Он находился на самом острие клина, вбитого войсками нашей 38-й армии в группу немецких армий «Северная Украина». На западной окраине аэродрома окопались гитлеровцы. Садившиеся самолеты они обстреливали из минометов, пулеметов и даже автоматов.
Когда я прилетел туда, чтобы разведать обстановку, и мы, не выключая двигателей, стали разгружаться, вблизи самолета одна за другой разорвались две мины. Один из бойцов, принимавших грузы, закричал, чтобы мы отрулили в сторону. Только я успел отрулить на несколько десятков метров, как там, где только что стоял самолет, разорвалась третья мина. Отруливая с места на место, под минометным обстрелом, мы разгрузились и улетели в Судилково. Оттеснить гитлеровцев от аэродрома нашей пехоте было непросто. Обстановка оставалась сложной, и нам пришлось приспосабливаться. Иногда мы садились прямо в поле, как это делали под Сталинградом, выгружали войскам горючее и боекомплекты, забирали раненых бойцов и командиров.
Доставалось нам от фашистов и на аэродроме в Судилкове. Противник, видимо, установил, что станция Шепетовка и аэродром в Судилкове являются одним из основных пунктов обеспечения войск фронта горючим, боеприпасами и продовольствием, и стал почти беспрерывно, все ночи подряд, наносить бомбардировочные удары по станции и нашему аэродрому. Летчики, работавшие целый день, не могли отдохнуть — почти всю ночь приходилось отсиживаться в отрытых у общежития щелях. Даже в те ночи, когда была облачная погода, гитлеровцы бомбили нас — правда, из-за наших зенитчиц. Они, услышав звук пролетающих немецких бомбардировщиков, открывали огонь. Заметив на облаках отблески от вспышек выстрелов и разрывы зенитных снарядов, немцы разворачивались и начинали бомбить нас из-за облаков. Земля ходила ходуном от беспорядочно падавших и рвавшихся бомб, от канонады расположенных рядом с аэродромом зенитных батарей.
Мы ходили на батареи, разъясняли зенитчицам, что гитлеровские летчики из-за облаков не видят нас и не могут бомбить прицельно, не надо зря палить в небо и себя демаскировать. Девчата обещали, что в следующий раз будут благоразумнее, но, заслышав шум моторов бомбардировщиков, не выдерживали, и все повторялось снова.
С каждым днем работать становилось все труднее. Под весенними солнечными лучами аэродром в Судилкове совсем раскис, авиация 2-й воздушной армии с него не летала, армейские бомбардировщики, истребители, штурмовики стояли на приколе. Но наступавшей армии нужны были боеприпасы, горючее, продовольствие, и только мы могли обеспечить их всем необходимым. Взлетать с аэродрома мы приспособились на рассвете, когда ледяная корка от ночных заморозков была еще прочной. К сожалению, прочности ее хватало всего для взлета нескольких машин. Самолеты, взлетавшие последними, словно глиссеры, вздымали вокруг себя целые фонтаны снежно-ледяных, перемешанных с грязью брызг, пока наконец на самой границе аэродрома, тяжело оторвавшись, не повисали в воздухе.
Куски льда, поднятые со взлетной полосы мощными струями воздушных винтов при разбеге самолета, ударяясь о хвостовое оперение, оставляли большие вмятины на стабилизаторе, деформировали обшивку рулей, наносили серьезные повреждения лопастям воздушных винтов, а при посадке приводили еще и к поломке закрылок самолета. В результате машины выходили из строя, а фронту требовалось все больше и больше грузов.
Передо мной лежат копии боевых донесений тех дней.
«Боевое донесение. 25 апреля 1944 г.
В течение дня 25.4.44 г. полк 17-ю самолетами перебрасывал боеприпасы наземным войскам 1-го Украинского фронта с аэродрома Судилково на аэродром Коломыя. Три экипажа из-за обстрела аэродрома артиллерией противника по радио возвращены с маршрута на свой аэродром. Четырнадцать экипажей задание выполнили.
Перевезено на аэродром Коломыя 23,5 тонны боеприпасов для наземных войск. Боевой налет — 42 ч. 30 мин.
Обратным рейсом из-за обстрела аэродрома груз не вывезен. Аэродром Коломыя подвергался обстрелу наземными войсками противника — артиллерией, минометами и пулеметным огнем.
Погода по маршруту и в районе цели — ясно, видимость 6-8 км. Все самолеты вернулись на свой аэродром. Два самолета требуют ремонта из-за вмятин на стабилизаторе и на лопастях воздушных винтов от ударов кусков льда во время взлета».
«Боевое донесение. 30 апреля 1944 г.
