— Да! — ответил Сталин. — Оставьте за себя генерала Хозина или Федюнинского, а сами завтра немедленно вылетайте в Ставку.
Почему Сталин так настаивал на возможно быстром приезде Жукова, читателям будет ясно из следующего эпизода.
5 октября в 17 часов 30 минут члену Военного совета Московского военного округа генералу К. Ф. Телегину поступило сообщение из Подольска: комендант Малоярославецкого укрепрайона комбриг Елисеев сообщал, что танки противника и мотопехота заняли Юхнов, прорвались через Малоярославец, идут на Подольск. От Малоярославца до Москвы около ста километров, и притом — прекрасное шоссе, по которому это расстояние танки могут пройти за два с половиной часа. Телегин понимал опасность такого прорыва, доложил в оперативное управление Генерального штаба о случившемся и стал перепроверять эти сведения через командующего ВВС округа полковника Сбытова, который несколько раз высылал к Юхнову опытных летчиков: из Генерального штаба, видимо, доложили об этом и Верховному, потому что вскоре у Телегина зазвонил телефон и он услышал голос Берии, который резко и сухо задал вопрос:
— Откуда вы получили сведения, что немцы в Юхнове, кто вам сообщил?
Телегин доложил, откуда им получены такие сведения.
— Слушайте, что вы там принимаете на веру всякую чепуху? Вы, видимо, пользуетесь информацией паникеров и провокаторов…
Телегин стал убеждать Берию, что сведения точные, их доставили летчики, которым можно верить.
— Кто вам непосредственно докладывал эти сведения?
— Командующий ВВС округа полковник Сбытов.
— Хорошо…
Прошло немного времени, и позвонил сам Сталин. Звонок лично Сталина — это было событие экстраординарное. Телегин пишет в своих воспоминаниях, что у него было такое чувство, «будто его ошпарили кипятком».
— Телегин? Это вы сообщили Шапошникову, что танки противника прорвались через Малоярославец?
— Да, я, товарищ Сталин.
— Откуда у вас эти сведения?
— Мне доложил из Подольска комбриг Елисеев. А я приказал ВВС немедленно послать самолеты и перепроверить, и еще также проверку осуществляю постами ВНОС…
— Это провокация. Прикажите немедленно разыскать этого коменданта, арестовать и передать в ЧК, а вам на этом ответственном посту надо быть более серьезным и не доверять всяким сведениям, которые приносит сорока на хвосте.
— Я, товарищ Сталин, полностью этому сообщению не доверял, немедленно принял меры для проверки и просил генерала Шарохина до получения новых данных Ставке не докладывать.
— Хорошо. Но впредь такие сведения надо проверять, а потом докладывать.
В это же время, когда происходили эти телефонные разговоры, командующего ВВС Московского военного округа полковника Н. А. Сбытова вызвал к себе начальник Особого отдела Красной Армии Абакумов. Он потребовал прибыть к нему немедленно. Когда Сбытов вошел к нему в кабинет, Абакумов резко и грозно спросил:
— Откуда вы взяли, что к Юхнову идут немецкие танки?
— Это установлено авиационной разведкой и дважды перепроверено.
— Предъявите фотоснимки.
— Летали истребители, на которых нет фотоаппаратов, но на самолетах есть пробоины, полученные от вражеских зениток. Разведка велась с малой высоты, летчики отчетливо видели кресты на танках.
— Ваши летчики — трусы и паникеры, такие же, видимо, как и их командующий. Мы такими сведениями не располагаем, хотя получаем их, как и Генштаб. Предлагаю вам признать, что вы введены в заблуждение, что никаких танков противника в Юхнове нет, что летчики допустили преступную безответственность и вы немедленно с этим разберетесь и сурово их накажете.
— Этого сделать я не, могу. Ошибки никакой нет, — летчики боевые, проверенные, и за доставленные ими сведения я ручаюсь.
— А чем вы можете подтвердить такую уверенность, какие у вас есть документы?
— Прошу вызвать командира 6-го истребительного авиакорпуса ПВО полковника Климова. Он, вероятно, подтвердит.
Абакумов стал вызывать Климова, а до его прибытия Сбытова задержали. Когда прибыл Климов, Сбытова снова вызвали в кабинет Абакумова.
— Чем вы можете подтвердить, что летчики не ошиблись, сообщив о занятии Юхнова танками противника? — обратился Абакумов к Климову.
— Я такими данными не располагаю, летали летчики округа.
Тогда Сбытов попросил вызвать начальника штаба корпуса полковника Комарова с журналом боевых действий, рассчитывая, что в журнале есть соответствующие записи, Комаров прибыл, но так же, как и Климов, заявил, что работу летчиков корпус не учитывает и в журнал боевых действий не заносит. После тяжелого и мрачного молчания Абакумов повернулся к Сбытову, сказал:
— Идите и доложите Военному совету округа, что вас следует освободить от должности как не соответствующего ей и судить по законам военного времени. Это наше мнение.
Сбытова спасло только то, что танки противника действительно оказались в Юхнове. Эти части от Юхнова не пошли на Москву, а повернули на Вязьму, в тыл армиям Резервного и Западного фронтов, отрезая им путь отхода к Можайскому оборонительному рубежу, а для развития наступления в сторону Москвы с этого рубежа вводились резервы противника, подход которых также был замечен нашей воздушной разведкой.
После разговора со Сталиным Жуков в своем ленинградском кабинете всю ночь отдавал необходимые распоряжения заместителям, начальнику штаба. Временное командование Ленинградским фронтом было передано им генералу И. И. Федюнинскому.
По прибытии в Москву Жукова встретил начальник охраны Сталина генерал Власик. Он сообщил, что Верховный болен и работает на квартире, куда просил немедленно приехать.
Когда Жуков вошел в комнату, там был Берия. Сталин, заканчивая с ним разговор, произнес:
— Ты поищи через свою агентуру подходы и прозондируй — на критический случай — возможности и условия заключения мира…
Берия ушел. Георгий Константинович сначала не придал значения концу фразы, которую он услышал. Лишь много позднее понял, как он сам говорил, что речь шла о возможности заключения мира с гитлеровцами. Поражения, понесенные в первые месяцы войны, падение Киева, окружение пяти наших армий под Вязьмой, выход немцев на подступы к Москве явно сломили стального Сталина, он был в полной растерянности и был готов заключить мир, о кабальных условиях которого можно без труда догадаться…
…Жукова Сталин встретил сухо, в ответ на приветствие только кивнул головой. В нервном, гневном настроении он подошел к карте и, указав на район Вязьмы, сказал следующее — далее я цитирую воспоминания Жукова, восстанавливая в скобках текст, выброшенный при редактировании из его рукописи:
— Вот смотрите. (Плоды командования Западного фронта. В этих словах слышалась горечь переживаний, и я слышал нотку упрека за свою рекомендацию о назначении Конева командующим фронтом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151