-- Работать все равно будешь крысоловом, -- предупредил я. На
это горностай согласился. -- Отлично. С этим вопросом покончили,
теперь займемся другим. Где у нас молоко?
Поставив блюдце перед печкой, мы с горностаем затаились, даже
дышать старались пореже. Ерофей свой парень, но только если вы
его уже заметили. До того он будет старательно прятаться. Я
полагаю, что он просто страдает гипертрофированной
мнительностью. Лапоть мол, сермяга, деревня неотесанная,
пережиток... Лапти у него и вправду имелись. Один мой знакомый
журналист прислал из Кельна, Ерофею как раз впору пришлись, я и
отдал.
Много времени прошло, прежде чем под печью послышалось шуршание,
и зажглись два зеленых огонька. С непривычки многие
пугаются, увидев в темноте глаза домового, что Ерофея смущает
еще больше. Зибелла осторожно толкнул меня лапкой. Не прокарауль.
Я прижал палец к губам.
Томительно тянулись минуты. Наконец под печкой раздалось
старческое кряхтение и покашливание. Ерофей любит пококетничать
возрастом. Четыреста лет, не шутка. Но сам, между прочим, до сих
пор зайца на бегу ловит. Он еще долго вздыхал и ворочался прежде
чем рискнул выползти наружу. Первым высунулся остренький носик,
потом возникла шкиперская бородка -- Ерофей однажды прочитал
"Петра Первого" и принялся усиленно догонять запад.
Зорко осмотревшись, домовой,наконец выполз наружу. Он смотрелся
довольно комично в детском джинсовом костюмчике и лаптях.
Основания бояться насмешек он создавал себе сам.
Ерофей долго принюхивался к молоку, подозревая, как обычно,
какое-то коварство, чесал в затылке, думал. Но решился -- поднял
блюдце, осторожно подул на молоко, словно оно было горячим,
вытянул губы трубочкой...
Я толкнул пальцем Зибеллу, и тот тенью скользнул с лавки на пол.
Выждав немного, я внушительно кашлянул. Ерофей переполошился,
уронил блюдце, облился молоком и кинулся обратно под печку, но
дорогу ему уже отрезал горностай. Ерофей пискнул от испуга, но
потом узнал Зибеллу и неприветливо бросил:
-- Это опять вы, -- и принялся огорченно рассматривать мокрые
штанишки.
-- Мы, Ерофеюшка, -- льстиво подтвердил я.
-- Зачем припожаловали?
-- Есть интересное дело для тебя.
-- Какое? -- Ерофей был непреклонен в своем раздражении и явно
намеревался поскорее удрать.
-- Только ты и можешь выручить.
Зибелла неистово закивал, я даже испугался, что у него голова
отвалится. Горностай всем видом показывал: только на
домового и надежда. Ерофей вздохнул.
-- Говори.
-- Нужно вывести дух поганый из дома.
-- Что, своего домового там нет, что ли? Куда смотрит,
лежебока? Распустились, обленились... Ох, и молодежь...
-- Да нет там никого, Ерофеюшка. Только что построили.
Ерофей неодобрительно поцокал языком.
-- Ну и бестолковый же нынче народ пошел. Избу рубят --
серебряный рубль под угол не кладут. Того не ведают, скупердяи
несчастные, что стократно за свою жадность заплатят. В горницу
кошку-муренку вперед себя не пускают. Откуда же счастье в доме
возьмется? Домового хозяйство стеречь не зовут. Несерьезные
люди.
-- Вот-вот, -- радостно подхватил я. -- А нечисть-то и рада,
пользуется глупостью человеческой. Людям пакости строит. До
смерти убивать начала.
-- Даже? -- равнодушно заметил Ерофей. -- Значит они сами
виноваты. К правильному человеку никакая пакость не пристает. Вот
тебе беси лукавые не досаждают. А то забыли дедич и отчич своих,
корни подрубили, над древним надсмехаются...
