Седые волосы, густые и длинные, как у музыканта, слишком большая для таких узких плеч голова, печальное, в морщинах лицо. Фитциммонс решил: ему за пятьдесят, он очень беден, плохо питается, и за ним никто не ухаживает.
-- Ты совершил преступление! -- настаивал он.-- За это полагается наказание!
-- Может, вы с ним поговорите? -- обратился молодой человек -- он уже снова выходил из себя -- к Фитциммонсу.-- Объясните ему, что мне очень жаль...
-- Это его личное дело,-- возразил тот.
-- Мы опаздываем уже на полчаса! -- плаксиво вступила Элен.-- Какой там обед, какие гости!
-- Сожалеть тут недостаточно,-- упрямо твердил таксист.-- Поли-иция!
-- Послушай, приятель,-- торопливо заговорил молодой человек, и голос у него вдруг стал спокойно-доверительным,-- как тебя зовут?
-- Леопольд Тарлоф. Я гоняю свою тачку по нью-йоркским улицам вот уже двадцать лет, и все вокруг считают: если ты таксист, так можно позволять с тобой что угодно.
-- Послушай, Леопольд! -- молодой человек сдвинул летнюю серую шляпу далеко на затылок.-- Будем разумными людьми! Я ударил твою машину -- хорошо! Ну ударил, ну хорошо!
-- Что же тут хорошего?
-- Я к тому, что признаю, раскаиваюсь,-- вот я о чем. Хорошо! -Схватив Леопольда за потертые, разорванные рукава пальто, он не ослаблял напора.-- Зачем шум поднимать? Эти уличные происшествия каждый день случаются. Полиция зачем? Совсем она здесь не нужна! Ладно, мы вот что сделаем, Леопольд. Пять долларов, как ты сказал, за помятое крыло. Ладно. Ну, еще столько же -- за расквашенный нос. Что скажешь, идет? Все довольны. Ты получаешь пятерку, а эти приличные люди едут на вечеринку и больше здесь не задерживаются.
Тарлоф освободил рваные рукава из хватки мощных рук. Откинув голову, ладонями пригладил растрепавшиеся густые волосы и ледяным тоном произнес:
-- Не желаю больше ничего слышать! Сколько оскорблений приходилось мне выносить в своей жизни!
Молодой человек, сделав шаг назад, широко расставил руки, подняв вверх растопыренные ладони.
-- Надо же -- я его оскорбил! -- И повернулся к Фитциммонсу.-- Вы слышали? Я кого-нибудь здесь оскорблял?
-- Клод! -- снова позвала Элен.-- Мы что, всю ночь будем здесь торчать?
-- Какой-то незнакомый человек подходит ко мне и разбивает мне нос! И считает, что все в порядке, все можно уладить пятью долларами. Но он сильно ошибается! Я не пойду на мировую даже за пятьсот!
-- Послушай, сколько, по-твоему, может стоить удар в твою нюхалку? -зарычал разъяренный миротворец.-- Ты за кого меня принимаешь -- за Джо Луиса?
-- Да хоть десять тысяч долларов! -- упрямо стоял на своем Тарлоф, внешне очень спокойный, но внутри у него все бушевало -- это ясно.-- Хоть двадцать! Оскорблено мое чувство собственного достоинства!
-- Его чувство собственного достоинства! -- От изумления молодой человек перешел на шепот: -- Что это он несет, объясните мне, ради Христа?!
-- Что вы собираетесь делать? -- поинтересовался Фитциммонс, видя, как нервничает Элен.
-- Отвести его в полицейский участок и составить протокол. И хотел бы, чтобы вы пошли с нами, очень вас прошу! Что вы думаете по поводу этого инцидента?
-- Скажите же ему наконец, что копы здесь абсолютно не нужны! -- хрипло воззвала к нему и вторая сторона.-- Втолкуйте, прошу вас, этому ублюдку!
-- Клод! -- нетерпеливо крикнула Элен.
