когда теперь придется по-человечески пообедать и выпить?
В 17.30 Таранов разорвал и выбросил в окно доверенность, выписанную на имя Сергея Ивановича Попова. С этого момента тачка была «в угоне». В 17.45 владелец желтого «жигуленка», пенсионер МВД Косов Юрий Петрович, прибежал в милицию с синяком под глазом и сделал заявление о разбойном нападении и угоне автомобиля.
…Иван выехал на 2-ю Никольскую и остановился. На глазах сгущались сумерки, густыми белыми хлопьями валил снег. Ущелье улицы, стиснутое домами, в сугробах, с цепочкой бледных фонарей, казалось ненастоящим, нарисованным. Время тянулось медленно. Пробежала собачонка. Прошел дядька с елкой на плече. Таранов ждал.
…В двадцати метрах от «жигуленка» Ивана стоял микроавтобус «форд». За рулем сидел давешний сосед Таранова по купе. На переднем сиденье лежала видеокамера. Рядом стоял «АКМ». Магазин и приклад автомата были упакованы в полиэтиленовые пакеты – они хранили отпечатки пальцев Таранова… Попутчик Ивана еще не знал, каким инструментом – видеокамерой или автоматом – ему придется воспользоваться. Лучше бы – видеокамерой.
Иван посмотрел на часы: без пяти шесть. Осталось десять-двадцать минут. Он повернул ключ, и двигатель затарахтел. Он включил дворники и смахнул снег с лобового стекла. Сквозь очистившиеся сектора Таранову хорошо был виден подъезд с двумя матовыми шарами светильников по бокам у входа и серая «вольво» Колобка. Из подъезда вышел Горилла – водитель и охранник Колобка. Вышел, зыркнул налево-направо и неторопливо подошел к машине.
Таранов перегнулся через сиденье, достал сзади «сайгу», расчехлил ее и передернул затвор. «Сайга» – конверсионный вариант автомата Калашникова – обладает всеми положительными качествами своего «дедушки». Из нее, правда, нельзя стрелять очередями, но для снайпера это не имеет принципиального значения.
С карабином в руках Иван выбрался из салона. Человек в «форде» облегченно вздохнул и взял в руки камеру. Он был рад, что стрелять придется не ему.
Таранов встал, оперся локтями на крышу автомобиля и прильнул к прицелу. Оптика приблизила лицо Гориллы (в цвет кликуха), счищающего снег с «вольво»… Еще была возможность передумать. Сказать всем: а пошли вы на х…, сесть в машину и рвануть на вокзал. А там взять билет на Питер и встретить Новый год дома, со Светланой, а не на нарах в обществе уголовников. Еще не поздно, майор. Решай. От тебя зависит, Африканец.
Иван не знал, что от него уже ничего не зависит. Что за него все решили Лидер и Председатель. И даже если он уедет со 2-й Никольской, не прикоснувшись к оружию, все равно будет убийцей. Что автомат с его отпечатками пальцев спровадит Колобка на тот свет. И найдутся свидетели… Ничего этого Иван не знал, не мог знать.
Распахнулась дверь, и из бани вышел Колобок – краснорожий, распаренный, с неприкуренной сигаретой во рту. До него было всего полсотни метров. Сквозь прицел было хорошо видно, как шевельнулись толстые губы Колобка, – видно, сказал что-то Горилле… Ну, майор! Что будешь делать? У тебя всего несколько секунд на принятие решения. Несколько секунд, которые определят твою жизнь на многие годы вперед… Колобок вытащил зажигалку, поднес ее к кончику сигареты. Таранов вздохнул и навел карабин на огонек зажигалки. Четырехкратное увеличение «ПСО-1» позволяло отчетливо видеть идеально ровный желтый огонек. Пламя зажигалки погасло, кончик сигареты вспыхнул красной точкой. Колобок с видимым удовольствием затянулся и выпустил через ноздри две струйки дыма. Таранов нажал на спуск. Пуля калибром «семь, шестьдесят две» вылетела из ствола со скоростью семьсот тридцать пять метров в секунду. Приклад привычно толкнул Таранова в плечо. Пуля прошила пятьдесят метров темноты, начисто испарив в полете несколько снежинок, и вошла в левый глаз Колобка, а вышла из затылка за правым ухом и вдребезги разнесла шар-светильник.
Над улицей хлестко прокатился выстрел. Колобок кулем повалился на чистый снег, испуганно присел Горилла.
Вот ты и сделал свой выбор, Иван Таранов.
