Так, в июне 1926 г. член партийной ячейки одной из сибирских партийных организаций прямо заявил: «ЦК ВКП(б) не знает деревенских организаций, а пишет и дает задания такие, которые в деревне невыполнимы».
Нельзя сказать, что «наверху» не ведали, как идет «социалистическое» строительство, за счет каких жертв и мук. Знали. Причем не только по сводкам ОГПУ. Не боясь последствий, люди писали в «Правду». Эти письма, конечно, не публиковались, но систематизировались и показывались «кому следует». Прочтем лишь некоторые из них, относящиеся к началу 1930 года. «После долгих споров и обсуждений пришли к убеждению, что страна наша идет к разорению и нищете. Редакция „Правды“, вы не серчайте, что так отвечаем. Мы вам сейчас докажем, что наша правда. Вот уже второй год идет пятилетка, а ничего хорошего не видно, а вы все трубите, что то улучшилось, другое прибавилось, заводы и фабрики работают ударно, что колхозы и совхозы расширили свою посевную площадь, что осталось только организовать сплошные колхозы и уничтожить единоличные середняцкие, по-вашему варварские, хозяйства, тогда будет рай в Советской стране. Нет, далеко ошибаетесь. Мы, крестьяне, видим, что вы все врете… Заводы и фабрики, которые вы пророчите, а что можно увидеть: в одном фундамент укладывают для завода, а в другом стены строят и… наполовину не достроен завод и не хватает материала достроить в короткий срок». Это решение одного из крестьянских собраний.
В 1932 году на имя Сталина получено два письма из Татарии. «Товарищ Сталин. Разрешите узнать программу в нашей партии по хлебозаготовкам», – пишет крестьянин Я. Крупов, информируя о надвигающемся голоде, к которому привела политика обирания крестьянства. А вот письмо тоже крестьянина С. Михайлова. «Мы шлем тебе свой рабоче-крестьянский привет. После этого сообщаем, что в данный момент в нашем Советском Союзе осуществляются ненормальные явления. Возьмем состояние рабочих, купить нечего, рабочие все удивляются. Будем радоваться тогда, когда у нас будет частная торговля. Крестьянин находится в скверных условиях, его задушили налогами и насильно гонят в колхоз. Мы еще раз просим не гонять в колхоз. В этом году сколько сотен гектар осталось хлеба под снегом, хлеб колхозников, а хлеб единоличников давно собран и они сидят в тюрьме». Однако это были голоса «обреченных» – «контрреволюционных» и «кулацких» подголосков.
Правда, народ не терял и чувства юмора как средства предохранения от полного социального некроза. Были, даже в страшные 30-е, и анекдоты. Так, в марте 1939 года в одном из провинциальных райкомов партии разбиралось дело некоего Д. И. Хоботова. Свидетель указал, что «в личном быту, по выпивке» тот был охотник до анекдотов. И передал содержание одного, рассказанного Хоботовым в компании. Вот на половых органах бывают венерические болезни «сороконожки», и вот один заболел этой болезнью и пришел тоже к одному и спросил: «Как и чем лечить мне эту болезнь?» Тот ему ответил: «Возьми на этом месте напиши „колхоз“ и эти „сороконожки“ все разбегутся». Такой анекдотец для 1939 года – это что-то.
Все сказанное относится и к индустриализации, «патриотическое» восприятие которой и по сей день сохранилось у многих людей. Мол, что же – «косточки – косточками», но воздвигли индустриальные гиганты, вывели державу вперед. А стахановцы, трудовой героизм, энтузиазм… Да, все это было, и надо с должным уважением отнестись к тем, кто в недоедании и недосыпании создавал промышленный потенциал государства. Но Система и здесь безжалостно, методом той же чрезвычайщины, репрессивно-приказного диктата, в конечном итоге эксплуатируя благородную идею, обманывала труженика. Сам новый эксплуататорский класс, представленный высшим партийным и государственным руководством, жил уже в тех (закрытых) городах-садах, за которые десятки тысяч людей на «стройках социализма» отдавали последние силы, «сидя в грязи и подмокший хлеб жуя».
Мы долгое время не обращали внимания на эти моменты, подсчитывая только стройки и шахты, домны и заводы. Не измеряли героическое нравственным, не ставили вопрос о цене прогресса. Политиканы безжалостно манипулировали массовым сознанием, подхлестывая страну и «завинчивая гайки», Система доводила общество до страшного, в большинстве своем вовсе неоправданного перенапряжения сил. Серго Орджоникидзе не случайно написал «Сказка?» на полях представленной ему информации о ходе «перевыполнения» первой пятилетки, что, впрочем, не помешало ему в публичных выступлениях эту сказку пропагандировать.
В мемуарах известного советского писателя В. А. Каверина «Эпилог» (М., 1989) есть такое свидетельство автора. В начале 30-х годов он приехал в Магнитогорск, чтобы собрать материал о том, как строился «социалистический город». Действительно, город у подножия Магнитной горы на плоской, голой степи возник с феноменальной быстротой. Но по нему, как свидетельствует Каверин, бродили, спотыкались умирающие от голода бледные женщины – жены или вдовы кулаков, работавших на стройках или тоже умиравших где попало. Кладбище росло быстрее комбината. Рабочие спали на земле, в наскоро построенных бараках жить было невозможно. Все говорило о рабском отсутствии достоинства, о самооплевывании, дух напряженного подчинения господствовал в каждом слове. «Ясно видя прямую связь между ростом кладбища и ростом комбинатов, я как бы старался не видеть эту связь и, стало быть, бродил по строительству с закрытыми глазами». Долгие годы и мы закрывали глаза на проблему цены прогресса. И хотя Андрей Вознесенский давно сформулировал поэтический афоризм: «Все прогрессы реакционны, если рушится человек», не спешили приложить его к анализу пройденного нашей страной «социалистического пути».
Но высокомерно приписывая только одной политической организации монопольное право на истину и власть, заключая в тюрьму своих политических оппонентов, высылая из страны творческую интеллигенцию и грубо куя «новый тип» человека-конформиста, Система все же не могла растоптать в людях все человеческое, лишить их способности трезво и честно оценивать происходящее.
Вот что писал бывший красноармеец: «В июле будет XVI съезд ВКП(б). Люди съедутся откормленные и одетые… Конечно, вся их деятельность будет заключаться в том, чтобы приветствовать Сталина… ЦК привел нас к гибели, остается только удавиться или делать революцию. Нет страны в мире, где бы рабочий предъявлял столь скромные требования, за что только воевали по болотам Карелии и в грязи Перекопа».
А вот еще: «Рабочий перестал верить вождям… уже сейчас многие рабочие раздумывают о возвращении капитализма, ибо новый строй довел до нищеты». Или: «Красивые плакаты не отражают жизнь», «В райкоме только и слышишь:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166