Иногда и сам председатель колхоза, который проводил примерно такую беседу с голосовавшими гражданами прямо на участках в день выборов.
– Ну что, бабка Нюра, – говорил председатель крестьянке. – Если за Николаева проголосуешь, все будет нормально. Он наш, колхозный парень. А если за другого, комбикорма в этом году не получишь! Думай сама. Я не агитирую.
Когда стало ясно, что я все же прошел во второй тур выборов, передача «Взгляд» решила сделать сюжет обо мне как о кандидате в депутаты. Чтобы соблюсти паритет, взяли интервью и у Николаева. И вот опять, во второй раз, я попал в прямой эфир.
Не думая о последствиях, я откровенно рассказал обо всех нарушениях, которые были в первом туре выборов на местах. Такого в прямом эфире в то время советский народ никогда не слышал. Может быть, закрывшись на кухнях, люди и говорили о манипуляциях власти, оглядываясь то на холодильник, то на висевший репродуктор, но только шепотом. А я выдал громко, на весь эфир.
Я рассказал об информации, поступившей из сумасшедшего дома Брянской области, где все до одного триста пациентов проголосовали против меня. Директриса дома сама заполнила бюллетени и помогла пациентам опустить их в урну для голосования. Пациентка с диагнозом «шизофрения» написала мне недовольное письмо: у нее отняли бюллетень и вычеркнули мою фамилию. А Тарасов, писала мне эта больная женщина, «вполне нормальный человек, я слышала его по радио…».
Накануне дня голосования мы узнали, что в одну из школ Брянска каждый день насильно привозят на автобусах людей с разных предприятий и читают им лекцию на актуальнейшую тему: «Почему нельзя голосовать за Тарасова».
Мы поехали туда, тихонько вошли в зал и сели на последний ряд. Лектор, заместитель председателя брянского управления КГБ, говорил следующее:
– Тарасов – это представитель бандитских кругов, бывший спекулянт, теневик, миллионер, окружил себя вооруженной охраной и бандитами, которые никого к нему не допускают. Этот человек очень опасен, и, если он придет в ваш коллектив, я вам не советую с ним встречаться. Вы имеете все права отказать ему во встрече с работниками. Он антисоветчик, он тащит нас в капиталистический мир, где безработица, голод, негры, убийства и вообще сплошной криминал…
Для большей убедительности торжественно зачитывалось секретное письмо №СС-360, где ЦК КПСС указывал на недопустимость выбора в народные депутаты СССР Тарасова A.M. и призывал все партийные и профсоюзные органы проводить агитационную работу против меня на местах.
Лектор из КГБ, видимо, не знал меня в лицо, поскольку смотрел на меня спокойно, никак не выделяя из аудитории. Или он просто не мог предположить, что я приду на его лекцию, и счел меня человеком, похожим на кандидата Тарасова.
В самой середине лекции после прочтения письма ЦК КПСС я не выдержал, встал и, пройдя через весь зал, вышел прямо на сцену.
– Вы что, товарищ? – спросил меня лектор. – Вам что-нибудь нужно?
– Я – ваш кандидат в народные депутаты Артем Тарасов, – ответил я.
И тут произошла совершенно невероятная вещь: народ вскочил с мест и как по команде бросился к выходу. Люди были настолько запуганы, что боялись находиться рядом со мной в одном зале! Они давили друг друга, чтобы поскорее выбраться на улицу…
Горбачев сам тогда уже сильно боялся гласности, которую провозгласил. К этому времени появились первые выступления против него, и моментально выпустили закон, запрещающий публичную дискредитацию представителей власти. Если бы я просто рассказал эту историю по телевидению, меня могли бы обвинить в дискредитации и снять с выборов. Но не говорить об этом я не мог. Поэтому я нашел дипломатичный способ изложить случившееся и прямо с экрана обратился к председателю КГБ с таким заявлением:
«Поскольку ваш представитель, выступая с явной ложью против одного из кандидатов в народные депутаты, публично дискредитирует органы КГБ, а значит, органы власти, он по закону подлежит немедленному аресту. Товарищ Крючков, прошу вас принять меры и сообщить мне об этом».
Программу «Взгляд» вел журналист Мукусев. После эфира он схватился за голову руками, ужасно разволновался и сказал, что «Взгляд» теперь точно закроют…
«Взгляд», слава богу, никто не закрыл, а вот я впервые обнаружил за собой «наружку». Потом за мной уже следили повсюду и ночью, и днем. Зато мое выступление произвело сильное впечатление на зрителей, и, когда я снова приехал в Брянск, мне для выступления тут же распахнули двери центрального Дворца культуры, хотя раньше ограничивались гораздо менее престижными площадками.
