Когда всадники уже садились на коней, Гремислав предложил
Хасану:
-- Поедем с нами, тебе ничто не грозит.
Хасан, не раздумывая, затряс головой.
-- Нет-нет. Я лучше подожду. Вы едете сражаться, а на поле боя
торговля плохая. Купец должен держаться поодаль.
-- Ну, смотри... А то один остаешься.
-- Нет, со мной моя защитница.
-- Не слишком она тебя защищала, -- усмехнулся Гремислав. И тут
же обнаружил, что висит в воздухе. -- Эй, прекрати! -- крикнул
он.
-- Джинния, оставь его, -- попросил Хасан.
Прозвучал хрустальный смех, и Гремислав с облегчением
обнаружил, что снова прочно сидит в седле.
-- Я осторожный, -- повторил Хасан, возвращаясь к костру. -- Я
подожду.
Гремислав уже забыл о нем. Пристально глядя на поднимающееся в
серых клубах тумана солнце, он тихо сказал:
-- Едем.

Вскоре вдалеке послышался равномерный гул. Остались позади
вонь и дымы золотых ям, все отчетливее в воздухе ощущался
иодистый морской запах. Дорога постепенно забирала выше и
выше, пока наконец не вышла на скалистый обрыв над морем.
Александр глянул вниз и зажмурился -- ему показалось, что валы
кипят в невообразимой дали, что до прибоя версты две, не
меньше. И пропасть притягивала... Седые пенистые волны сверху
выглядели простой рябью, но скала гудела и дрожала под их
ударами -- так велики они были. Фонтаны брызг взметались в
воздух, порывы ветра подхватывали их, скручивали в диковинные
жгуты, разворачивали причудливыми веерами. Море бурлило и
клокотало у подножия скал, как в исполинском котле. Но ни
радуги, ни сверкающих искр Александр различить не мог.
Плотные, беспросветные тучи затягивали небо, не пропуская ни
единого солнечного лучика. С неба струился странный
серебристый свет, окрашивающий все вокруг в нереальные,
неестественные тона. Над морем поднимались клубы серого
тумана, сливающиеся с тучами, и полностью стирающие грань
между небом и морем.
Вид океана поразил Александра. Он никак не ожидал увидеть
столь унылую картину. Ни радостного солнечного света, ни
игривой сверкающей лазури, ни грозной черноты в белой
оторочке, ни всесокрушающей штормовой мощи. Всюду только
непобедимая серость. Поистине край света.
-- Вот он каков, Кронийский океан, -- упавшим голосом сказал
Александр.
-- Да, -- согласился Гремислав, -- тот, кто назвал его мертвым
морем, не слишком ошибся.
-- Велик их Один-бог, угрюмо море...
-- У кого? -- не понял Гремислав.
-- Так, песня одна.
-- Какая?
-- Песня варяжского гостя.
-- Только этих разбойников здесь и не хватает. Смотри,
накликаешь беду. Нам и так придется солоно.
-- Действительно, лучше не надо, -- подтвердил леший.
Они поехали по узкой, еле заметной тропинке, потому что
мощеная дорога, выйдя к морю, закончилась. Тропинка петляла
между прибрежными скалами, не удаляясь от берега, пока не
уперлась в отвесную бугристую скалу. И тоже пропала.
-- Куда же дальше? -- спросил Александр. -- Может, отправим
Зорковида поискать дорогу?
Древолюб хрюкнул, сдерживая смешок.
-- А мы пришли. Это скала Гога и Магога. К Железной Горе нет
иного пути, кроме как сквозь их пещеру. Вот только пустят ли
они нас?
-- Почему же нет?
-- Потому что в последнее время они все реже открывают окна. А
про двери... Про двери, кажется, они вообще забыли. И недавно
здесь проезжали наши враги. Тоже неизвестно, чего они могли
наговорить.
Александр лихорадочно пытался вспомнить, кто такие Гог и
Магог, но память мало чем могла помочь. Два мифических народа,
заточенные в скалу Александром Македонским (и здесь он!) за
неведомые провинности. И все. Если они по ошибке либо по
глупости примут его за Искандера-зуль-Карнайна, то наверняка
не пропустят. Или захотят отомстить, тогда вообще плохо...
-- А как бусурманы подбираются к Железной Горе?
-- Они проходят с другой стороны Рифейского хребта, -- нехотя
ответил Гремислав внимательно разглядывая каменную стену. --
Где же здесь ворота? -- раздраженно обратился он к лешему.
-- Надо искать.
-- Может перевалим хребет? -- робко предложил Александр.
-- Мы едва пробились здесь. Пойди мы другой стороной,
Бусурманскими степями, вороны давно расклевали бы наши кости.
-- Но это грозит нам и здесь, -- сказал Древолюб. Александр
взглянул на него и поразился. Никогда раньше ему не
приводилось видеть лешего в такой панике.
-- Что там? -- он тоже перешел на шепот.
-- Ледяной крак, -- еле вымолвил Древолюб.
Теперь побелел и бесстрашный Гремислав.
-- Ты не ошибаешься?
-- Смотри сам.
Александр повернулся следом за вытянутой рукой лешего. Но
ничего кроме неясного белого пятна, маячащего в густом тумане,
не различил. И честно сказал об этом.
-- Так это он и есть, -- ответил Гремислав, лихорадочно потирая
руки, словно они внезапно начали зябнуть.
-- Да кто?! -- в отчаянии возопил Александр.
-- Крак, -- отрывисто бросил Древолюб. Потом закрыл глаза и
начал нараспев декламировать. -- Крак есть рак величины
непонятной. Есть он во мраке подо льдами вечными и занимает
ужасное место, и рыбаки бывают рады, когда на оное наедут, ибо
над ним множество рыб вьется. В безлунную ночь крак выходит из
подо льда на открытое место, и тогда познают пребывание его по
мели в море: когда известное место, бывшее глубиною до ста
сажен, по мере гирьки окажется сажен в тридцать, заключают
тогда, что на дне крак обретается. Выпускает зверь содержимое
свое в воду, отравляя оную на расстояние до пяти верст округ,
и пожирает рыбу. Если же отмель сия отчасу мельче становится,
заключают, что крак наверх поднимается, тогда спешат отъехать
и, достигнув настоящей глубины, останавливаются. Тогда видят
показывающуюся из воды поверхность сей ужасной твари, ибо всю
ее ни один смертный не лицезрел и до скончания мира не увидит.
Крак есть белый и твердый, аки гранит. Спина покрыта
превеликим множеством рогов, достигающих лодейной мачты в
размерении. Ужаснее всего морда крака -- квадратная и мерзкая,
бородавками и буграми усаженная. В середине морды искомая
дыра, дыхалом именуемая, через кою крак смертоносный яд
извергает. Ежели помянутый яд на человека попадет -- загорается
тело адским пламенем, не гасимым ни водой, ни землею. И горит,
покуда горимое в пепел не обратится.
-- Неужели это правда? -- скептически покачал головой Александр.
-- Не все, -- ответил Гремислав. -- Половина -- правда, половина --
выдумка.
-- Но которая какая?
-- Трудно сказать, уж очень все перемешано. Да и действительно,
мало кто ледяного крака видел, а после в живых остался, чтобы
об этой встрече рассказать. Но вот насчет яда -- сущая правда.
И еще они извергают ядовитые фонтаны на землю. От сей мерзкой
жидкости сама земля пылать начинает.
Леший неистово замахал руками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29