Многие обломки представляли из себя куски простейших горных пород; металлы и газообразные вещества, отягащенные кремнием, отсутствовали.
И в составе этой производственной пыли даже более, чем в спектральном составе Полыни, повторялась пропорция элементов, — та, что осталась после машин-убийц.
— О, это более, чем похоже, — на возбуждение Мартина указывала его слегка приподнятая бровь. — Очень даже может быть, что машины-убийцы сделаны где-то рядом с Полынью.
— Но не исключена возможность, что и на Левиафане. Нам ещё трудно судить об этом.
— Но, согласись, не исключена возможножность, что здесь.
— Да, фактов, указывающих на это, предостаточно.
Лицо Мартина горело, глаза подёрнулись влагой. Он вдруг осознал всю свою ответственность — его охватило чувство, никогда не испытываемое им прежде. Ему было трудно даже определить, что это было за чувство, правильнее было сказать, не чувство, а целый комплекс эмоций.
— Итак, ты говоришь, что не замечено никакой защиты?
— Никакой, — подтвердил Хаким и повторил, — Никакой очевидной защиты на поверхности внутренних миров. Истощённый газовый гигант выказывает наименьшую активность. Кажется, что это просто большая глыба из огромного количества обломков горных пород, с тонкой атмосферой, состоящей из гелия, двуокиси углерода, брома и незначительного количества углеводорода. Вот посмотри список.
— Где же взять горючее? — риторически произнёс Мартин. В списке не было водорода, метана и аммиака. Гелия было такое мало, что он казался бесполезным. Глядя на этот список, не возникало желания устремиться вниз за топливом с нетерпением Робин Гуда, рванувшегося к кошельку, висящему на дереве.
— Хороший вопрос. Но я так же, как и ты, могу только догадываться. Звезде больше шести миллиардов лет. Все газообразные вещества могли быть потеряны уже при рождении, вместо них планета могла получить лишь тончайшую оболочку атмосферы. И всё же, это весьма необычно для карликовой жёлтой звезды, да ещё при таком соседстве.
— Даже если соседство столь многочисленно?
Хаким кивнул:
— Даже в этом случае. Хотя ты прав, газообразные вещества могли быть истощены межзвёздными путешественниками. Или… — Мартин поднял голову, — все они могли быть преобразованы в антиматерию для изготовления убийц-зондов.
— Из этого могло получиться очень много зондов-убийц.
Хаким кивнул:
— Миллиарды, с запасом горючего, способных достигнуть соседних звёздных систем. И всё это — за счёт истощения внешней атмосферы, комет, лун, газовых гигантов, всего… Если можно так выразиться, в таком случае работали огромные порочные комбинаты, ведущие весьма рискованную работу, но ставящие перед собой великие цели. Из всего этого логично вытекает, что они мечтали о масштабной колонизации.
— Но мы же не обнаружили рядом других систем…
— С той поры, как они могли отправить зонды, до того момента, как те могли вернуться, выполнив задание, должны пройти века. Что если цивилизация изменилась за это время?
— Да, конечно, возможно и такое.
— Можно назвать множество потенциальных причин подобных изменений: гнев других цивилизаций, малодушие самой планеты, создавшей машины-убийцы, да и многое другое.
— Как ты думаешь, какое количество газов могли прежде содержать эти пять массивов? — поинтересовался Мартин.
— Трудно сказать, ведь основные скопления потеряны, — задумчиво произнёс Хаким. — Мы вряд ли с большой точностью можем указать размеры, но представляется, что каждый из массивов имел диаметр в несколько тысяч километров. Так как удельный вес этих масс почти не изменялся, можно предположить, что они состояли из нейтрино…
— Я сейчас заканчиваю работу над анализом состава внешнего облака, — вмешался Торкильд Лосось, — Мин Муссон — над анализом состава пыли и обломков внутри системы.
— Пыль и обломки… Скажите, как много времени понадобится, чтобы вытолкнуть самый огромный из обломков?
— Это не реально, — откликнулся Торкильд, — Наибольший из обломков слишком велик, чтобы от него можно было избавиться, даже с помощью радиации. Вспомните о направлениях движения звёздной пыли вблизи обломка…
— Да, это говорит о многом, — кивнул Хаким.
— Сколько времени вам нужно, чтобы закончить работу? — спросил Мартин.
— День? — Хаким повернулся к своим коллегам.
— Мне нужно немного отдохнуть. Мой момераф работает уже не так чётко, как раньше, — пожаловалась Мин Муссон.
— Ну, хорошо, даю вам полтора дня.