В течение дня 30.4.44 г. полк 14-ю самолетами за 4 вылета произвел 41 самолето-вылет на переброску с аэродрома Судилково на аэродром Коломыя боеприпасов, а обратно вывозил раненых и продовольствие. Перевезено в Коломыю боеприпасов 58,5 тонны, противотанковых мин 2689 штук весом 21,5 тонны. Обратным рейсом вывезено: раненых 74 человека, продовольствия 28,9 тонны. Боевой налет — 108 часов 14 мин…»
И так каждый день.
На деревню, где размещался личный состав и находились штаб и гвардейское знамя полка, в майские праздники напали бандиты.
Под командованием начальника штаба подполковника В. И. Жердева находившиеся в штабе полка и общежитии сержанты отбили нападение. Однако после этого случая пришлось усилить состав команды по охране штаба полка и знамени части. Усиление пришлось сделать за счет технического состава, который и так работал без отдыха день и ночь.
Еще в первых числах апреля мне было приказано вылететь в Киев и явиться в ЦК КП(б) Украины, где было получено задание подготовить два экипажа для выброски на парашютах в Чехословакии и Румынии групп десантников.
Вскоре прибыла первая группа, которую нам предстояло выбросить в Чехословакии, в горном районе. Для Десантирования этой группы был выделен один из самых сильных наших «партизанских» летчиков — командир 3-й авиаэскадрильи гвардии капитан Ярошевич. В экипаж входили опытнейшие специалисты своего дела штурман гвардии капитан Шидловский и бортрадист гвардии лейтенант Маслов.
Владимир Ярошевич пришел к нам в полк в январе из 101-го авиаполка. Это был высокий, сильный, любивший шутку и никогда не унывавший жизнерадостный человек.
Воевать он начал в Особой белорусской авиагруппе, потом воевал в 87-м гвардейском полку. Много летал к партизанам, бомбил глубокий тыл врага, летал фотоконтролером результатов бомбардировки важных целей и все боевые задания выполнял успешно. В мае 1942 года он вылетел на одномоторном ПР-5 со своим механиком Яковом Берловым к партизанам отряда Емлютина, который тогда находился во Вздружном, в Брянских лесах. Майская ночь коротка, забрезжил рассвет и вылетать обратно было опасно. Остались на дневку у партизан. Но другой самолет, прилетевший к партизанам, на пробеге задел машину Ярошевича и повредил консоль крыла. Казалось, вылететь уже невозможно. Но летчик с борттехником отремонтировали свой самолет сами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Когда я прилетел туда, чтобы разведать обстановку, и мы, не выключая двигателей, стали разгружаться, вблизи самолета одна за другой разорвались две мины. Один из бойцов, принимавших грузы, закричал, чтобы мы отрулили в сторону. Только я успел отрулить на несколько десятков метров, как там, где только что стоял самолет, разорвалась третья мина. Отруливая с места на место, под минометным обстрелом, мы разгрузились и улетели в Судилково. Оттеснить гитлеровцев от аэродрома нашей пехоте было непросто. Обстановка оставалась сложной, и нам пришлось приспосабливаться. Иногда мы садились прямо в поле, как это делали под Сталинградом, выгружали войскам горючее и боекомплекты, забирали раненых бойцов и командиров.
Доставалось нам от фашистов и на аэродроме в Судилкове. Противник, видимо, установил, что станция Шепетовка и аэродром в Судилкове являются одним из основных пунктов обеспечения войск фронта горючим, боеприпасами и продовольствием, и стал почти беспрерывно, все ночи подряд, наносить бомбардировочные удары по станции и нашему аэродрому. Летчики, работавшие целый день, не могли отдохнуть — почти всю ночь приходилось отсиживаться в отрытых у общежития щелях. Даже в те ночи, когда была облачная погода, гитлеровцы бомбили нас — правда, из-за наших зенитчиц. Они, услышав звук пролетающих немецких бомбардировщиков, открывали огонь. Заметив на облаках отблески от вспышек выстрелов и разрывы зенитных снарядов, немцы разворачивались и начинали бомбить нас из-за облаков. Земля ходила ходуном от беспорядочно падавших и рвавшихся бомб, от канонады расположенных рядом с аэродромом зенитных батарей.
Мы ходили на батареи, разъясняли зенитчицам, что гитлеровские летчики из-за облаков не видят нас и не могут бомбить прицельно, не надо зря палить в небо и себя демаскировать. Девчата обещали, что в следующий раз будут благоразумнее, но, заслышав шум моторов бомбардировщиков, не выдерживали, и все повторялось снова.
