Он неистово щелкал клювом и наступал на
путников. Они немного отошли.
Следом за первой вспышкой последовал целый каскад молний. В
неверном колеблющемся свете Александр увидел, что неведомо
откуда появился второй грифон, и оба зверя сцепились в
яростной схватке, катаясь по земле. Дождь усилился,
превращаясь в страшный ливень. Но к звукам дождя примешивалось
другое -- странное потрескивание и похрустывание, точно кто-то
шел по мелкому гравию.
-- Приближаются! -- крикнул Гремислав. -- На коней!
Они вскочили в седла. Филин не мог лететь в такой дождь и
спрятался под плащом у Александра. Теперь он различил за косой
сеткой ливня слабо светящиеся зеленые фигуры. Похожие на
исполинских скорпионов, они медленно надвигались, рассыпая
фонтаны искр. Александр уже видел тупые хитиновые морды,
огромные клешни, которые угрожающе смыкались и размыкались. И
еще он увидел длинные хвосты и большими крючками-жалами на
конце.
-- С ними можно драться только днем! -- снова крикнул Гремислав.
-- В темноте они видят много лучше человека, это будет не бой,
а просто безумие. Нужно спасаться. Скоро сюда приползут
полчища этих тварей. Золото! Золото манит их.
Кони рванули по дороге. Вдруг Гром встал на дыбы, едва не
выбросив Александра из седла. Прямо перед ним звонко щелкнули
две огромные клешни. И вместо хищной морды насекомого
Александр увидел странное человеческое лицо -- белое, плоское,
искаженное страшной мукой. Наполненные слезами глаза долго
потом преследовали его по ночам. Александр весь обмяк и
выпустил поводья. Еще мгновение -- и он свалится на землю. Но
умный конь спас его, не поддавшись наваждению. Гром увернулся
от клешней и обрушил страшный удар обоих копыт на сверкающий
панцирь чудовища. Скорлупа раскололась, плеснула вязкая жижа,
и Александр ощутил болезненный укол в правую ногу. Уже в
агонии чудовище дернуло хвостом, и жало пробило толстую кожу
сапога. Ногу словно кипятком обдало. Александр не помнил,
кричал он или нет...
Дальше было беспорядочное бегство сквозь ночную грозу,
пронзительные скрежещущие крики мантикор, вопли дерущихся
грифонов, раскаты грома...
К утру кони совершенно выбились из сил и уже не мчались
галопом, а плелись еле-еле, постоянно спотыкаясь. Александр
ехал как в полусне, окружающее скрывалось от него за дрожащей
черной пеленой. Нога онемела, и каждый шаг коня отзывался
уколом раскаленной иглы в бедре. Когда кони встали, он, не в
силах больше держаться, с тихим стоном соскользнул на мокрые
камни дороги.
Встревоженные Гремислав и Древолюб подбежали к нему.
-- Что с тобой? -- спросил Гремислав.
-- Нога...
С трудом витязь содрал с распухшей ноги сапог. На месте укола
вырос большой желвак, а сама нога раздулась, налившись черной
кровью. Витязь и леший стремительно переглянулись, не проронив
ни слова. Но Александр и сам чувствовал, что дела его плохи.
-- Это... смертельно? -- с трудом разлепив запекшиеся губы,
спросил он.
-- Трудно сказать, -- неопределенно ответил леший.
Гремислав выхватил кинжал и неуловимым движением крестообразно
рассек место укола. Кровь, смешанная с зеленым гноем, хлынула
струей. Гремислав тщательно выдавил весь гной и промыл рану
водой из фляжки. Боль немного утихла, однако ноги Александр
по-прежнему не чувствовал. Было похоже, что к бедру привязали
бревно.
-- Я постараюсь найти кое-какие травы. -- Леший подозвал филина,
уменьшился и вскочил ему на спину. Птица улетела.
Александр провалился в жаркое забытье. Ему мерещилось, что в
лицо несет горячим воздухом из плавильной печи, горьким едким
дымом. Он задыхался, хрипел. Только прохладная ладонь
Гремислава прерывала горячечный бред. Но опять подступало
пламя... Потом он уловил тихое хлопанье крыльев, еле слышные
голоса. Долетел пряный аромат, и теплая волна окатила ногу.
Что-то терпкое и приятное полилось в пересохший рот. Он
очнулся.
Древолюб и Гремислав склонились над ним.
-- Ну как? -- озабоченно спросил леший.
-- Вроде лучше.
-- Я нашел целебные травы, они должны остановить дальнейшее
распространение яда. Но вряд ли они излечат твою ногу. Прошло
слишком много времени, нужно было сразу после укола.
Александр сел. Лихорадка прошла, сознание больше не мутилось.
Однако ноги он так и не ощущал.
-- Придется возвращаться, -- с заметным сожалением сказал
Гремислав. -- А ведь мы почти прорвались к цели. И кто знает,
повезет ли нам в следующий раз, ведь идти сюда все равно
придется.