— Прекрасно, — сказал Мартин.
Через три дня они должны были войти в первичное облако. До сего момента им необходимо было принять решение. Мартин не сомневался в том, какое решение примут дети. Но, кроме всего прочего, до вхождения в облако необходимо было произвести расщепление «Спутника Зари». После разделения «Черепахе» предстояло немедленно начать суперторможение, а затем рассеять производителей и манипуляторов внутри данной системы планет. «Заяц» должен был оставаться в стороне и, в случае неудачи «Черепахи», попытаться уже самому выполнить задание.
Подходил к концу второй цикл торможения. Мартин ощутил свободу движений, будто бы к нему присоединили высокозарядную батарею. Некоторые из детей почувствовали лёгкое недомогание, которое вскоре прошло.
Прежде Дженнифер Гиацинт не производила никакого впечатления на Мартина. Это была весьма энергичная и болтливая особа. Её трудно было назвать не только красивой, но даже и миловидной — треугольное лицо, узенькие, постоянно моргающие глазки, тонкие руки и несоразмерно большая грудь. Вдобавок к этому, с её лица не сходило выражение, будто её только что оскорбили. Но постепенно Дженнифер сыскала уважение Мартина своими точными наблюдениями о жизни на корабле, своей готовностью браться за любую работу, — даже за ту, которую другие находили неприятной или рутинной.
Как и Ариэль, Дженнифер чем больше работала с момами, тем меньше им доверяла. Но она реализовала своё недоверие своеобразной вариацией партизанской войны: она, используя интеллект, догадывалась о таких вещах, о которых момы никогда не рассказывали детям.
Мартин откликнулся на её просьбу встретиться с ней в первой половине дня, тем более, что в это время Тереза была занята — она тренировалась вместе с другими пилотами бомбардировщиков.
Взволнованная, Дженнифер поднялась в каюту Мартина. Она явно испытывала смущение.
— Ну, и зачем я тебе понадобился, — небрежно произнёс Мартин, надеясь, что это поможет Дженнифер расслабиться. Она сделала большие глаза и пожала плечами, будто бы ей действительно не было что ему сказать. Девушка казалось смущённой, как при первом свидании.
— Ну, Дженнифер… — Мартин начал выходить из себя.
— Я постоянно думаю, — выпалила она, защищаясь, будто бы он обвинял её том, что она расстроила его планы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148
И в составе этой производственной пыли даже более, чем в спектральном составе Полыни, повторялась пропорция элементов, — та, что осталась после машин-убийц.
— О, это более, чем похоже, — на возбуждение Мартина указывала его слегка приподнятая бровь. — Очень даже может быть, что машины-убийцы сделаны где-то рядом с Полынью.
— Но не исключена возможность, что и на Левиафане. Нам ещё трудно судить об этом.
— Но, согласись, не исключена возможножность, что здесь.
— Да, фактов, указывающих на это, предостаточно.
Лицо Мартина горело, глаза подёрнулись влагой. Он вдруг осознал всю свою ответственность — его охватило чувство, никогда не испытываемое им прежде. Ему было трудно даже определить, что это было за чувство, правильнее было сказать, не чувство, а целый комплекс эмоций.
— Итак, ты говоришь, что не замечено никакой защиты?
— Никакой, — подтвердил Хаким и повторил, — Никакой очевидной защиты на поверхности внутренних миров. Истощённый газовый гигант выказывает наименьшую активность. Кажется, что это просто большая глыба из огромного количества обломков горных пород, с тонкой атмосферой, состоящей из гелия, двуокиси углерода, брома и незначительного количества углеводорода. Вот посмотри список.
— Где же взять горючее? — риторически произнёс Мартин. В списке не было водорода, метана и аммиака. Гелия было такое мало, что он казался бесполезным. Глядя на этот список, не возникало желания устремиться вниз за топливом с нетерпением Робин Гуда, рванувшегося к кошельку, висящему на дереве.
— Хороший вопрос. Но я так же, как и ты, могу только догадываться. Звезде больше шести миллиардов лет. Все газообразные вещества могли быть потеряны уже при рождении, вместо них планета могла получить лишь тончайшую оболочку атмосферы. И всё же, это весьма необычно для карликовой жёлтой звезды, да ещё при таком соседстве.
— Даже если соседство столь многочисленно?
Хаким кивнул:
— Даже в этом случае. Хотя ты прав, газообразные вещества могли быть истощены межзвёздными путешественниками. Или… — Мартин поднял голову, — все они могли быть преобразованы в антиматерию для изготовления убийц-зондов.