В тот день в Брянске ко мне подошла незнакомая женщина и передала пачку бюллетеней первого тура голосования. Во всех бюллетенях голосовали за меня. Предстоял второй тур, и меня, естественно, заинтересовало, как к ней попали бюллетени проголосовавших за меня в первом туре избирателей. Разве они могли оказаться у кого-либо в руках? Они должны были находиться в хранилище окружной избирательной комиссии, подсчитанными и опечатанными.
– Артем Михайлович, я смогла украдкой их достать из мешков с бюллетенями, которые жгли на костре. Там все бюллетени были за вас. Их сжигали ночью после голосования, прямо во дворе нашего дома, который напротив районной избирательной комиссии, – сказала женщина.
Вот это да! Еще не были изобретены изощренные методы подтасовки результатов выборов, которые применяются сегодня. И поступали просто: высыпали все бюллетени за того кандидата, который не должен был победить, уничтожали их, а затем засыпали нужные, которые сами же и готовили. На случай пересчета количество проголосовавших граждан по участкам совпадало с точностью до одного человека.
Я взял бюллетени, которые не успели сжечь, вернулся в Москву и снова попытался попасть на передачу «Взгляд». Программу вел Влад Листьев. Я его вызвал прямо из студии во время эфира и попросил несколько секунд, чтобы показать вещественные доказательства фальсификации выборов. Но на телевидении еще не утихли страсти после моего скандального обращения к председателю КГБ, Мукусева действительно вызывали куда-то с объяснениями, и Влад мне отказал…
Впоследствии мы вспоминали с ним об этом случае, уже в 1995 году, когда Влад Листьев был в зените славы и только что стал генеральным директором Центрального телевидения. Мы разговорились в вестибюле банка «Столичный» после встречи Влада с банкирами. Это было, по-моему, в двадцатых числах февраля. За девять дней до убийства Листьева в подъезде собственного дома двумя выстрелами в спину. Вот такая судьба…
А тогда, в 1989 году, второй тур выборов выиграл член обкома компартии Калужской области, председатель отстающего колхоза Николаев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182
– Ну что, бабка Нюра, – говорил председатель крестьянке. – Если за Николаева проголосуешь, все будет нормально. Он наш, колхозный парень. А если за другого, комбикорма в этом году не получишь! Думай сама. Я не агитирую.
Когда стало ясно, что я все же прошел во второй тур выборов, передача «Взгляд» решила сделать сюжет обо мне как о кандидате в депутаты. Чтобы соблюсти паритет, взяли интервью и у Николаева. И вот опять, во второй раз, я попал в прямой эфир.
Не думая о последствиях, я откровенно рассказал обо всех нарушениях, которые были в первом туре выборов на местах. Такого в прямом эфире в то время советский народ никогда не слышал. Может быть, закрывшись на кухнях, люди и говорили о манипуляциях власти, оглядываясь то на холодильник, то на висевший репродуктор, но только шепотом. А я выдал громко, на весь эфир.
Я рассказал об информации, поступившей из сумасшедшего дома Брянской области, где все до одного триста пациентов проголосовали против меня. Директриса дома сама заполнила бюллетени и помогла пациентам опустить их в урну для голосования. Пациентка с диагнозом «шизофрения» написала мне недовольное письмо: у нее отняли бюллетень и вычеркнули мою фамилию. А Тарасов, писала мне эта больная женщина, «вполне нормальный человек, я слышала его по радио…».
Накануне дня голосования мы узнали, что в одну из школ Брянска каждый день насильно привозят на автобусах людей с разных предприятий и читают им лекцию на актуальнейшую тему: «Почему нельзя голосовать за Тарасова».
Мы поехали туда, тихонько вошли в зал и сели на последний ряд. Лектор, заместитель председателя брянского управления КГБ, говорил следующее:
– Тарасов – это представитель бандитских кругов, бывший спекулянт, теневик, миллионер, окружил себя вооруженной охраной и бандитами, которые никого к нему не допускают. Этот человек очень опасен, и, если он придет в ваш коллектив, я вам не советую с ним встречаться. Вы имеете все права отказать ему во встрече с работниками. Он антисоветчик, он тащит нас в капиталистический мир, где безработица, голод, негры, убийства и вообще сплошной криминал…
Для большей убедительности торжественно зачитывалось секретное письмо №СС-360, где ЦК КПСС указывал на недопустимость выбора в народные депутаты СССР Тарасова A.M. и призывал все партийные и профсоюзные органы проводить агитационную работу против меня на местах.