Горилла выхватил пистолет и завертел головой, высматривая стрелка. Он сидел на корточках, прикрываясь корпусом автомобиля. Но голова торчала над блестящим крылом «вольво», была легкой мишенью. Даже без оптики Таранов гарантированно «брал» Гориллу. Голова Гориллы в прицеле «сидела» на вершине угольника прицеливания, за четкими рисками градуировки дальномера и шкалы боковых поправок. Таранов чуть повел стволом карабина и выстрелил. Пуля прошила триплекс лобового стекла сантиметрах в двадцати от головы Гориллы. Только теперь Горилла обнаружил стрелка, мгновенно открыл огонь. На такой дистанции он не имел никаких шансов попасть в Таранова, разве что случайно. Таранов, однако, «занервничал», прыгнул в машину и рванул с места. Он все делал неправильно, как дилетант. Он включил наружное освещение «Жигулей», резко газанул, и машину, конечно, занесло, ткнуло мордой в сугроб. Пришлось давать задний ход. У Гориллы было время отойти от шока, засечь номер и приметы автомобиля: переднее черное крыло на желтом кузове и яркого слоника у заднего стекла… В горячке Горилла сделал четыре выстрела, понял, что это глупо, и вытащил из кармана телефон.
Человек в «форде» удовлетворенно выключил видеокамеру.
Таранов бестолково крутился по городу. На Большой Московской он дважды проезжал мимо милицейских автомобилей. На него не обращали никакого внимания. Падал снег. Мимо ярко освещенных витрин с елками, гирляндами, игрушками шли люди. Они жили в предощущении праздника – Нового года, нового века, нового тысячелетия…
Таранов крутился по городу, ожидая, когда же наконец наберет обороты милицейский маховик. С момента выстрела прошло уже пятнадцать минут. «Уроды», – подумал Таранов беззлобно. При желании он мог бы уже стоять в тамбуре электрички «Иваново – Новки-1»… ищи-свищи… У площади «Трех дураков» его наконец засекли, и на хвост яркому «жигуленку» сел милицейский «уазик». На нем включили мигалку и по громкой связи дали команду остановиться.
– Ага, – сказал Иван, – держи карман шире. Мы сейчас покатаемся, поиграем в догонялки.
Обратной дороги теперь уже совершенно не могло быть, к Таранову пришел кураж. Он утопил педаль газа, рванул в сторону Дворянской. «УАЗ» цепко, как на буксире, шел сзади, непрерывно сигналил и мигал дальним светом. Колеса «Жигулей» выплевывали снежные хвосты, ядовито-малиновый слоник у заднего стекла издевательски помахивал преследователям хоботом.
– «Жигули» ка-семь-семь-два, остановиться! Немедленно остановиться. Буду применять оружие!
Таранов свернул на Студеную гору, оттуда – на Дзержинского. У Октябрьского проспекта к «УАЗу» присоединился милицейский «жигуль».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
В 17.30 Таранов разорвал и выбросил в окно доверенность, выписанную на имя Сергея Ивановича Попова. С этого момента тачка была «в угоне». В 17.45 владелец желтого «жигуленка», пенсионер МВД Косов Юрий Петрович, прибежал в милицию с синяком под глазом и сделал заявление о разбойном нападении и угоне автомобиля.
…Иван выехал на 2-ю Никольскую и остановился. На глазах сгущались сумерки, густыми белыми хлопьями валил снег. Ущелье улицы, стиснутое домами, в сугробах, с цепочкой бледных фонарей, казалось ненастоящим, нарисованным. Время тянулось медленно. Пробежала собачонка. Прошел дядька с елкой на плече. Таранов ждал.
…В двадцати метрах от «жигуленка» Ивана стоял микроавтобус «форд». За рулем сидел давешний сосед Таранова по купе. На переднем сиденье лежала видеокамера. Рядом стоял «АКМ». Магазин и приклад автомата были упакованы в полиэтиленовые пакеты – они хранили отпечатки пальцев Таранова… Попутчик Ивана еще не знал, каким инструментом – видеокамерой или автоматом – ему придется воспользоваться. Лучше бы – видеокамерой.
Иван посмотрел на часы: без пяти шесть. Осталось десять-двадцать минут. Он повернул ключ, и двигатель затарахтел. Он включил дворники и смахнул снег с лобового стекла. Сквозь очистившиеся сектора Таранову хорошо был виден подъезд с двумя матовыми шарами светильников по бокам у входа и серая «вольво» Колобка. Из подъезда вышел Горилла – водитель и охранник Колобка. Вышел, зыркнул налево-направо и неторопливо подошел к машине.
Таранов перегнулся через сиденье, достал сзади «сайгу», расчехлил ее и передернул затвор. «Сайга» – конверсионный вариант автомата Калашникова – обладает всеми положительными качествами своего «дедушки». Из нее, правда, нельзя стрелять очередями, но для снайпера это не имеет принципиального значения.
С карабином в руках Иван выбрался из салона. Человек в «форде» облегченно вздохнул и взял в руки камеру. Он был рад, что стрелять придется не ему.
Таранов встал, оперся локтями на крышу автомобиля и прильнул к прицелу. Оптика приблизила лицо Гориллы (в цвет кликуха), счищающего снег с «вольво»… Еще была возможность передумать. Сказать всем: а пошли вы на х…, сесть в машину и рвануть на вокзал. А там взять билет на Питер и встретить Новый год дома, со Светланой, а не на нарах в обществе уголовников. Еще не поздно, майор. Решай. От тебя зависит, Африканец.