С каждым днем работать становилось все труднее. Под весенними солнечными лучами аэродром в Судилкове совсем раскис, авиация 2-й воздушной армии с него не летала, армейские бомбардировщики, истребители, штурмовики стояли на приколе. Но наступавшей армии нужны были боеприпасы, горючее, продовольствие, и только мы могли обеспечить их всем необходимым. Взлетать с аэродрома мы приспособились на рассвете, когда ледяная корка от ночных заморозков была еще прочной. К сожалению, прочности ее хватало всего для взлета нескольких машин. Самолеты, взлетавшие последними, словно глиссеры, вздымали вокруг себя целые фонтаны снежно-ледяных, перемешанных с грязью брызг, пока наконец на самой границе аэродрома, тяжело оторвавшись, не повисали в воздухе.
Куски льда, поднятые со взлетной полосы мощными струями воздушных винтов при разбеге самолета, ударяясь о хвостовое оперение, оставляли большие вмятины на стабилизаторе, деформировали обшивку рулей, наносили серьезные повреждения лопастям воздушных винтов, а при посадке приводили еще и к поломке закрылок самолета. В результате машины выходили из строя, а фронту требовалось все больше и больше грузов.
Передо мной лежат копии боевых донесений тех дней.
«Боевое донесение. 25 апреля 1944 г.
В течение дня 25.4.44 г. полк 17-ю самолетами перебрасывал боеприпасы наземным войскам 1-го Украинского фронта с аэродрома Судилково на аэродром Коломыя. Три экипажа из-за обстрела аэродрома артиллерией противника по радио возвращены с маршрута на свой аэродром. Четырнадцать экипажей задание выполнили.
Перевезено на аэродром Коломыя 23,5 тонны боеприпасов для наземных войск. Боевой налет — 42 ч. 30 мин.
Обратным рейсом из-за обстрела аэродрома груз не вывезен. Аэродром Коломыя подвергался обстрелу наземными войсками противника — артиллерией, минометами и пулеметным огнем.
Погода по маршруту и в районе цели — ясно, видимость 6-8 км. Все самолеты вернулись на свой аэродром. Два самолета требуют ремонта из-за вмятин на стабилизаторе и на лопастях воздушных винтов от ударов кусков льда во время взлета».
«Боевое донесение. 30 апреля 1944 г.
В течение дня 30.4.44 г. полк 14-ю самолетами за 4 вылета произвел 41 самолето-вылет на переброску с аэродрома Судилково на аэродром Коломыя боеприпасов, а обратно вывозил раненых и продовольствие. Перевезено в Коломыю боеприпасов 58,5 тонны, противотанковых мин 2689 штук весом 21,5 тонны. Обратным рейсом вывезено: раненых 74 человека, продовольствия 28,9 тонны. Боевой налет — 108 часов 14 мин…»
И так каждый день.
На деревню, где размещался личный состав и находились штаб и гвардейское знамя полка, в майские праздники напали бандиты.
Под командованием начальника штаба подполковника В. И. Жердева находившиеся в штабе полка и общежитии сержанты отбили нападение. Однако после этого случая пришлось усилить состав команды по охране штаба полка и знамени части. Усиление пришлось сделать за счет технического состава, который и так работал без отдыха день и ночь.
Еще в первых числах апреля мне было приказано вылететь в Киев и явиться в ЦК КП(б) Украины, где было получено задание подготовить два экипажа для выброски на парашютах в Чехословакии и Румынии групп десантников.
Вскоре прибыла первая группа, которую нам предстояло выбросить в Чехословакии, в горном районе. Для Десантирования этой группы был выделен один из самых сильных наших «партизанских» летчиков — командир 3-й авиаэскадрильи гвардии капитан Ярошевич. В экипаж входили опытнейшие специалисты своего дела штурман гвардии капитан Шидловский и бортрадист гвардии лейтенант Маслов.
Владимир Ярошевич пришел к нам в полк в январе из 101-го авиаполка. Это был высокий, сильный, любивший шутку и никогда не унывавший жизнерадостный человек.
Воевать он начал в Особой белорусской авиагруппе, потом воевал в 87-м гвардейском полку. Много летал к партизанам, бомбил глубокий тыл врага, летал фотоконтролером результатов бомбардировки важных целей и все боевые задания выполнял успешно. В мае 1942 года он вылетел на одномоторном ПР-5 со своим механиком Яковом Берловым к партизанам отряда Емлютина, который тогда находился во Вздружном, в Брянских лесах. Майская ночь коротка, забрезжил рассвет и вылетать обратно было опасно. Остались на дневку у партизан. Но другой самолет, прилетевший к партизанам, на пробеге задел машину Ярошевича и повредил консоль крыла. Казалось, вылететь уже невозможно. Но летчик с борттехником отремонтировали свой самолет сами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88