Камень был туго вогнан в развилку и намертво привязан полосками, нарезанными из джинсов, которые удалось спасти после взрыва.
Взглянув на Конни, я увидел, что она лежит в прежнем положении. Меня перекосило. Я таки вырубил ее. И я почувствовал не только угрызения совести, но и тайное удовлетворение. И еще я гордился своим самообладанием – как свербели у меня руки облапать ее, но я и пальцем к ней не прикоснулся. Какая выдержка! Тянет на медаль.
В действительности выдержка здесь совершенно ни при чем. Просто я боялся, что меня могла увидеть за этим занятием ее мамуля. А мне меньше всего хотелось, чтобы Билли узнала, какой я на самом деле похотливый дегенерат.
Так что, в последний раз с тоскою взглянув на Конни, я повернулся и шагнул в темноту прочь от костра.
Засада
Тельма лежала на своем тряпичном ложе, где ей и следовало быть: свернувшись калачиком, спала на боку, подложив под голову вместо подушки руку.
На тех местах, где они обычно спали, Кимберли и Билли оставили накрытые тряпками холмики в виде человеческой фигуры. Право, довольно слабая уловка. Вроде того, что мог бы сделать ребенок, прежде чем выбраться ночью в окно.
Впрочем, если разобраться, весь наш план засады, похоже, складывался из подобных бесхитростных и детских уловок.
Уловок, которыми невозможно было бы провести мало-мальски здравомыслящего взрослого.
(Несмотря на мнение Эндрю и некоторых других членов нашей группы, Уэзли был далеко не глуп.)
И чем дальше я отходил от костра, тем сильнее меня охватывало ужасное предчувствие того, что все наши старания напрасны – нам нисколечко не удалось перехитрить его. Его не отвлекла выходка Конни. Он видел, как Билли и Кимберли пробирались в бутафорский туалет. Может, он уже тихо прикончил их обеих.
Примерно на полпути между костром и туалетом я остановился. Слишком темно было вокруг, черт возьми. Моим глазам нужно было какое-то время, чтобы адаптироваться.
Во всяком случае, такое я придумал для себя оправдание.
На самом деле я остановился потому, что неожиданно потерял способность передвигаться. От страха. Хотелось вернуться к костру, вновь почувствовать себя в безопасности в его свете, рядом с Конни. (Пусть она без сознания, все же лучше, чем никого.)
Но вернуться назад я не мог. Не хотел выглядеть трусом.
Так что заставил себя двинуться вперед. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем я добрался до туалета.
Скосив взгляд в сторону, я увидел чьи-то смутные очертания в темной яме между стен. Мне показалось, что там всего один человек. Определить, кто это, не представлялось возможным. Нельзя было даже сказать, женщина это или мужчина.
Я стоял и пристально всматривался.
Прятавшийся в туалете человек не издавал ни звука.
Я сказал себе: “Это должна быть Билли или Кимберли”.
Если не Уэзли.
Но из-за того, что тело совершенно не шевелилось, я подумал, что это все же одна из женщин, но мертвая.
Я почувствовал, что вот-вот пущусь наутек.
Что, разумеется, сорвет весь наш план.
– Кто там? – едва выдавил я из себя.
– Руперт? – хриплый шепот.
Но голос, похоже, принадлежал Билли.
– Да.
– Я так и думала, но...
– Где Кимберли? – прошептал я.
– Иди сюда, – позвала Билли, чуть приподнявшись в темноте.
Эту часть мы явно не репетировали. Я шагнул в темноту между ветвистыми стенками, которые были мне чуть выше пояса. Казалось, Билли стояла на дне ямы, лицо ее находилось на уровне моих колен.
– И что я тут должен делать? – недоумевал я.
– Притворись, что зашел помочиться.
“Замечательно”, – подумал я.
Но вскоре все понял. В конце концов, вся эта комедия разыгрывалась ради Уэзли, и, если уж я нанес визит в уборную, мне надо было показать, что я оказался здесь не зря.
Так что я сунул томагавк под мышку, после чего начал изображать все подобающие случаю телодвижения – словно на самом деле подошел к выгребной яме.
Разумеется, я ничего не доставал.
– Что случилось с Кимберли? – шепотом спросил я.
– Она отошла. Мы решили, что нам лучше разделиться.
Я оглянулся вокруг, но Кимберли нигде не заметил. Пляж между мной и джунглями смотрелся серо и пустынно. За первым рядом деревьев джунгли были черны. Повернув голову в другую сторону, я обвел взглядом наш лагерь. Спальный участок напоминал поле темных бугорков. Конни все еще лежала на спине у костра.
– А ты знаешь, куда она пошла? – всполошился я.
– В джунгли.
– С ума, что ли, сошла?
– Она хочет, чтобы и ты туда пошел, если Уэзли не нападет на тебя здесь.
– О!
– Если нападение произойдет здесь, она выскочит из зарослей и атакует его сзади.