Иван не знал, что от него уже ничего не зависит. Что за него все решили Лидер и Председатель. И даже если он уедет со 2-й Никольской, не прикоснувшись к оружию, все равно будет убийцей. Что автомат с его отпечатками пальцев спровадит Колобка на тот свет. И найдутся свидетели… Ничего этого Иван не знал, не мог знать.
Распахнулась дверь, и из бани вышел Колобок – краснорожий, распаренный, с неприкуренной сигаретой во рту. До него было всего полсотни метров. Сквозь прицел было хорошо видно, как шевельнулись толстые губы Колобка, – видно, сказал что-то Горилле… Ну, майор! Что будешь делать? У тебя всего несколько секунд на принятие решения. Несколько секунд, которые определят твою жизнь на многие годы вперед… Колобок вытащил зажигалку, поднес ее к кончику сигареты. Таранов вздохнул и навел карабин на огонек зажигалки. Четырехкратное увеличение «ПСО-1» позволяло отчетливо видеть идеально ровный желтый огонек. Пламя зажигалки погасло, кончик сигареты вспыхнул красной точкой. Колобок с видимым удовольствием затянулся и выпустил через ноздри две струйки дыма. Таранов нажал на спуск. Пуля калибром «семь, шестьдесят две» вылетела из ствола со скоростью семьсот тридцать пять метров в секунду. Приклад привычно толкнул Таранова в плечо. Пуля прошила пятьдесят метров темноты, начисто испарив в полете несколько снежинок, и вошла в левый глаз Колобка, а вышла из затылка за правым ухом и вдребезги разнесла шар-светильник.
Над улицей хлестко прокатился выстрел. Колобок кулем повалился на чистый снег, испуганно присел Горилла.
Вот ты и сделал свой выбор, Иван Таранов.
Горилла выхватил пистолет и завертел головой, высматривая стрелка. Он сидел на корточках, прикрываясь корпусом автомобиля. Но голова торчала над блестящим крылом «вольво», была легкой мишенью. Даже без оптики Таранов гарантированно «брал» Гориллу. Голова Гориллы в прицеле «сидела» на вершине угольника прицеливания, за четкими рисками градуировки дальномера и шкалы боковых поправок. Таранов чуть повел стволом карабина и выстрелил. Пуля прошила триплекс лобового стекла сантиметрах в двадцати от головы Гориллы. Только теперь Горилла обнаружил стрелка, мгновенно открыл огонь. На такой дистанции он не имел никаких шансов попасть в Таранова, разве что случайно. Таранов, однако, «занервничал», прыгнул в машину и рванул с места. Он все делал неправильно, как дилетант. Он включил наружное освещение «Жигулей», резко газанул, и машину, конечно, занесло, ткнуло мордой в сугроб. Пришлось давать задний ход. У Гориллы было время отойти от шока, засечь номер и приметы автомобиля: переднее черное крыло на желтом кузове и яркого слоника у заднего стекла… В горячке Горилла сделал четыре выстрела, понял, что это глупо, и вытащил из кармана телефон.
Человек в «форде» удовлетворенно выключил видеокамеру.
Таранов бестолково крутился по городу. На Большой Московской он дважды проезжал мимо милицейских автомобилей. На него не обращали никакого внимания. Падал снег. Мимо ярко освещенных витрин с елками, гирляндами, игрушками шли люди. Они жили в предощущении праздника – Нового года, нового века, нового тысячелетия…
Таранов крутился по городу, ожидая, когда же наконец наберет обороты милицейский маховик. С момента выстрела прошло уже пятнадцать минут. «Уроды», – подумал Таранов беззлобно. При желании он мог бы уже стоять в тамбуре электрички «Иваново – Новки-1»… ищи-свищи… У площади «Трех дураков» его наконец засекли, и на хвост яркому «жигуленку» сел милицейский «уазик». На нем включили мигалку и по громкой связи дали команду остановиться.
– Ага, – сказал Иван, – держи карман шире. Мы сейчас покатаемся, поиграем в догонялки.
Обратной дороги теперь уже совершенно не могло быть, к Таранову пришел кураж. Он утопил педаль газа, рванул в сторону Дворянской. «УАЗ» цепко, как на буксире, шел сзади, непрерывно сигналил и мигал дальним светом. Колеса «Жигулей» выплевывали снежные хвосты, ядовито-малиновый слоник у заднего стекла издевательски помахивал преследователям хоботом.
– «Жигули» ка-семь-семь-два, остановиться! Немедленно остановиться. Буду применять оружие!
Таранов свернул на Студеную гору, оттуда – на Дзержинского. У Октябрьского проспекта к «УАЗу» присоединился милицейский «жигуль».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64