Малик взял все свои оставшиеся деньги, я доложил из своих еще двести тысяч долларов, и мы сами выкупили весь первый тираж лотереи! Всех наших сотрудников послали ко входам в метро и на улицы, чтобы они раздавали билеты всем прохожим, предлагая только одно: включить телевизор и поиграть вместе с ведущим в «Русское лото». Часть билетов наши сотрудники раздавали в крупных магазинах. Мы также организовали чисто благотворительную акцию: отвезли билеты в госпитали и в дома престарелых. Всех предупреждали, что выигрышный фонд составит не менее двухсот тысяч долларов и можно бесплатно выиграть большие деньги!
Так и произошло. С огромной скоростью прокатился слух о невероятных возможностях выиграть в лотерею! К следующему тиражу у нас было куплено уже двадцать семь тысяч билетов. Люди стали искать билеты и покупать по нескольку штук, особенно те, кто выиграл. Опять этих денег оказалось мало, и мне снова пришлось добавлять свои сотни тысяч долларов.
Третий тираж принес уже пятьдесят пять тысяч проданных билетов. И хотя по правилам призовой фонд лотереи составлял половину дохода от продажи – мы все деньги кинули на призовой фонд и опять выкарабкались из положения. Были задействованы кассиры в универмагах: билет стоил доллар, за каждый проданный билет они получали по двадцать центов в карман. И каждый тираж у нас практически удваивалась продажа билетов.
Передача шла по российскому каналу. Сразу началась чехарда с ведущими. Я настоял на том, чтобы пригласили вести «Русское лото» известного в прошлом конферансье Дитятева. Но он не подошел потому, что неверно сделал концепцию игры. Он стал бегать по рядам, таская за собой мешок с бочонками, и приглашенные в студию тащили бочонки. Это было, мягко говоря, неинтересное шоу и даже немного странное, учитывая возраст Дитятева.
Потом мы взяли еще одного конферансье-профессионала. Он провел, по-моему, два тиража – и тоже неинтересно.
И тогда мы решили предложить вести игру моему другу Мише Борисову, с которым мы учились в институте и который был моим помощником в Думе. Миша, как и я, окончил Московский горный институт и после этого шесть лет чертил крышки для электродвигателей в одном проектном институте. Потом сказал себе – хватит и поступил на режиссерское отделение Щукинского театрального училища по классу Евгения Рубеновича Симонова. Он учился неистово, стал вахтанговским стипендиатом и окончил училище с отличием. После ему пришлось уехать в Томск, так как в московских театрах вакансий для режиссеров не было.
Сначала он был одним из режиссеров Томского театра, затем стал главным режиссером и поставил там несколько очень интересных спектаклей. В годы его работы в Томске первым секретарем обкома коммунистической партии был Егор Кузьмич Лигачев, который любил посещать театр. Когда Лигачев шел на спектакль, естественно, за ним шли все остальные: секретари обкома и горкома, секретари комитета комсомола, партийные деятели и директора ведущих социалистических предприятий вместе с заместителями и женами. То ли спектакль был хорош, то ли присутствие Лигачева сказывалось, но аншлаг случался нередко!
Взявшись за лотерею, Миша сразу же поставил в центре студии стол, ведь игра «Русское лото» – это застольная семейная забава. И все у Миши получилось буквально с первого раза.
Количество людей, покупавших билеты, стало стремительно расти, уже чуть ли не в геометрической прогрессии!
Хотя сеть распространения была еще в зачаточном состоянии, лото стало захватывать рынок. И мы вернули Смоленскому два с половиной миллиона в первый же год.
Чем больше у нас появлялось наличных денег, тем сильнее становилась служба охраны. Тогда уже какое бы заведение вы ни открывали, на следующий день приходили бандиты и говорили: «Мы – мафия и вас защищаем! Такой-то процент вы должны нам отчислять…»
Мы действовали на территории очень сильной солнцевской мафии, но к Малику так никто даже не пришел. То есть в центре города, на Ленинском проспекте, создалась мощная и независимая финансовая структура, которая никому не платила и сама себя защищала!
Конечно, у нас появились недоброжелатели и даже враги. До нас на игровом рынке России процветала только одна лотерея под названием «Лото Миллион».