– Сомневаюсь, что это произойдет здесь.
– Дадим ему еще немного времени.
– Но это... я имею в виду, помочиться, так много времени не занимает.
– Прекрати вертеться.
– Ладно, извини.
– Уэзли вряд ли будет замерять по секундомеру. Уверена, что он вовсе не следит за временем.
– Ну, не знаю. Я бы к этому времени уже справился со всеми делами.
Руки, едва различимые во тьме, поднялись, и я почувствовал, как ее ладони мягко легли на мои икры.
– Постой еще немного, – шепнула она. – Дай ему шанс.
– Ладно.
Ее руки заскользили вверх-вниз, лаская.
– Как, держишься?
– Пока что да.
– Не знаю, что бы мы без тебя делали.
– Спасибо, – поблагодарил я. – Надеюсь, у вас не будет возможности выяснить это.
Она похлопала меня по ноге.
– Какой остроумный.
– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался я.
– Сносно. Скажется потом. После того, как мы разберемся с Уэзли.
– Должно быть, тебе жутко нелегко.
Молчание. Даже руки перестали двигаться. Затем она промолвила:
– У меня еще есть Конни.
– Да.
– Я видела кое-что из того, что с ней там случилось.
– Видела? – Несомненно, низкий плетень уборной был не такой плотный, как я думал. Мое лицо вспыхнуло. – И что же ты видела?
– О, ее небольшое стриптиз-шоу.
– А.
– Красивая девчонка, да?
– Вся в тебя, – заметил я, что больше льстило Конни, чем ей, и совсем не соответствовало действительности.
– Готова поспорить, что этим она тебя очень удивила.
– Что верно, то верно.
– Она дерзкая.
– Ага.
– И точно знает, чем можно привлечь внимание Уэзли.
“И мое”, – подумал я.
– Впрочем, с пощечинами она явно переборщила.
Билли и это видела. Мое лицо вновь пошло пятнами.
– Дерзкая, как ты и сказала.
– Иногда она бывает такой стервой. Но она – хороший ребенок. Внутри. Вероятно, ты уже успел это обнаружить.
– Ага, – подтвердил я.
Как же, расскажешь кому другому.
– Просто надо твердо стоять на своем и не поддаваться на ее провокации, понимаешь?
– Ты видела, как я отправил ее в нокаут? – спросил я.
– Ты что?
– Получилось случайно.
– Ты хочешь сказать, что ударил ее? – голос у нее был встревоженный, но не сердитый.
– А ты разве не видела?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
Взглянув на Конни, я увидел, что она лежит в прежнем положении. Меня перекосило. Я таки вырубил ее. И я почувствовал не только угрызения совести, но и тайное удовлетворение. И еще я гордился своим самообладанием – как свербели у меня руки облапать ее, но я и пальцем к ней не прикоснулся. Какая выдержка! Тянет на медаль.
В действительности выдержка здесь совершенно ни при чем. Просто я боялся, что меня могла увидеть за этим занятием ее мамуля. А мне меньше всего хотелось, чтобы Билли узнала, какой я на самом деле похотливый дегенерат.
Так что, в последний раз с тоскою взглянув на Конни, я повернулся и шагнул в темноту прочь от костра.
Засада
Тельма лежала на своем тряпичном ложе, где ей и следовало быть: свернувшись калачиком, спала на боку, подложив под голову вместо подушки руку.
На тех местах, где они обычно спали, Кимберли и Билли оставили накрытые тряпками холмики в виде человеческой фигуры. Право, довольно слабая уловка. Вроде того, что мог бы сделать ребенок, прежде чем выбраться ночью в окно.
Впрочем, если разобраться, весь наш план засады, похоже, складывался из подобных бесхитростных и детских уловок.
Уловок, которыми невозможно было бы провести мало-мальски здравомыслящего взрослого.
(Несмотря на мнение Эндрю и некоторых других членов нашей группы, Уэзли был далеко не глуп.)
И чем дальше я отходил от костра, тем сильнее меня охватывало ужасное предчувствие того, что все наши старания напрасны – нам нисколечко не удалось перехитрить его. Его не отвлекла выходка Конни. Он видел, как Билли и Кимберли пробирались в бутафорский туалет. Может, он уже тихо прикончил их обеих.
Примерно на полпути между костром и туалетом я остановился. Слишком темно было вокруг, черт возьми. Моим глазам нужно было какое-то время, чтобы адаптироваться.
Во всяком случае, такое я придумал для себя оправдание.
На самом деле я остановился потому, что неожиданно потерял способность передвигаться. От страха. Хотелось вернуться к костру, вновь почувствовать себя в безопасности в его свете, рядом с Конни. (Пусть она без сознания, все же лучше, чем никого.)
Но вернуться назад я не мог. Не хотел выглядеть трусом.
Так что заставил себя двинуться вперед. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем я добрался до туалета.
