— Я лучше не буду ничего рассказывать.
— Но это очень важно для всех нас, — мягко произнёс Мартин.
— Мне трудно выразить это словами, — лицо Жанетта мучительно поморщилась. — Ну, пожалуйста, Мартин, оставь меня в покое. Ведь не я начала все это, а Роза… К тому же, я видела совсем не то, что видела Роза.
— Что ты имеешь в виду, говоря, что Роза начала это? — резко спросил Ганс.
— Не давите на меня! — закричала Жанетта. — Я вовсе не хотела видеть это. Я даже не уверена, на яву ли это всё было.
— Я ничего не начинала, сестра, — Роза произнесла эти слова свистящим шёпотом и покачала головой, — Не упрекай меня.
— Я видела свою мать, — опустив глаза, неожиданно для всех сказала Жанетта. — Но её уже давно нет в живых, Мартин. Она умерла, когда мне было всего пять лет. Я увидела её, одетой в чёрное, несущей чемодан или что-то, похожее на чемодан.
— Вот дерьмо, — вырвалось у Розы.
— Роза, успокойся, пожалуйста, — сказала Ариэль.
— Да что за чушь она несёт! Она не могла увидеть такое, — возмутилась Роза.
— Почему, чёрт побери, не могла? — Ариэль покраснела. — Каждый видит то, что он видит.
— Они просто хотят это увидеть, и сами все придумывают. Вот мы с Алексис действительно видели…
— Всё, хватит, — Мартин поднял руку.
— Мы видели это, — теперь уже закричала Алексис. — Вы, наверное, думаете, что мы сумасшедшие…
— Это точно, — пробормотал Ганс.
Мартин поднял руку ещё выше и сжал губы.
— Успокойтесь все, — сказал он, — Роза, никто никого ни в чём не обвиняет. Здесь не соревнование на наиболее таинственный рассказ. Это понятно?
— Не учи меня жить, — прошипела Роза, — Ты…
— Заткнись, — резко приказала ей Ариэль, затем она в упор посмотрела на Мартина. Не считай наше сотрудничество само собой разумеющимся.
— Но почему все давят на меня?! — слезы ручьём текли из глаз Розы. — Вы ведь все равно сейчас все уйдёте… И оставите нас с Алексис в одиночестве.
— Я не знаю, что я видела или что это означает, — сказала Алексис. — Я просто сообщила о случившемся.
Вдыхая аромат цветов из Розиного сада, Мартин обдумывал, как бы поделикатнее завершить эту встречу.
— Итак, сделаем вывод: никто толком не знает, что он видел; но никто никого и не обвиняет. Роза, ты правильно сделала, что все рассказала. Так диктуют правила, понимаешь? Не смущайся, не прячься и не стыдись. Я хочу знать все обо всём.
Стефания одобрительно кивнула. А вот Ганса, слова Мартина, казалось, совсем не убедили.
— Ну будут ещё вопросы? Кого что ещё волнует? — вопрошал Мартин.
Никто не ответил.
— В течение следующего часа я собираюсь с каждым из вас поговорить индивидуально. Так что — по одному приходите в мою каюту. Но нам нельзя терять времени. Мы должны быть дисциплинированными и думать только о Работе. Согласны?
Все вокруг кивнули — все, кроме Ариэли и Розы.
— Нам предстоит принять серьёзное решение — завтра утром, перед разделением. Это все очень серьёзно. Не тревожьтесь о своём самолюбии и своём здравомыслии. Думайте о Земле.
Один за другим они приходили в его апартаменты. Мартин записывал их слова на жезл. Первой пришла Алексис Байкал — полная сомнений, плачущая и извиняющаяся. Мартин вновь попытался доказать ей, что в том, что с ней произошло, нет состава преступления. Но его усилия были бесплодны.
Ариэль была холодна, будто бы сожалея о своей безмолвной поддержке в каюте Розы.
