наступило время отдыха. Мартин провёл его в отсеке Терезы. Он лежал в полной темноте, уставившись в потолок, мысленно следуя за дневными событиями.
Спал он мирно, без снов.
Пять дней отделяло их от вхождения в первичное облако Полыни.
Мартин упражнялся во второй перемычке — то поднимаясь вверх, то опускаясь вдоль лестничного поля, не позволяя ему тащить себя. Он поднимался от первого дома-шара до второго, наслаждаясь физической нагрузкой. Внезапно Мартин услышал далёкий, но, тем не менее, пронзительный крик, который эхом отозвался по всему кораблю.
Тереза, практиковавшаяся в бомбардировщике, в третьем доме-шаре, прямо над Мартином, быстро спустилась к нему и, нахмурившись, прислушилась.
— Ты слышал?
Он кивнул, в душе надеясь, что все это им показалось. Он никогда не слышал ничего подобного. Это прозвучало ужасно, ещё более ужасно, оттого что звук был искажён — в перемычках всегда происходила реверберация звуков.
Прошли секунды. Тишина. Затем послышались громкие голоса, зовущие на помощь. Тереза и Мартин устремились во второй дом-шар.
В центральном коридоре они нашли Розу Секвойа — рыдающую во весь голос в окружении пятерых детей. Её широкое, скуластое лицо было мокрым от слёз. Роза, как ни пыталась, не могла остановить истеричное всхлипывание — вместо слов из горла вырывались только хрипы.
— Мы ничего не видели, — говорила Мин Муссон, успокаивающе похлопывая Розу по плечу. — Ничего такого не появлялось в холле!
— Но Роза что-то видела, — возразила Мин Кис Северное Море — узколицая девушка с бегающими глазками. — Она до безумия испугана.
— Что ты видела? — спросила Тереза, подойдя поближе к Розе.
Сгорбленная, стоявшая на коленях Роза походила на круглое заграждение в коридоре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148