– Это ваша вятская?
– Откуда-то слыхал, теперь не знаю.
…Разговаривает по телефону с конструктором В. Г. Грабиным:
– …Я люблю людей, которые за что-то дерутся…
Положив трубку, говорит:
– Он мне прислал книжку свою. Я прочитал. Интересно. Держится хорошо, с достоинством. «Когда выйдет ваша книга полностью?» – «Очень много трудностей». – «А вы добивайтесь!» – я ему говорю. Он: «Знаете, трудно очень». – Он плоховато слышит, трудно говорит, артиллерист старый…
17.08.1971, 13.04.1972, 14.01.1975,
11.03.1976, 12.03.1982
Первая ссылка
– Царь платил ссыльным 11 рублей золотом? – говорит Шота Иванович. – Я плохо запомнил. Кажется, образованным – 11 рублей – большие деньги, полкоровы. Корова стоила 25 рублей николаевскими.
– Я это не могу сказать. Не покупал коровы, – отвечает Молотов.
– Средний чиновник получал 50 рублей. Имел своего повара! Директор гимназии имел повара.
– Нет, я думаю, не имели, – говорит Молотов.
– Но все-таки вам, государственным преступникам, давали какие-то деньги…
– Это ссылка. Чем же мы могли существовать? Ничего у нас не было.
– Могли в тюрьму посадить.
– Уж в тюрьмах места не хватало, – говорит Молотов.
29.06.1972
– В ссылке, в Вологде я получал 11 рублей, но это привилегированно, как имеющий среднее образование, среднюю школу. А всем – 8 рублей. На Севере получал 12 рублей – с надбавкой северной.
– Золотом 11 рублей? – спрашивает Шота Иванович.
– Золотом. А иначе я не брал.
– Но жить на них можно было?
– Кое-как можно было. Кое-как.
– В ресторан нельзя было ходить.
– Я в ресторане работал одно время, потому что хорошо платили. В Вологде. Играл на мандолине. В 1910 году, подрабатывал. Рубль в сутки платили. Нас четверо играло. Там здорово, демократия.
– А деньги дарили?
– Нет, не дарили. Угощение давали. Купцы. Подойдет: «Сыграйте „Как была хороша…“. Вот, пожалуйста Романс, старый романс (напевает) „Как была хороша… Ночь… Ночь была хороша… ля-ля-ля, ля-ля-ля…“.
– «Ах, зачем эта ночь так была хороша…»
– Есть такой… Вот заказывали купцы нам эту песню. «Что вам заказать?» – нам дирижер говорит. «Кофе с ликером». Нам дают кофе с ликером.
– Лучше б котлетку принесли.
– Ну да… У нас дирижер был питерский.
– Тоже большевик?
– Какой там к черту большевик!
– Жулик?
– Он не жулик, обыкновенный человек, да. Разъездной такой музыкант, кое-что зарабатывал. Старше меня. Я разве вам не рассказывал?
Дело в том, что я как-то пошел гулять на бульвар, гулял, а на бульваре вдруг появились музыканты, играют два мандолиниста и пианино. Летом. Я подошел. Публики мало. А они – кто играет, кто отдыхает. Я спросил, значит, откуда вы здесь, что-то вас никого не было. «А вот мы питерские», и так далее. «Нам еще б одного надо музыканта». – «А может быть, я вам пригожусь?» – «А ты что, играешь?» – «Да, могу». – «Вот садись, играй».
Дали мне ноты, дали мандолину. Я сыграл. «Подойдешь! Вот мы тут, – говорят, – договариваемся с одним кино». Тогда открывалось на главной улице кино… В то время ведь музыкального кино не было вообще, говорящего кино не было, только немое, и сопровождение – музыка, либо маленький оркестрик, либо рояль. Подрядились они играть в этом кино. А его еще не открывают. Ну вот, я прихожу к ним, был на репетиции. Я играл по нотам и выступал на концертах, когда еще был учеником.