Скосив взгляд в сторону, я увидел чьи-то смутные очертания в темной яме между стен. Мне показалось, что там всего один человек. Определить, кто это, не представлялось возможным. Нельзя было даже сказать, женщина это или мужчина.
Я стоял и пристально всматривался.
Прятавшийся в туалете человек не издавал ни звука.
Я сказал себе: “Это должна быть Билли или Кимберли”.
Если не Уэзли.
Но из-за того, что тело совершенно не шевелилось, я подумал, что это все же одна из женщин, но мертвая.
Я почувствовал, что вот-вот пущусь наутек.
Что, разумеется, сорвет весь наш план.
– Кто там? – едва выдавил я из себя.
– Руперт? – хриплый шепот.
Но голос, похоже, принадлежал Билли.
– Да.
– Я так и думала, но...
– Где Кимберли? – прошептал я.
– Иди сюда, – позвала Билли, чуть приподнявшись в темноте.
Эту часть мы явно не репетировали. Я шагнул в темноту между ветвистыми стенками, которые были мне чуть выше пояса. Казалось, Билли стояла на дне ямы, лицо ее находилось на уровне моих колен.
– И что я тут должен делать? – недоумевал я.
– Притворись, что зашел помочиться.
“Замечательно”, – подумал я.
Но вскоре все понял. В конце концов, вся эта комедия разыгрывалась ради Уэзли, и, если уж я нанес визит в уборную, мне надо было показать, что я оказался здесь не зря.
Так что я сунул томагавк под мышку, после чего начал изображать все подобающие случаю телодвижения – словно на самом деле подошел к выгребной яме.
Разумеется, я ничего не доставал.
– Что случилось с Кимберли? – шепотом спросил я.
– Она отошла. Мы решили, что нам лучше разделиться.
Я оглянулся вокруг, но Кимберли нигде не заметил. Пляж между мной и джунглями смотрелся серо и пустынно. За первым рядом деревьев джунгли были черны. Повернув голову в другую сторону, я обвел взглядом наш лагерь. Спальный участок напоминал поле темных бугорков. Конни все еще лежала на спине у костра.
– А ты знаешь, куда она пошла? – всполошился я.
– В джунгли.
– С ума, что ли, сошла?
– Она хочет, чтобы и ты туда пошел, если Уэзли не нападет на тебя здесь.
– О!
– Если нападение произойдет здесь, она выскочит из зарослей и атакует его сзади.
– Сомневаюсь, что это произойдет здесь.
– Дадим ему еще немного времени.
– Но это... я имею в виду, помочиться, так много времени не занимает.
– Прекрати вертеться.
– Ладно, извини.
– Уэзли вряд ли будет замерять по секундомеру. Уверена, что он вовсе не следит за временем.
– Ну, не знаю. Я бы к этому времени уже справился со всеми делами.
Руки, едва различимые во тьме, поднялись, и я почувствовал, как ее ладони мягко легли на мои икры.
– Постой еще немного, – шепнула она. – Дай ему шанс.
– Ладно.
Ее руки заскользили вверх-вниз, лаская.
– Как, держишься?
– Пока что да.
– Не знаю, что бы мы без тебя делали.
– Спасибо, – поблагодарил я. – Надеюсь, у вас не будет возможности выяснить это.
Она похлопала меня по ноге.
– Какой остроумный.
– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался я.
– Сносно. Скажется потом. После того, как мы разберемся с Уэзли.
– Должно быть, тебе жутко нелегко.
Молчание. Даже руки перестали двигаться. Затем она промолвила:
– У меня еще есть Конни.
– Да.
– Я видела кое-что из того, что с ней там случилось.
– Видела? – Несомненно, низкий плетень уборной был не такой плотный, как я думал. Мое лицо вспыхнуло. – И что же ты видела?
– О, ее небольшое стриптиз-шоу.
– А.
– Красивая девчонка, да?
– Вся в тебя, – заметил я, что больше льстило Конни, чем ей, и совсем не соответствовало действительности.
– Готова поспорить, что этим она тебя очень удивила.
– Что верно, то верно.
– Она дерзкая.
– Ага.
– И точно знает, чем можно привлечь внимание Уэзли.
“И мое”, – подумал я.
– Впрочем, с пощечинами она явно переборщила.
Билли и это видела. Мое лицо вновь пошло пятнами.
– Дерзкая, как ты и сказала.
– Иногда она бывает такой стервой. Но она – хороший ребенок. Внутри. Вероятно, ты уже успел это обнаружить.
– Ага, – подтвердил я.
Как же, расскажешь кому другому.
– Просто надо твердо стоять на своем и не поддаваться на ее провокации, понимаешь?
– Ты видела, как я отправил ее в нокаут? – спросил я.
– Ты что?
– Получилось случайно.
– Ты хочешь сказать, что ударил ее? – голос у нее был встревоженный, но не сердитый.
– А ты разве не видела?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102