– Примерно это и было у меня на уме.
– И император должен приказать им презреть освященную веками традицию и начать работать вместе?
– По-твоему, с этим будут какие-то трудности?
– Ну что ты, что ты. Я только хотел убедиться, что правильно понял тебя, вот и все.
– Так значит, все в порядке, старина? – осведомился Стрейджен. – Тогда я пойду поговорю с императором.


***

Сефрения вздохнула.
– Ты несносен, как ребенок, – сказала она. У Саллы глаза полезли на лоб.
– Как ты смеешь? – почти взвизгнул он. Лицо стирикского старейшины побелело.
– Ты забываешься, старейшина Салла, – заметил разъяренному стирику Заласта. – Советник Сефрения говорит от имени Тысячи. Или ты откажешься подчиниться решению Тысячи? И богов, которых она представляет?
– Тысяча заблуждается! – вспыхнул Салла. – Не может быть никаких соглашений между стириками и свиноедами!
– Это решать Тысяче, – твердым, как кремень, голосом сказал Заласта.
– Вспомните, что творят с нами эти эленийские варвары! – воскликнул Салла, задыхаясь от бешенства.
– Ты всю жизнь прожил в стирикском квартале Материона, старейшина Салла, – сказал Заласта. – Ты, наверное, ни разу в жизни и не видел эленийца.
– Я умею читать, Заласта.
– Счастлив это слышать. Впрочем, мы явились сюда не для того, чтобы обсуждать решение Тысячи. Верховная жрица Афраэли известила тебя об этом решении. Нравится оно тебе или нет, а тебе придется его исполнять.
Глаза Саллы наполнились слезами.
– Они убивают нас! – всхлипнул он.
– Для убитого, Салла, ты выглядишь просто великолепно, – заметила Сефрения. – Скажи, это было очень больно?
– Ты знаешь, что я имею в виду, жрица.
– Ах, да, – сказала она, – вечное и утомительное стирикское стремление присвоить себе чужую боль. Кто-то на другом конце земли протыкает ножом стирика, а у тебя идет кровь. Ты сидишь здесь, в Материоне, в роскоши и безопасности, жалеешь себя и втайне мучаешься от зависти, что тебе отказали в праве стать невинной жертвой. Что же, Салла, если тебе так хочется пожертвовать собой, я могу это устроить. – Лепет этого болвана вверг Сефрению в состояние холодной ярости. – Тысяча приняла решение, – жестко сказала она. – Я не обязана объяснять тебе почему, но все же объясню – чтобы ты мог передать это объяснение своей общине. И тебе придется сделать это, Салла. И быть при этом весьма убедительным, иначе мне придется тебя сместить.
– Моя должность пожизненная! – заносчиво заявил он.
– Именно об этом я и говорю, – зловещим тоном пояснила Сефрения.
Салла уставился на нее.
– Ты не посмеешь! – выдохнул он.
– А ты проверь. – Сефрения давно уже мечтала сказать кому-нибудь эту фразу, и теперь обнаружила, что это весьма приятно. – Суть дела вот в чем, Салла, – можешь прервать меня, если я буду говорить слишком быстро для тебя. Эленийцы – варвары, которые ищут повода прикончить всякого стирика, попавшегося им на глаза. Если мы не поможем им в этом кризисе, мы поднесем им искомый повод на бархатной подушечке. Мы поможем им, потому что если мы этого не сделаем, они перебьют всех стириков в Эозии. А ведь мы не хотим, чтобы это случилось, не так ли?
– Но…
– Салла, если я услышу от тебя еще одно «но», я тебя уничтожу. – Сефрения с некоторым изумлением обнаружила, что вести себя по-эленийски очень даже приятно. – Я передала тебе решение Тысячи, а Тысяча говорит от имени богов. Предмет не подлежит обсуждению, так что прекрати ныть и изворачиваться. Ты подчинишься или умрешь. Таков твой выбор, и выбирай побыстрее, потому что я спешу.
Эти слова потрясли даже Заласту. – Твоя богиня жестока, советник Сефрения! – выпалил Салла.
Сефрения ударила его прежде, чем успела подумать, что делает, – ее рука, казалось, двигалась сама по себе. Она воспитывала много поколений пандионцев и знала, как нужно блокировать плечо для удара. У нее вышло гораздо большее, чем обычная оплеуха. Костяшки ее кулака с силой впечатались в подбородок Саллы, и стирик с остекленевшими глазами отлетел назад.
Сефрения начала выговаривать слова смертоносного заклинания, выплетая пальцами соответствующие жесты.
«Я не сделаю этого, Сефрения!» – резко прозвенел в ее мыслях голос Афраэли.
«Знаю, – мысленно ответила Сефрения. – Я просто хочу привлечь его внимание, вот и все».
Осознав, что она делает, Салла задохнулся. Затем он пронзительно завопил и рухнул на колени, бессвязно лопоча и моля о милосердии.
– Ты исполнишь то, что я тебе повелела? – грозно спросила она.
– Да, высокая жрица! Да! Умоляю, не убивай меня!
– Я оборвала заклинание, но не отменила его. В любую минуту я могу его завершить. Твое сердце в моем кулаке, Салла. Помни об этом всякий раз, когда тебе вновь захочется оскорбить мою богиню. А теперь вставай и выполняй то, что тебе приказано. Пойдем, Заласта. Меня уже тошнит от этого нытья.
– Ты стала жестокой, Сефрения, – укоризненно сказал Заласта, когда они вышли на узкие улочки стирикского квартала.
– Я только припугнула его, мой старый друг, – ответила Сефрения. – Афраэль ни за что не стала бы отзываться на это заклинание. – Она осторожно пощупала руку. – Ты случайно не знаешь, Заласта, где бы я могла найти хорошего лекаря? Кажется, я вывихнула запястье.

– Они не слишком впечатляющи, верно? – заметил Улаф, когда он, Тиниен и Кринг шагали по ухоженным лужайкам императорской резиденции, направляясь к эленийскому замку.
– Воистину, – согласился Кринг. – Похоже, они все время думают только о парадах. – Все трое возвращались со встречи с высшим командованием имперской армии. – Да они только для парадов и годятся, – заключил доми. – На них нельзя положиться.
– Придворные в мундирах! – взмахом руки Улаф отмел разом весь генеральный штаб Тамульской империи.
– Согласен, – подхватил Тиниен. – Настоящая военная сила в Тамуле и во всей Империи – это атаны. Правительство решает, а генеральный штаб попросту передает его решения командирам атанов. Я начал сомневаться в надежности имперской армии, еще когда они сказали, что должности в ней наследственные. Не хотел бы я полагаться на них в случае нужды!
– Истинная правда, друг Тиниен, – согласился Кринг. – Их кавалерийский генерал отвел меня в конюшни и показал то, что здесь именуется лошадьми. – Кринга передернуло.
– Что, так плохо? – спросил Улаф.
– Ужасно, друг Улаф! Их лошади не годятся даже для пахоты! Никогда бы не поверил, что коня можно так раскормить. Все, что быстрее шага, попросту прикончит бедную скотинку.
– Стало быть, в этом мы сходимся? – спросил Тиниен. – Имперская армия абсолютно бесполезна для нас?
– По-моему, Тиниен, ты им льстишь, – отозвался Улаф.
– Нам нужно составлять доклад с большой осторожностью, – пояснил альсионский рыцарь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143