— Из этого могло получиться очень много зондов-убийц.
Хаким кивнул:
— Миллиарды, с запасом горючего, способных достигнуть соседних звёздных систем. И всё это — за счёт истощения внешней атмосферы, комет, лун, газовых гигантов, всего… Если можно так выразиться, в таком случае работали огромные порочные комбинаты, ведущие весьма рискованную работу, но ставящие перед собой великие цели. Из всего этого логично вытекает, что они мечтали о масштабной колонизации.
— Но мы же не обнаружили рядом других систем…
— С той поры, как они могли отправить зонды, до того момента, как те могли вернуться, выполнив задание, должны пройти века. Что если цивилизация изменилась за это время?
— Да, конечно, возможно и такое.
— Можно назвать множество потенциальных причин подобных изменений: гнев других цивилизаций, малодушие самой планеты, создавшей машины-убийцы, да и многое другое.
— Как ты думаешь, какое количество газов могли прежде содержать эти пять массивов? — поинтересовался Мартин.
— Трудно сказать, ведь основные скопления потеряны, — задумчиво произнёс Хаким. — Мы вряд ли с большой точностью можем указать размеры, но представляется, что каждый из массивов имел диаметр в несколько тысяч километров. Так как удельный вес этих масс почти не изменялся, можно предположить, что они состояли из нейтрино…
— Я сейчас заканчиваю работу над анализом состава внешнего облака, — вмешался Торкильд Лосось, — Мин Муссон — над анализом состава пыли и обломков внутри системы.
— Пыль и обломки… Скажите, как много времени понадобится, чтобы вытолкнуть самый огромный из обломков?
— Это не реально, — откликнулся Торкильд, — Наибольший из обломков слишком велик, чтобы от него можно было избавиться, даже с помощью радиации. Вспомните о направлениях движения звёздной пыли вблизи обломка…
— Да, это говорит о многом, — кивнул Хаким.
— Сколько времени вам нужно, чтобы закончить работу? — спросил Мартин.
— День? — Хаким повернулся к своим коллегам.
— Мне нужно немного отдохнуть. Мой момераф работает уже не так чётко, как раньше, — пожаловалась Мин Муссон.
— Ну, хорошо, даю вам полтора дня.
— Прекрасно, — сказал Мартин.
Через три дня они должны были войти в первичное облако. До сего момента им необходимо было принять решение. Мартин не сомневался в том, какое решение примут дети. Но, кроме всего прочего, до вхождения в облако необходимо было произвести расщепление «Спутника Зари». После разделения «Черепахе» предстояло немедленно начать суперторможение, а затем рассеять производителей и манипуляторов внутри данной системы планет. «Заяц» должен был оставаться в стороне и, в случае неудачи «Черепахи», попытаться уже самому выполнить задание.
Подходил к концу второй цикл торможения. Мартин ощутил свободу движений, будто бы к нему присоединили высокозарядную батарею. Некоторые из детей почувствовали лёгкое недомогание, которое вскоре прошло.
Прежде Дженнифер Гиацинт не производила никакого впечатления на Мартина. Это была весьма энергичная и болтливая особа. Её трудно было назвать не только красивой, но даже и миловидной — треугольное лицо, узенькие, постоянно моргающие глазки, тонкие руки и несоразмерно большая грудь. Вдобавок к этому, с её лица не сходило выражение, будто её только что оскорбили. Но постепенно Дженнифер сыскала уважение Мартина своими точными наблюдениями о жизни на корабле, своей готовностью браться за любую работу, — даже за ту, которую другие находили неприятной или рутинной.
Как и Ариэль, Дженнифер чем больше работала с момами, тем меньше им доверяла. Но она реализовала своё недоверие своеобразной вариацией партизанской войны: она, используя интеллект, догадывалась о таких вещах, о которых момы никогда не рассказывали детям.
Мартин откликнулся на её просьбу встретиться с ней в первой половине дня, тем более, что в это время Тереза была занята — она тренировалась вместе с другими пилотами бомбардировщиков.
Взволнованная, Дженнифер поднялась в каюту Мартина. Она явно испытывала смущение.
— Ну, и зачем я тебе понадобился, — небрежно произнёс Мартин, надеясь, что это поможет Дженнифер расслабиться. Она сделала большие глаза и пожала плечами, будто бы ей действительно не было что ему сказать. Девушка казалось смущённой, как при первом свидании.
— Ну, Дженнифер… — Мартин начал выходить из себя.
— Я постоянно думаю, — выпалила она, защищаясь, будто бы он обвинял её том, что она расстроила его планы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148