Тонкий и бледный дымок струился перед его лицом.
– Твой приз, Эрин? – вновь спросил он.
Девушка слегка пожала плечами. Через мгновение она пролепетала:
– Неважно.
Похоже, Уэзли изумился.
– Еще как важно! Обязательно! У тебя должен быть стимул. Мы не хотим, чтобы ты сразу же сдалась.
Судя по виду девушки, она уже давно отказалась от победы.
– Чего бы тебе хотелось больше всего в жизни? – спросил Уэзли. – Но только не проси за папу или маму.
Через несколько мгновении Эрин произнесла так тихо, что я едва расслышал:
– Отпустишь нас?
Тельма аж хрюкнула.
– Отпустить кого?
– Мою сестру и меня.
– Не слабо! Но, боюсь, об этом не может быть и речи. Давай что-нибудь пореалистичнее.
– Например?
– Ну как насчет пепси?
Тельма снова хрюкнула.
– Ладно, – согласилась девчонка. – Но и для Алисы тоже.
– Алиса может и сама для себя выиграть.
– Если ей нельзя, тогда и я не хочу.
Уэзли выпустил в нее дым.
– Хозяин – барин. А я стараюсь, приз ей предлагаю. Где твоя благодарность?
Эрин промолчала.
Уэзли затянулся, затем кивнул Тельме.
Та подошла к девочке сзади, завела вокруг нее руки и резким движением разорвала ей спереди блузку. Затем содрала ее с плеч и спины Эрин, шагнула в сторону и швырнула на пол.
Девочка стояла обнаженной до пояса. Плечики у нее были узкими и хрупкими, спина – гладкой и загорелой, и выглядела так, словно еще не совсем оправилась после недавней экзекуции. Но, видимо, испытать ей пришлось немало. Кроме лиловато-синих пятен, на спине желтело несколько старых рассасывающихся синяков, а там, где подсохшие корочки отвалились, многочисленные затвердевшие коричневые струпья, которыми была покрыта крест-накрест спина, дополняли бледно-розовые блестящие рубцы.
Опустив по швам руки, Эрин неподвижно стояла перед Уэзли и даже не пыталась прикрыться.
В зеркале можно было увидеть в профиль ее груди. Почти такие же загорелые, как ее спина, они заострялись и походили на маленькие конусообразные стаканчики для мороженого.
– Очаровательно, – заметил Уэзли. – А ты красотка, Эрин.
Эрин ничего не ответила.
– Когда тебе делают комплимент, ты должна отвечать “спасибо”.
– Спасибо, – невнятно пробормотала девочка.
– Я хочу, чтобы сегодня ты показала нам хорошую борьбу, – сказал Уэзли. – А не поддавалась, как в прошлый раз.
Эрин молча стояла. Руки и голова ее безвольно обвисли.
– Ну, девочки, начинаем шоу, – объявил Уэзли.
Синий атласный халат Тельмы полетел на пол. То, как она топала негнущимися ногами, приближаясь к Эрин, выдавало в ней большую любительницу реслинга. Должно быть, Тельма вдоволь насмотрелась подобных поединков по телевизору.
Но сейчас на ринг выходила не “несравненная и неповторимая леди реслинга”.
Это был какой-то монстр: вся в боевых шрамах, рычащая, сгорбившаяся, с растопыренными руками и согнутыми, как когти, пальцами. Набросившись на девочку сзади, Тельма обхватила ее за плечи, оторвала от пола, резко повернула в сторону и с силой швырнула.
Бросок был сделан в моем направлении.
Девчонка летела на меня ногами вперед. Под юбкой она была голой.
Уже в воздухе Эрин испуганно вскрикнула, словно внезапно поняла, как далеко ей падать.
Рухнув на жесткий деревянный пол, она с глухим стуком и звонкими шлепками несколько раз перевернулась. Сквозь стоны и всхлипы донесся скрип скользящей по доскам кожи. Остановившись, девчонка так и осталась лежать на спине, хныча. Юбчонка закатилась на бедра, и вид у нее был просто умопомрачительный. Мне было стыдно смотреть, но я ничего не мог с собой поделать.