Фактически она была копией «Спортлото» и организована Российским национальным фондом спорта, который развивался под патронатом господина Тарпищева – личного тренера Ельцина по теннису. А руководил фондом некий Федоров, на которого позднее было совершено несколько покушений, и в конце концов он был убит. Фонд занимался не только и не столько лотереей «Лото Миллион», а, будучи легально освобожденным от ввозных пошлин и налогов, импортировал из-за границы в Россию огромное количество сигарет и спиртного. Там вращались сотни миллионов долларов в месяц, и, наверное, лото было одной из возможностей отмывания этих средств.
Конечно, после нашего появления уровень продаж лотерейных билетов «Лото Миллион» сразу упал, постепенно мы и вовсе сделали его банкротом, «Лото Миллион» пришлось просто закрыть. Федоров и Тарпищев пожелали встретиться с нами и найти компромиссные решения.
Мне назначили первую встречу на Кубке Кремля по теннису, который организовывал Федоров. Там он хотел продемонстрировать мне свои возможности прямо в деле. Мне передали пригласительный билет, и я вошел в зал Олимпийского дворца спорта. Федоров важно вышел ко мне навстречу, но тут же сказал:
– Вы тут подождите в сторонке, я Лужкова встречаю!
Наши отношения с Лужковым были уже налажены, и когда он появился, то, не замечая Федорова, прямо направился ко мне, радушно пожал руку и пригласил сесть рядом на трибуне!
После этого Федорову, видимо, пришлось на ходу отказываться от той манеры разговора, которую он планировал. Пребывая в некотором смущении, он записал мои телефоны и попросил перенести встречу на другой раз, лучше где-нибудь в ресторане, например в ресторане «Оскар» у Лисовского.
Мы пошли на встречу с Маликом вдвоем. Вскоре выяснилось, что Национальный фонд спорта готов купить наше лото. Нам готовы были предложить примерно восемнадцать миллионов долларов и мир или скрытую войну, конкуренцию и нелюбовь приближенных к Ельцину чиновников. Я склонялся к продаже.
Сказал Малику:
– Если не хочешь головной боли, давай продадим компанию! Оценить ее просто: мы за год продали двадцать миллионов билетов. Вот эти двадцать миллионов долларов и являются ее стоимостью…
– Ладно, давай за тридцать миллионов согласимся!
– Или другой вариант, – продолжал я. – Давай купим у них тридцать процентов «Лото Миллион», а они у нас. Тогда мы получим телевизионное время на первом канале, серьезных партнеров и отличный бизнес.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182
Так и произошло. С огромной скоростью прокатился слух о невероятных возможностях выиграть в лотерею! К следующему тиражу у нас было куплено уже двадцать семь тысяч билетов. Люди стали искать билеты и покупать по нескольку штук, особенно те, кто выиграл. Опять этих денег оказалось мало, и мне снова пришлось добавлять свои сотни тысяч долларов.
Третий тираж принес уже пятьдесят пять тысяч проданных билетов. И хотя по правилам призовой фонд лотереи составлял половину дохода от продажи – мы все деньги кинули на призовой фонд и опять выкарабкались из положения. Были задействованы кассиры в универмагах: билет стоил доллар, за каждый проданный билет они получали по двадцать центов в карман. И каждый тираж у нас практически удваивалась продажа билетов.
Передача шла по российскому каналу. Сразу началась чехарда с ведущими. Я настоял на том, чтобы пригласили вести «Русское лото» известного в прошлом конферансье Дитятева. Но он не подошел потому, что неверно сделал концепцию игры. Он стал бегать по рядам, таская за собой мешок с бочонками, и приглашенные в студию тащили бочонки. Это было, мягко говоря, неинтересное шоу и даже немного странное, учитывая возраст Дитятева.
Потом мы взяли еще одного конферансье-профессионала. Он провел, по-моему, два тиража – и тоже неинтересно.
И тогда мы решили предложить вести игру моему другу Мише Борисову, с которым мы учились в институте и который был моим помощником в Думе. Миша, как и я, окончил Московский горный институт и после этого шесть лет чертил крышки для электродвигателей в одном проектном институте. Потом сказал себе – хватит и поступил на режиссерское отделение Щукинского театрального училища по классу Евгения Рубеновича Симонова. Он учился неистово, стал вахтанговским стипендиатом и окончил училище с отличием. После ему пришлось уехать в Томск, так как в московских театрах вакансий для режиссеров не было.