— Мне кажется, это дело рук момов. Они экспериментируют с нами, как было и в случае первой тренировки в открытом космосе.
— Ты никогда не доверяла им, не так ли? — поинтересовался Мартин.
Ариэль покачала головой:
— Мы в ловушке. Так же думает и Роза, просто она не говорит столь прямо. Она в отчаянии.
— Ты думаешь она видела нечто, созданное момами?
Ариэль неохотно кивнула.
— Но зачем им это? — воскликнул Мартин. — Это бессмысленно. Зачем им дурачить нас? Скажи, зачем?
— Я думаю, что они хотят избавиться от слабых, — сказала Ариэль. — Или подвергают нас риску не выполнить Работу. Я не говорю, что мне абсолютно ясно, что случилось. Это просто мои домыслы.
— Это Роза-то слабая?
— О, послушай, я не хочу служить источником её неприятностей. Давай не будем говорить о Розе.
— Но у неё уже проблемы, Ариэль.
— Я знаю.
— Способна ли она выполнить свою работу?
— Она справляется со своими обязанностями достаточно хорошо, разве нет?
— Но сможет ли она продолжать?
— Думаю, да. Но детям нужно cмириться с ней.
— У меня создалось такое впечатление, что это ей нужно смириться с детьми.
— Возможно, ты и прав.
— Ты её подруга, Ариэль. Можешь ты привести её сюда?
— Попробую. Но она не рассказывает всего и мне. Ну хорошо, я поговорю с ней… Но, мне кажется будет лучше, если с ней поговорит кто-нибудь другой, а не ты.
Но Мартин не согласился:
— Я собирался поговорить с ней сразу же вслед за тобой.
Собравшаяся уже было уходить Ариэль, резко обернулась:
— Ты хочешь стать её другом?
Ах ты, мерзкая всепонимающая самка, — подумал Мартин, а вслух сказал, — Постараюсь.
Ариэль вышла. Роза Секвойа вошла в его каюту несколькими минутами позже — с каменным лицом, широко распахнутыми глазами и все тем же вызывающим видом, из-за которого Мартину хотелось хорошенько её стукнуть.
— Скажи, как ты думаешь, что ты видела? Скажи только мне и никому больше.
Она покачала головой:
— Я никому не верю.
— И всё же, я слушаю тебя.
— Те другие… они видели что-то иное. Признайся, ты ведь никому из нас не веришь?
Мартин ободряюще улыбнулся. Продолжай, продолжай…
— Ты думаешь, что все это начала я, — сказала Роза.
— Совсем я не думаю так. А как ты сама считаешь?
— Я первая увидела это, — затаив дыхание, прошептала Роза, — Это моё.
— Скажи, если это выше твоего понимания, разве ты можешь что-то контролировать? — разговор принимал опасный оборот. Роза была слишком глубоко введена в заблуждение, — Ты чересчур взволнована.
— У меня хотят отнять даже это. Ведь я и так ничего не имею, — она склонила голову, — Я не знаю, что мне делать.
Такой поворот разговора был сюрпризом для Мартина. От удивления он даже открыл рот, затем сглотнул слюну и сказал:
— Бог с тобой, Роза.
— Я не говорю, что я… Нет, нет, я не говорила, что мы ничего не видели.
— Послушай, сядь… Ну, пожалуйста, только не молчи.
Роза отвела глаза в сторону и покачала головой:
— Я не хочу, чтобы что-то мешало Работе, но боюсь, что это может повредить нам, нашему делу.
— Что это? Что тебе известно?
Она всхлипнула и отвернулась, чтобы скрыть слезы.
— Я помню о присяге Земле, Мартин. Я ни за что не стала бы делать этого сама.
— Так ты уверена, что это реальность?
— У меня — да. О других не знаю. Это было более реально, чем я сама. Сейчас это зарубцевалось, но это было. Я должна стыдиться этого?
— Не знаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148