Сами понимаете, ведь она лежала, раскинувшись на полу, а ноги ее были всего ярдах в двух от моего окна.
В голове у меня промелькнула мысль, что ей следовало бы помочь.
Но что я мог сделать? Я не гигант какой-нибудь, и у меня не было пистолета. Единственным моим оружием была опасная бритва в кармане шорт. Если бы я ворвался тогда в комнату, разыгрывая из себя Рембо, Тельма стерла бы меня в порошок. Вероятно, ей даже не понадобилась бы помощь Уэзли.
Так что я стоял и смотрел. Смотрел, как неслась ураганом по комнате Тельма, громко шлепая огромными болтающимися грудями. Ее безумный взгляд был устремлен на Эрин.
Которая даже не попыталась подняться.
– Защищайся, маленькая дырка, – с пеной у рта прошипела Тельма. Захватив голову девочки лодыжками, она подпрыгнула. Зажатая голова Эрин оторвалась от пола, затем грохнулась об доски.
После этого Тельма запрыгнула на девочку.
А дальше было еще хуже, но об этой мерзости и писать не хочется.
Мне стыдно перед собой за свое бездействие. Теперь-то, вспоминая это, я понимаю, что должен был сделать все что угодно, лишь бы остановить этих ублюдков. Но зрелище меня захватило. Несмотря на весь ужас и отвращение, я был в каком-то трансе. Ничего подобного я в жизни никогда не видел, и как бы ни жаль мне было Эрин, как бы мне ни хотелось ей помочь, у меня просто не было сил оторваться.
К тому же я, не переставая, твердил себе, что ничем не смог бы ей помочь.
Что было чистейшей воды дерьмо собачье. Остановить это я мог. Как-нибудь.
Просто не хотел, вот и все.
А девчонка так и не оказала никакого сопротивления.
Но остановить Тельму это не могло. Стянув с Эрин гетры, она начала подминать ее под себя и душить. Затем сорвала с нее юбку, целовала, обсасывала, кусала, щипала, выкручивала руки и ноги, хлестала ладонями и совала ей везде пальцы.
Они катались по полу, словно живой извивающийся клубок. Обе тяжело дышали. Обе стонали и визжали. Обе блестели от пота, слюны и Бог знает чего еще.
А я наблюдал в окно.
Уэзли сидел в кресле в дальнем углу комнаты и, подавшись вперед, неотрывно следил за поединком, попыхивая сигаретой. Он постоянно ерзал, время от времени облизывая пересохшие губы.
Изредка я поглядывал и на него, но основное мое внимание было сосредоточено на Тельме и Эрин.
Когда же я заметил, что Уэзли поднялся из кресла, шорт на нем уже не было. Пояс тоже исчез. Кроме повязок, на нем ничего не осталось. Мундштук торчал из зубов вверх, а дым сигареты струился в правый глаз. Вальяжно покачиваясь, он шагал по направлению к женщинам.
Впереди Уэзли нес пенис. Огромный и твердый, он уставился в потолок.
Из правой руки свисал кусок электрического шнура. (Понятия не имею, откуда он взялся – раньше я его не замечал.) Конец шнура волочился по полу сбоку от Уэзли.
Когда Уэзли подошел к тому месту, где Тельма измывалась над девочкой, он пустил в ход шнур. Похоже, его совершенно не заботило, попадал ли он по Тельме или по Эрин. Видимо, он не делал между ними различия.
Начал он с легких, как бы случайных ударов, словно играя с ними. Но мало-помалу довел себя до исступления, превратился в какого-то психа. С безумными глазами, запыхавшись и истекая слюной, он скакал вокруг них, с яростным свистом размахивая шнуром, который с сухим треском ложился на голую кожу борющихся, заставляя их столбенеть от боли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
– Твой приз, Эрин? – вновь спросил он.