-- Вам решать.-- Фитциммонс старался глядеть на Тарлофа беспристрастно, быть рассудительным: остается надеяться, что Тарлоф больше не станет тратить время зря.-- Делайте, что считаете нужным.
Тарлоф улыбнулся, демонстрируя три пожелтевших зуба в маленьком, как у ребенка, ротике, резко очерченном на красном, морщинистом, задубевшем от перемен погоды сухом лице.
-- Благодарю вас. Я очень рад, что вы со мной заодно.
Фитциммонс только вздохнул.
-- Нет, ты точно сведешь меня с ума! -- заорал на Тарлофа обидчик.
-- А с тобой,-- объявил с тем же внешним спокойствием Тарлоф,-- с этого момента я разговариваю только в зале суда. Это мое последнее слово.
Молодой человек стоял перед ним, тяжело, прерывисто дыша, то сжимая, то разжимая в бессильной злобе кулаки; его серая шляпа поблескивала в свете уличного фонаря. Из-за угла вышел полицейский -- не спеша, вальяжно, развинченной походкой, не спуская глаз со стройных ножек девушки, вышагивавших по той стороне улицы.
Фитциммонс приблизился к нему.
-- Офицер, тут есть для вас кое-какая работа.
Полицейский с сожалением оторвал взор от красивых ножек и, тяжело вздохнув, медленно направился к двум столкнувшимся автомобилям.
-- Кто ты такой? -- выпытывал молодой человек у Тарлофа, когда к ним подошел Фитциммонс с полицейским.-- Никогда американский гражданин так не поступит! Кто ты такой?
-- Я русский,-- отвечал Тарлоф.-- Но я живу в этой стране вот уже двадцать пять лет и знаю, что такое гражданские права любого человека.
-- Да-а... Вот оно что...-- упавшим голосом протянул молодой человек, расставаясь с надеждой.-- Да-а...
Чета Фитциммонс ехала в такси в полицейский участок без единого слова. Тарлоф вел машину осторожно, ехал совсем медленно, лежавшие на баранке руки его дрожали. Полицейский вез молодого человека в его "форде". Вдруг "форд" остановился у магазина сигар, молодой нарушитель выскочил, вбежал в магазин -- и прямиком к телефонной будке.
-- Целых три месяца,-- канючила в машине Элен,-- я добивалась приглашения на обед от Адели Лоури. Наконец нам удалось достичь цели. Может, позвонить ей и пригласить всех ее гостей на ночное судебное разбирательство?
-- Это не суд,-- терпеливо возразил Фитциммонс,-- это полицейский участок. По-моему, тебе стоит проявить большую снисходительность. В конце концов, за этого старика некому заступиться.
-- Леопольд Тарлоф...-- повторила Элен.-- Какое старинное имя... Леопольд Тарлоф... Леопольд Тарлоф...
Дальше, до самого полицейского участка, ехали молча. Остановив машину, Тарлоф вышел и предупредительно открыл перед ними дверцу. Сразу же за ними подкатил "форд" с полицейским и молодым человеком, и все они, группой, вошли в здание.
Перед письменным столом лейтенанта ожидали своей очереди несколько человек: мужчина с длинными усами, хранивший отрешенный вид; шумная блондинка, которая утверждала, что этот мужчина трижды за вечер угрожал ей бейсбольной битой; два негра с окровавленными повязками на головах.
-- Придется, по-видимому, подождать,-- сказал полицейский.-- Перед вами еще две жалобы. Моя фамилия Краус.
-- Ах, только этого не хватало! -- возмутилась Элен.
-- Ну что ты ворчишь? -- урезонил ее Фитциммонс.-- Лучше позвони Адели и скажи -- пусть на нас не рассчитывает на сегодняшнем обеде.
Элен протянула руку за монетами.
-- Мне очень жаль,-- забормотал Тарлоф,-- что я разрушил ваши планы на сегодняшний вечер.
-- Ничего, ничего, не волнуйтесь! -- успокоил его Фитциммонс, пытаясь загородить собой недовольное лицо жены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59