Сначала он был одним из режиссеров Томского театра, затем стал главным режиссером и поставил там несколько очень интересных спектаклей. В годы его работы в Томске первым секретарем обкома коммунистической партии был Егор Кузьмич Лигачев, который любил посещать театр. Когда Лигачев шел на спектакль, естественно, за ним шли все остальные: секретари обкома и горкома, секретари комитета комсомола, партийные деятели и директора ведущих социалистических предприятий вместе с заместителями и женами. То ли спектакль был хорош, то ли присутствие Лигачева сказывалось, но аншлаг случался нередко!
Взявшись за лотерею, Миша сразу же поставил в центре студии стол, ведь игра «Русское лото» – это застольная семейная забава. И все у Миши получилось буквально с первого раза.
Количество людей, покупавших билеты, стало стремительно расти, уже чуть ли не в геометрической прогрессии!
Хотя сеть распространения была еще в зачаточном состоянии, лото стало захватывать рынок. И мы вернули Смоленскому два с половиной миллиона в первый же год.
Чем больше у нас появлялось наличных денег, тем сильнее становилась служба охраны. Тогда уже какое бы заведение вы ни открывали, на следующий день приходили бандиты и говорили: «Мы – мафия и вас защищаем! Такой-то процент вы должны нам отчислять…»
Мы действовали на территории очень сильной солнцевской мафии, но к Малику так никто даже не пришел. То есть в центре города, на Ленинском проспекте, создалась мощная и независимая финансовая структура, которая никому не платила и сама себя защищала!
Конечно, у нас появились недоброжелатели и даже враги. До нас на игровом рынке России процветала только одна лотерея под названием «Лото Миллион».
Фактически она была копией «Спортлото» и организована Российским национальным фондом спорта, который развивался под патронатом господина Тарпищева – личного тренера Ельцина по теннису. А руководил фондом некий Федоров, на которого позднее было совершено несколько покушений, и в конце концов он был убит. Фонд занимался не только и не столько лотереей «Лото Миллион», а, будучи легально освобожденным от ввозных пошлин и налогов, импортировал из-за границы в Россию огромное количество сигарет и спиртного. Там вращались сотни миллионов долларов в месяц, и, наверное, лото было одной из возможностей отмывания этих средств.
Конечно, после нашего появления уровень продаж лотерейных билетов «Лото Миллион» сразу упал, постепенно мы и вовсе сделали его банкротом, «Лото Миллион» пришлось просто закрыть. Федоров и Тарпищев пожелали встретиться с нами и найти компромиссные решения.
Мне назначили первую встречу на Кубке Кремля по теннису, который организовывал Федоров. Там он хотел продемонстрировать мне свои возможности прямо в деле. Мне передали пригласительный билет, и я вошел в зал Олимпийского дворца спорта. Федоров важно вышел ко мне навстречу, но тут же сказал:
– Вы тут подождите в сторонке, я Лужкова встречаю!
Наши отношения с Лужковым были уже налажены, и когда он появился, то, не замечая Федорова, прямо направился ко мне, радушно пожал руку и пригласил сесть рядом на трибуне!
После этого Федорову, видимо, пришлось на ходу отказываться от той манеры разговора, которую он планировал. Пребывая в некотором смущении, он записал мои телефоны и попросил перенести встречу на другой раз, лучше где-нибудь в ресторане, например в ресторане «Оскар» у Лисовского.
Мы пошли на встречу с Маликом вдвоем. Вскоре выяснилось, что Национальный фонд спорта готов купить наше лото. Нам готовы были предложить примерно восемнадцать миллионов долларов и мир или скрытую войну, конкуренцию и нелюбовь приближенных к Ельцину чиновников. Я склонялся к продаже.
Сказал Малику:
– Если не хочешь головной боли, давай продадим компанию! Оценить ее просто: мы за год продали двадцать миллионов билетов. Вот эти двадцать миллионов долларов и являются ее стоимостью…
– Ладно, давай за тридцать миллионов согласимся!
– Или другой вариант, – продолжал я. – Давай купим у них тридцать процентов «Лото Миллион», а они у нас. Тогда мы получим телевизионное время на первом канале, серьезных партнеров и отличный бизнес.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182