Лектор из КГБ, видимо, не знал меня в лицо, поскольку смотрел на меня спокойно, никак не выделяя из аудитории. Или он просто не мог предположить, что я приду на его лекцию, и счел меня человеком, похожим на кандидата Тарасова.
В самой середине лекции после прочтения письма ЦК КПСС я не выдержал, встал и, пройдя через весь зал, вышел прямо на сцену.
– Вы что, товарищ? – спросил меня лектор. – Вам что-нибудь нужно?
– Я – ваш кандидат в народные депутаты Артем Тарасов, – ответил я.
И тут произошла совершенно невероятная вещь: народ вскочил с мест и как по команде бросился к выходу. Люди были настолько запуганы, что боялись находиться рядом со мной в одном зале! Они давили друг друга, чтобы поскорее выбраться на улицу…
Горбачев сам тогда уже сильно боялся гласности, которую провозгласил. К этому времени появились первые выступления против него, и моментально выпустили закон, запрещающий публичную дискредитацию представителей власти. Если бы я просто рассказал эту историю по телевидению, меня могли бы обвинить в дискредитации и снять с выборов. Но не говорить об этом я не мог. Поэтому я нашел дипломатичный способ изложить случившееся и прямо с экрана обратился к председателю КГБ с таким заявлением:
«Поскольку ваш представитель, выступая с явной ложью против одного из кандидатов в народные депутаты, публично дискредитирует органы КГБ, а значит, органы власти, он по закону подлежит немедленному аресту. Товарищ Крючков, прошу вас принять меры и сообщить мне об этом».
Программу «Взгляд» вел журналист Мукусев. После эфира он схватился за голову руками, ужасно разволновался и сказал, что «Взгляд» теперь точно закроют…
«Взгляд», слава богу, никто не закрыл, а вот я впервые обнаружил за собой «наружку». Потом за мной уже следили повсюду и ночью, и днем. Зато мое выступление произвело сильное впечатление на зрителей, и, когда я снова приехал в Брянск, мне для выступления тут же распахнули двери центрального Дворца культуры, хотя раньше ограничивались гораздо менее престижными площадками.
В тот день в Брянске ко мне подошла незнакомая женщина и передала пачку бюллетеней первого тура голосования. Во всех бюллетенях голосовали за меня. Предстоял второй тур, и меня, естественно, заинтересовало, как к ней попали бюллетени проголосовавших за меня в первом туре избирателей. Разве они могли оказаться у кого-либо в руках? Они должны были находиться в хранилище окружной избирательной комиссии, подсчитанными и опечатанными.
– Артем Михайлович, я смогла украдкой их достать из мешков с бюллетенями, которые жгли на костре. Там все бюллетени были за вас. Их сжигали ночью после голосования, прямо во дворе нашего дома, который напротив районной избирательной комиссии, – сказала женщина.
Вот это да! Еще не были изобретены изощренные методы подтасовки результатов выборов, которые применяются сегодня. И поступали просто: высыпали все бюллетени за того кандидата, который не должен был победить, уничтожали их, а затем засыпали нужные, которые сами же и готовили. На случай пересчета количество проголосовавших граждан по участкам совпадало с точностью до одного человека.
Я взял бюллетени, которые не успели сжечь, вернулся в Москву и снова попытался попасть на передачу «Взгляд». Программу вел Влад Листьев. Я его вызвал прямо из студии во время эфира и попросил несколько секунд, чтобы показать вещественные доказательства фальсификации выборов. Но на телевидении еще не утихли страсти после моего скандального обращения к председателю КГБ, Мукусева действительно вызывали куда-то с объяснениями, и Влад мне отказал…
Впоследствии мы вспоминали с ним об этом случае, уже в 1995 году, когда Влад Листьев был в зените славы и только что стал генеральным директором Центрального телевидения. Мы разговорились в вестибюле банка «Столичный» после встречи Влада с банкирами. Это было, по-моему, в двадцатых числах февраля. За девять дней до убийства Листьева в подъезде собственного дома двумя выстрелами в спину. Вот такая судьба…
А тогда, в 1989 году, второй тур выборов выиграл член обкома компартии Калужской области, председатель отстающего колхоза Николаев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182