Терпеть не могу, когда Ерофея вдруг заносит на смесь русского и
нижегородского. Может ведь говорить по-человечески, но вдруг
начинает капризничать. Приходится умасливать, куда денешься,
если действительно нужен? Но кончим, там я поговорю с ним иначе.
-- Ошибаешься, Ерофеюшка. Хорошие это люди, только темные. Так
это не вина их, а беда. Да и нечисть уж больно скверная.
Специально подобранная, нарочно засланная.
-- Нет, не ошибаюсь, -- уперся Ерофей. -- Вот, на приятеля
своего посмотри. Тоже готов от своего рода-племени отказаться, к
чужим примазаться.
Зибелла, естественно, оскорбился.
-- А ведь меня тоже обидеть хотели, -- вскользь заметил я.
-- Тебя? -- Раздражение Ерофея начало переключаться на других.
-- Убить даже норовили.
-- Ка-ак?
-- Да, всякие заморские бэнши и тролли.
-- Так что же ты сразу не сказал?!
-- Опасался, что ты не захочешь мне помочь чужеземных супостатов
одолеть.
Ерофей окончательно взъярился.
-- В жизнь такого не было, чтобы природный русский домовой перед
немцем тонконогим не устоял. Да мы их шапками закидаем!
-- Не хвались, на рать едучи...
-- А подать сюда! -- распалился домовой.
-- Ладно, ладно, -- начал успокаивать я его. Перестараться в
мои планы тоже не входило, еще начнет немедленно что-нибудь
ворожить.
-- Едем!
-- Тогда приготовься получше. Там нечисть дипломированная,
Гейдельберг и Сорбонну окончила.
-- Ништо, -- отбрил Ерофей.-- Мы в гимназии не обучались, а все
едино -- потопчем! Духу чужеземного не сыскать будет. Едем и
немедленно.
Я облегченно вытер пот со лба. Ерофей завелся теперь его танком
не остановишь. Полдела сделано. Но полетит ли он в космос? Если
втянется в работу -- конечно. А вдруг нет?
Когда мы вышли из заимки, мой адъютант охнул и взялся за
сердце. Еще бы! На моем правом плече сидел Зибелла, рядом шел
Ерофей. Конечно, майор знал, чем я занимаюсь. Но одно дело
знать, и совсем другое -- воочию увидеть.
-- Спокойно, майор, -- сказал я, чтобы привести его в чувство.
Громкий командный голос оказал на него тонизирующее действие, и
майор очнулся. -- Привыкайте понемногу, ведь вы служите не
где-нибудь, а в Тринадцатом Управлении! Нечистая сила -- наш
профиль. Вам еще придется со многим познакомиться. Разрешите
представить -- мой заместитель полковник Ерофей!
Майор молодцевато щелкнул каблуками. Получилось лихо. Не люблю
специалистов по штабной службе. В карманах тридцать три
карандаша, на лице вечное "чего изволите". Не люблю, как
всякий строевой офицер.
Но Ерофей вдруг засмущался и потупился. Я заметил, что адъютант
в упор разглядывает Ерофеевы лапотки.
-- В чем дело? -- сухо осведомился я.
-- Разве бывают полковники в лаптях? -- осторожно
поинтересовался майор.
-- Бывают, -- ни секунды не медля, ответил я. -- Так же, как
бывают адъютанты, попавшие на губу. Полковник Ерофей выполнял
важное агентурное задание и был свободен в выборе маскировки.
Учтите, прикажу -- вы у меня набедренную повязку оденете, не то,
что лапти.
-- Так точно, -- бодро ответил майор.
Ерофей довольно осклабился.

ХВОСТАТЫЕ АМАЗОНКИ

Космодром Зибелле не понравился с первого взгляда, о чем он и
поведал с присущей ему бестактностью. Настоящий горностай --
это, понимаете ли, почти соболь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35