Хозяин, который нанимал в кино, сказал нам, что пока кино не открывают. Почему? Придрался архиерей. Расстояние между кино и собором меньше, чем полагается по закону. Поэтому, говорит хозяин, запрещается открывать кино, но все это устроят, «смазку» дадут. А пока придется выбирать любую работу. Говорят, что можно в ресторане пока играть. «Как, согласитесь?» – спрашивает нас. Я говорю: «В ресторане, так в ресторане». Он нас предупреждает: «Только там будут костюмы особые такие какие-то, вроде как скоморошные». Я говорю: «Черт с ними, с костюмами!»
И вот тогда, поскольку кино долго не открывали, они поступили в ресторан, и я вместе с ними. И вот стали мы петь и играть. В сутки рубль. Каждый день. В воскресенье – особо, с часу до одиннадцати. Все равно рубль. Такой уж порядок. А в будни – с часу до восьми, примерно. Мы там и в отдельных кабинетах играли для приезжих купчиков с их красотками. Там уж пианистки нету, только мандолинисты. Денег не давали… Вот что заказать? Вот вам такой-то хочет… Вот сыграйте, он вам, что хотите. Средний ресторан такой, не шикарный, привокзального типа, но проезжало через Вологду молодых людей много. В Ленинград, из Ленинграда в Сибирь (говорит: Ленинград, по-современному. – Ф.Ч. ). Вот такие, по пути любят которые выпить, они на дороге задерживались, устраивали попойки и прочее.
Когда выяснилось, что кино все-таки открывается, «подмазали», как полагается, тогда мы, значит, идем к хозяину ресторана, просим либо при-прибавки, либо грозимся уйти на другое место. Прибавки нам не дали, и мы перешли в кино.
Там было, по-моему, месячное содержание, я уж сейчас не помню, сколько я получал, 15 или 20 рублей, не больше. Немножко меньше, чем в ресторане. В праздники – усиленная работа, больше публики, больше показывали. Тоже, пожалуй, с часу или даже раньше – с одиннадцати или двенадцати…
08.03.1975
Вышибали отовсюду
– Весна распустилась уже таперича, – иногда, чтобы смягчить разговор, он пользовался такими старинными словечками. – Зима и весна проходят. И начинается лето почти что самое настоящее. Опять вы… (Я снимаю кинокамерой.) Хватит, хватит…
– Пленку надо закончить.
– Закончить… Она уж закончилась. Вы на одну и ту же снимаете все, что там может получиться? Антисоветское что-нибудь получится. Советское не получится.
25.04.1975
– …Иногда спорят, резко решают, а я свое говорю. Я старой революционной школы, своим умом пришел к большевизму, сам все изучал, на себе нес все то, что мне полагалось, я иначе не мыслю дело.
14.01.1975
– …Есть очень преданные люди, очень настойчивые, на них и держится партия. Чтобы там ни говорили временно – против, за, а потом берет верх правда.
05.02.1982
– Вячеслав Михайлович не случайно стал большевиком, – говорит Шота Иванович.
– А кто его знает? – говорит Молотов.
– Исключили его из училища за большевистскую пропаганду, арестовали.
– Ветром занесло, вот и стал, – подмигивает Молотов. – Ветром понесло, понесло, так и несет. А потом в ссылку попал – деваться некуда.
08.03.1975
Спрашиваю:
– Умер недавно старый большевик Алексеев, кто он такой, я о нем не слышал никогда? Герой Социалистического Труда…
– Был в эмиграции долго. Особой роли не играл после революции. Поддерживал большевиков, революцию. Исполнитель.
– А Федор Николаевич Петров в хороших с вами отношениях был?
– Был в хороших, когда в ссылке мы были в Сибири. В 1915 году.
Он там помалкивал. Мы-то, молодежь, шумели, доклады делали, проводили дискуссии, а он сидел в сторонке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166