Девушка слегка пожала плечами. Через мгновение она пролепетала:
– Неважно.
Похоже, Уэзли изумился.
– Еще как важно! Обязательно! У тебя должен быть стимул. Мы не хотим, чтобы ты сразу же сдалась.
Судя по виду девушки, она уже давно отказалась от победы.
– Чего бы тебе хотелось больше всего в жизни? – спросил Уэзли. – Но только не проси за папу или маму.
Через несколько мгновении Эрин произнесла так тихо, что я едва расслышал:
– Отпустишь нас?
Тельма аж хрюкнула.
– Отпустить кого?
– Мою сестру и меня.
– Не слабо! Но, боюсь, об этом не может быть и речи. Давай что-нибудь пореалистичнее.
– Например?
– Ну как насчет пепси?
Тельма снова хрюкнула.
– Ладно, – согласилась девчонка. – Но и для Алисы тоже.
– Алиса может и сама для себя выиграть.
– Если ей нельзя, тогда и я не хочу.
Уэзли выпустил в нее дым.
– Хозяин – барин. А я стараюсь, приз ей предлагаю. Где твоя благодарность?
Эрин промолчала.
Уэзли затянулся, затем кивнул Тельме.
Та подошла к девочке сзади, завела вокруг нее руки и резким движением разорвала ей спереди блузку. Затем содрала ее с плеч и спины Эрин, шагнула в сторону и швырнула на пол.
Девочка стояла обнаженной до пояса. Плечики у нее были узкими и хрупкими, спина – гладкой и загорелой, и выглядела так, словно еще не совсем оправилась после недавней экзекуции. Но, видимо, испытать ей пришлось немало. Кроме лиловато-синих пятен, на спине желтело несколько старых рассасывающихся синяков, а там, где подсохшие корочки отвалились, многочисленные затвердевшие коричневые струпья, которыми была покрыта крест-накрест спина, дополняли бледно-розовые блестящие рубцы.
Опустив по швам руки, Эрин неподвижно стояла перед Уэзли и даже не пыталась прикрыться.
В зеркале можно было увидеть в профиль ее груди. Почти такие же загорелые, как ее спина, они заострялись и походили на маленькие конусообразные стаканчики для мороженого.
– Очаровательно, – заметил Уэзли. – А ты красотка, Эрин.
Эрин ничего не ответила.
– Когда тебе делают комплимент, ты должна отвечать “спасибо”.
– Спасибо, – невнятно пробормотала девочка.
– Я хочу, чтобы сегодня ты показала нам хорошую борьбу, – сказал Уэзли. – А не поддавалась, как в прошлый раз.
Эрин молча стояла. Руки и голова ее безвольно обвисли.
– Ну, девочки, начинаем шоу, – объявил Уэзли.
Синий атласный халат Тельмы полетел на пол. То, как она топала негнущимися ногами, приближаясь к Эрин, выдавало в ней большую любительницу реслинга. Должно быть, Тельма вдоволь насмотрелась подобных поединков по телевизору.
Но сейчас на ринг выходила не “несравненная и неповторимая леди реслинга”.
Это был какой-то монстр: вся в боевых шрамах, рычащая, сгорбившаяся, с растопыренными руками и согнутыми, как когти, пальцами. Набросившись на девочку сзади, Тельма обхватила ее за плечи, оторвала от пола, резко повернула в сторону и с силой швырнула.
Бросок был сделан в моем направлении.
Девчонка летела на меня ногами вперед. Под юбкой она была голой.
Уже в воздухе Эрин испуганно вскрикнула, словно внезапно поняла, как далеко ей падать.
Рухнув на жесткий деревянный пол, она с глухим стуком и звонкими шлепками несколько раз перевернулась. Сквозь стоны и всхлипы донесся скрип скользящей по доскам кожи. Остановившись, девчонка так и осталась лежать на спине, хныча. Юбчонка закатилась на бедра, и вид у нее был просто умопомрачительный. Мне было стыдно смотреть, но я ничего не мог с собой поделать.