-- Значит надо использовать случай и ехать дальше, -- твердо
произнес Александр.
-- Прости, но в бою ты станешь обузой.
-- Не заботься обо мне. Не думай даже. И не пытайся помочь.
Пусть в бою каждый будет предоставлен собственной участи. Мы
должны исполнить долг, невзирая на обстоятельства. Если я
отвлеку на себя хоть сколько-то врагов, я буду считать, что
погиб не зря.
Гремислав сдвинул брови и сурово посмотрел ему прямо в глаза.
-- Ты понимаешь, что говоришь?
-- Да. И наша цель стоит этой малой жертвы.
-- Кузнец был прав, а мы ошибались, -- с раскаянием заметил
леший.
-- Ладно, -- согласился Гремислав. -- Едем.
Александр с трудом поднялся, постоял, качаясь. Нога не болела,
но и не повиновалась. Да, трудно ему придется.
-- Едем, -- повторил он, подзывая Грома.
Они ехали не спеша. Пешком и то вышло бы быстрее, но Гремислав
не хотел перед боем утомлять коней еще больше. Он не
останавливал Сильного, если тот сворачивал с дороги пощипать
чахлой травки. Его примеру следовал и Александр. Ехать
одноногим было неимоверно сложно, это больше напоминало
балансирование на канате -- все время приходилось следить, как
бы не выпасть из седла. Но постепенно Александр приноровился и
даже начал поглядывать по сторонам. По краям дороги высились
все те же унылые каменистые холмы, усыпанные битым щебнем,
шлаком и пемзой. Невольно начинало мерещиться, что где-то
рядом укрылся от взора вулкан, опустошивший все окрест, еще
недавно он плевался раскаленной лавой... Это впечатление
усиливалось бесчисленными черными и серыми столбами дыма,
поднимающимися из глубоких ям, где копошились мантикоры.
Грифоны сидели на каменных столбах, по-хозяйски бдительно
озирая свои участки. При приближении путников они
настораживались, принимались тревожно бить крыльями, хрипло
каркали. На зов повелителей из ям выскакивали мантикоры,
угрожающе разводили клешни и поднимали ядовитые хвосты, что
неизменно бросало Александра в дрожь. В таких случаях кони
сами ускоряли шаг, и добытчики золота успокаивались.
-- Мертвая земля, -- сумрачно заметил Александр.
-- Не мертвая, а убитая, -- поправил леший. -- Если бы я мог
заняться ею... Можно многое исправить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
путников. Они немного отошли.
Следом за первой вспышкой последовал целый каскад молний. В
неверном колеблющемся свете Александр увидел, что неведомо
откуда появился второй грифон, и оба зверя сцепились в
яростной схватке, катаясь по земле. Дождь усилился,
превращаясь в страшный ливень. Но к звукам дождя примешивалось
другое -- странное потрескивание и похрустывание, точно кто-то
шел по мелкому гравию.
-- Приближаются! -- крикнул Гремислав. -- На коней!
Они вскочили в седла. Филин не мог лететь в такой дождь и
спрятался под плащом у Александра. Теперь он различил за косой
сеткой ливня слабо светящиеся зеленые фигуры. Похожие на
исполинских скорпионов, они медленно надвигались, рассыпая
фонтаны искр. Александр уже видел тупые хитиновые морды,
огромные клешни, которые угрожающе смыкались и размыкались. И
еще он увидел длинные хвосты и большими крючками-жалами на
конце.
-- С ними можно драться только днем! -- снова крикнул Гремислав.
-- В темноте они видят много лучше человека, это будет не бой,
а просто безумие. Нужно спасаться. Скоро сюда приползут
полчища этих тварей. Золото! Золото манит их.
Кони рванули по дороге. Вдруг Гром встал на дыбы, едва не
выбросив Александра из седла. Прямо перед ним звонко щелкнули
две огромные клешни. И вместо хищной морды насекомого
Александр увидел странное человеческое лицо -- белое, плоское,
искаженное страшной мукой. Наполненные слезами глаза долго
потом преследовали его по ночам. Александр весь обмяк и
выпустил поводья. Еще мгновение -- и он свалится на землю. Но
умный конь спас его, не поддавшись наваждению. Гром увернулся
от клешней и обрушил страшный удар обоих копыт на сверкающий
панцирь чудовища. Скорлупа раскололась, плеснула вязкая жижа,
и Александр ощутил болезненный укол в правую ногу. Уже в
агонии чудовище дернуло хвостом, и жало пробило толстую кожу
сапога. Ногу словно кипятком обдало. Александр не помнил,
кричал он или нет...
Дальше было беспорядочное бегство сквозь ночную грозу,
пронзительные скрежещущие крики мантикор, вопли дерущихся
грифонов, раскаты грома...