Сами понимаете, ведь она лежала, раскинувшись на полу, а ноги ее были всего ярдах в двух от моего окна.
В голове у меня промелькнула мысль, что ей следовало бы помочь.
Но что я мог сделать? Я не гигант какой-нибудь, и у меня не было пистолета. Единственным моим оружием была опасная бритва в кармане шорт. Если бы я ворвался тогда в комнату, разыгрывая из себя Рембо, Тельма стерла бы меня в порошок. Вероятно, ей даже не понадобилась бы помощь Уэзли.
Так что я стоял и смотрел. Смотрел, как неслась ураганом по комнате Тельма, громко шлепая огромными болтающимися грудями. Ее безумный взгляд был устремлен на Эрин.
Которая даже не попыталась подняться.
– Защищайся, маленькая дырка, – с пеной у рта прошипела Тельма. Захватив голову девочки лодыжками, она подпрыгнула. Зажатая голова Эрин оторвалась от пола, затем грохнулась об доски.
После этого Тельма запрыгнула на девочку.
А дальше было еще хуже, но об этой мерзости и писать не хочется.
Мне стыдно перед собой за свое бездействие. Теперь-то, вспоминая это, я понимаю, что должен был сделать все что угодно, лишь бы остановить этих ублюдков. Но зрелище меня захватило. Несмотря на весь ужас и отвращение, я был в каком-то трансе. Ничего подобного я в жизни никогда не видел, и как бы ни жаль мне было Эрин, как бы мне ни хотелось ей помочь, у меня просто не было сил оторваться.
К тому же я, не переставая, твердил себе, что ничем не смог бы ей помочь.
Что было чистейшей воды дерьмо собачье. Остановить это я мог. Как-нибудь.
Просто не хотел, вот и все.
А девчонка так и не оказала никакого сопротивления.
Но остановить Тельму это не могло. Стянув с Эрин гетры, она начала подминать ее под себя и душить. Затем сорвала с нее юбку, целовала, обсасывала, кусала, щипала, выкручивала руки и ноги, хлестала ладонями и совала ей везде пальцы.
Они катались по полу, словно живой извивающийся клубок. Обе тяжело дышали. Обе стонали и визжали. Обе блестели от пота, слюны и Бог знает чего еще.
А я наблюдал в окно.
Уэзли сидел в кресле в дальнем углу комнаты и, подавшись вперед, неотрывно следил за поединком, попыхивая сигаретой. Он постоянно ерзал, время от времени облизывая пересохшие губы.
Изредка я поглядывал и на него, но основное мое внимание было сосредоточено на Тельме и Эрин.
Когда же я заметил, что Уэзли поднялся из кресла, шорт на нем уже не было. Пояс тоже исчез. Кроме повязок, на нем ничего не осталось. Мундштук торчал из зубов вверх, а дым сигареты струился в правый глаз. Вальяжно покачиваясь, он шагал по направлению к женщинам.
Впереди Уэзли нес пенис. Огромный и твердый, он уставился в потолок.
Из правой руки свисал кусок электрического шнура. (Понятия не имею, откуда он взялся – раньше я его не замечал.) Конец шнура волочился по полу сбоку от Уэзли.
Когда Уэзли подошел к тому месту, где Тельма измывалась над девочкой, он пустил в ход шнур. Похоже, его совершенно не заботило, попадал ли он по Тельме или по Эрин. Видимо, он не делал между ними различия.
Начал он с легких, как бы случайных ударов, словно играя с ними. Но мало-помалу довел себя до исступления, превратился в какого-то психа. С безумными глазами, запыхавшись и истекая слюной, он скакал вокруг них, с яростным свистом размахивая шнуром, который с сухим треском ложился на голую кожу борющихся, заставляя их столбенеть от боли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102