К утру кони совершенно выбились из сил и уже не мчались
галопом, а плелись еле-еле, постоянно спотыкаясь. Александр
ехал как в полусне, окружающее скрывалось от него за дрожащей
черной пеленой. Нога онемела, и каждый шаг коня отзывался
уколом раскаленной иглы в бедре. Когда кони встали, он, не в
силах больше держаться, с тихим стоном соскользнул на мокрые
камни дороги.
Встревоженные Гремислав и Древолюб подбежали к нему.
-- Что с тобой? -- спросил Гремислав.
-- Нога...
С трудом витязь содрал с распухшей ноги сапог. На месте укола
вырос большой желвак, а сама нога раздулась, налившись черной
кровью. Витязь и леший стремительно переглянулись, не проронив
ни слова. Но Александр и сам чувствовал, что дела его плохи.
-- Это... смертельно? -- с трудом разлепив запекшиеся губы,
спросил он.
-- Трудно сказать, -- неопределенно ответил леший.
Гремислав выхватил кинжал и неуловимым движением крестообразно
рассек место укола. Кровь, смешанная с зеленым гноем, хлынула
струей. Гремислав тщательно выдавил весь гной и промыл рану
водой из фляжки. Боль немного утихла, однако ноги Александр
по-прежнему не чувствовал. Было похоже, что к бедру привязали
бревно.
-- Я постараюсь найти кое-какие травы. -- Леший подозвал филина,
уменьшился и вскочил ему на спину. Птица улетела.
Александр провалился в жаркое забытье. Ему мерещилось, что в
лицо несет горячим воздухом из плавильной печи, горьким едким
дымом. Он задыхался, хрипел. Только прохладная ладонь
Гремислава прерывала горячечный бред. Но опять подступало
пламя... Потом он уловил тихое хлопанье крыльев, еле слышные
голоса. Долетел пряный аромат, и теплая волна окатила ногу.
Что-то терпкое и приятное полилось в пересохший рот. Он
очнулся.
Древолюб и Гремислав склонились над ним.
-- Ну как? -- озабоченно спросил леший.
-- Вроде лучше.
-- Я нашел целебные травы, они должны остановить дальнейшее
распространение яда. Но вряд ли они излечат твою ногу. Прошло
слишком много времени, нужно было сразу после укола.
Александр сел. Лихорадка прошла, сознание больше не мутилось.
Однако ноги он так и не ощущал.
-- Придется возвращаться, -- с заметным сожалением сказал
Гремислав. -- А ведь мы почти прорвались к цели. И кто знает,
повезет ли нам в следующий раз, ведь идти сюда все равно
придется.
-- Значит надо использовать случай и ехать дальше, -- твердо
произнес Александр.
-- Прости, но в бою ты станешь обузой.
-- Не заботься обо мне. Не думай даже. И не пытайся помочь.
Пусть в бою каждый будет предоставлен собственной участи. Мы
должны исполнить долг, невзирая на обстоятельства. Если я
отвлеку на себя хоть сколько-то врагов, я буду считать, что
погиб не зря.
Гремислав сдвинул брови и сурово посмотрел ему прямо в глаза.
-- Ты понимаешь, что говоришь?
-- Да. И наша цель стоит этой малой жертвы.
-- Кузнец был прав, а мы ошибались, -- с раскаянием заметил
леший.
-- Ладно, -- согласился Гремислав. -- Едем.
Александр с трудом поднялся, постоял, качаясь. Нога не болела,
но и не повиновалась. Да, трудно ему придется.
-- Едем, -- повторил он, подзывая Грома.
Они ехали не спеша. Пешком и то вышло бы быстрее, но Гремислав
не хотел перед боем утомлять коней еще больше. Он не
останавливал Сильного, если тот сворачивал с дороги пощипать
чахлой травки. Его примеру следовал и Александр. Ехать
одноногим было неимоверно сложно, это больше напоминало
балансирование на канате -- все время приходилось следить, как
бы не выпасть из седла. Но постепенно Александр приноровился и
даже начал поглядывать по сторонам. По краям дороги высились
все те же унылые каменистые холмы, усыпанные битым щебнем,
шлаком и пемзой. Невольно начинало мерещиться, что где-то
рядом укрылся от взора вулкан, опустошивший все окрест, еще
недавно он плевался раскаленной лавой... Это впечатление
усиливалось бесчисленными черными и серыми столбами дыма,
поднимающимися из глубоких ям, где копошились мантикоры.
Грифоны сидели на каменных столбах, по-хозяйски бдительно
озирая свои участки. При приближении путников они
настораживались, принимались тревожно бить крыльями, хрипло
каркали. На зов повелителей из ям выскакивали мантикоры,
угрожающе разводили клешни и поднимали ядовитые хвосты, что
неизменно бросало Александра в дрожь. В таких случаях кони
сами ускоряли шаг, и добытчики золота успокаивались.
-- Мертвая земля, -- сумрачно заметил Александр.
-- Не мертвая, а убитая, -- поправил леший. -- Если бы я мог
заняться ею... Можно многое исправить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29