Только я знаю.
- Как же директор собирается вывозить отсюда своё добро?
- А он думает, что потерял пластинку на "Волчке", вот и пилит без конца проклятую оболочку. А Прим Бамбас, наоборот, думает, что её спёр директор. На самом деле вещица лежит в надёжном месте.
- Кто же её спрятал?
- Я её спрятал, Нос. Когда все разбегались с "Волчка", я её невзначай выудил из директорского кармана. Так, на всякий случай. Я знал, что без неё корабль не полетит.
- Куда же ты мог её спрятать... Неужто она осталась на "Медузе"?
- Типун тебе на язык, Нос! Где теперь "Медуза", знает один только наш спятивший капитан, он и сейчас стоит за штурвалом...
Приятели покосились на капитана.
Чёрная Борода и вправду, похоже, рехнулся. Выпучив глаза, он крутил колесо воображаемого штурвала и издавал губами неприличные звуки.
- Нет, пластинка не на "Медузе", - продолжал Костыль. - Я припрятал её здесь, на острове.
Нос лихорадочно соображал. Ни тот, ни другой не собирался первым раскрывать карты. Хотя, конечно, больше козырей было пока у Костыля: зная место нахождения главного динамика, он мог диктовать свои условия всем: и ему, и директору, и адмиралу...
- Хорошо, Костыль, - сказал Нос, всё взвесив. - Ты мой лучший друг, а у друзей не может быть секретов. Мы ведь с тобой ещё там, на Колобке, заварили всю эту кашу. Ты - казначей, я - старший агитатор, зампредседателя. Славные были времена! А теперь выходит, что я казначей. И вот что я тебе скажу, Костыль. Наш председатель, капитан то бишь, прячет денежки в старой шахте, на северном склоне. Золото в двух мешках, одному зараз оба не унести. Такие дела. Веришь?
- Верю, коли одному не унести. Я с самого начала понял, что всё золотишко тебе одному не унести, поэтому с тобой и говорю. Видел я, как ты следил за капитаном.
- Что же ты сам не проследил?
- Куда мне следить с моей деревяшкой... - Костыль постучал по своей деревянной ноге. - Как видишь, и следить-то не пришлось. Ты мне сам все рассказал, Нос.
- Так, значит, мы заодно?
- Конечно. Конечно заодно, как в старые добрые времена. Только знаешь что... Моя хреновина пока здорово перетягивает твои мешки. Может, знаешь ещё что-нибудь интересное?
- Это точно, Костыль, есть ещё кое-что в запасе. У меня в запасе есть такое, отчего у тебя вмиг вырастут новые копыта и ты поскачешь за мной, как испуганный олень. Я ведь, Костыль, знаю шифр замка этих дурацких дверей!..
Огонёк и Циркуль, вытянув шеи, превратились в слух.
Но в эту самую минуту, как назло, по полу прогромыхала гружённая камнями тележка, и ничего не стало слышно.
А в это время Костыль сказал:
- Вот это дело, Нос! Я так и думал, что мы с тобой когда-нибудь станем богачами. Все остальные ломаного ушка не стоят! А теперь слушай: пластинка в старой деревне, в сундуке с космическим барахлом. Если что - подумают на голодранцев, я так рассудил.
Тележка проехала мимо, вновь стало тихо, но для Циркуля и Клюковки самое важное утонуло в шуме.
- Молодец, Костыль! - обрадовался Нос и похлопал приятеля по плечу. Башка у тебя варит что надо. Сегодня ночью, когда все уснут, выберемся отсюда, заберём твою ерундовину, моё золотишко - и начнём переговоры с Прим Бамбасом. Доставит нас и наши денежки на Колобок - со свистом, ему деваться некуда.
- Ты только скажи мне, Нос, как открывается эта дурацкая дверь. Так, на всякий случай. А то выходит, что ты знаешь, а я - нет. Нехорошо это как-то...
- Ладно, слушай. Нам с тобой ссориться теперь не резон. Шифр восьмизначный, запоминай...
Но и тут лазутчикам не удалось ничего узнать, потому что к пиратам приблизился стражник, и они перевели разговор на какую-то чепуху.
- Не стоит здесь задерживаться, - прошептала Огонёк. - Необходимо как можно быстрее выбраться из этой трубы.
И она торопливо застучала коленками по жести. А Циркуль вновь принялся мучительно извиваться, пытаясь за ней поспевать.
Глава пятая
Рикошет.
Академик Ярило пьёт валерьянку.
Профессор Злючкин плюёт в объектив телекамеры
Несколькими часами раньше Звёздочкин, выстроив вокруг корабля тройную метеоритную защиту, на малом ходу плавненько приземлился в опустевший котлован с разбросанными где попало инструментами и тачками.
С удовольствием потянувшись, он отстегнул ремни и вылез из удобного пилотского кресла. Было приятно находиться в ракете одному. Во-первых, работая по ночам в обсерватории, он давно привык к одиночеству. А во-вторых, из-за длительного вынужденного безделья, они с Торопыгой ужасно друг другу надоели.
Пора было сделать вылазку.
Насвистывая, Звёздочкин спрыгнул на каменистую почву, не спеша размял ноги и огляделся.
Ракета стояла в центре пологого воронкообразного дна котлована с отвесными, изъеденными, как сыр, краями. На северной кромке ослепительно блестел на солнце хрустальный шар. Он как будто внимательно и настороженно смотрел на дерзкого чужака. Рядом стояли роботы и тоже смотрели на Звёздочкина.
Но вот шар вздрогнул, и мощный болевой импульс ударил по метеоритной защите космического корабля.
Беспрепятственно пройдя через внешнее защитное поле, оберегающее ракету от физической материи - частиц твёрдого вещества, летающих в космосе с огромными скоростями, - импульс ударился о вторую, электромагнитно-звуковую защиту, отразился и ушёл в толщу горы.
Звёздочкин как ни в чём не бывало приветливо помахал роботам рукой. Те недоуменно переглянулись.
Шар, как бы хорошенько приготовясь, повертелся, поёрзал и - влепил в Звёздочкина непрерывную двухминутную очередь зарядов на всей своей предельной мощности.
И тут произошло то, что робот-оператор шара, будь он чуточку сообразительнее, должен был предвидеть: часть беспорядочно выпущенных зарядов, рикошетом вернувшись обратно, угодила обратно в шар.
Раздался оглушительный взрыв, стоявших поблизости роботов разнесло на куски, а на месте шара образовалась большая дымящаяся воронка.
В "отстойнике-накопителе" у пленников заложило уши и с потолка посыпался песок. Через развешанные повсюду мониторы они видели всё, что произошло, и, не сговариваясь, грянули разом что было мочи: "Ура-а-а!!!"
Сам Звёздочкин взрыва не слышал, так как второй слой защиты был абсолютно звуконепроницаемым. Однако он всё прекрасно видел и тоже получил немалое удовольствие от этого эффектного зрелища.
Обломки находившихся возле шара роботов упали в котлован. Вблизи они выглядели жутковато: шевелящаяся, сжимающая в кулак пальцы рука, дрожащая нога или хлопающая глазами голова с торчащими из шеи обрывками проводов.
Воспользовавшись заминкой в стане противника, Звёздочкин отключил защиту и быстренько подобрал валявшиеся поблизости от ракеты обломки роботов.
Снова включив защиту, он осмотрел свои трофеи: четыре ноги, пять рук, три головы и одно туловище.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
- Как же директор собирается вывозить отсюда своё добро?
- А он думает, что потерял пластинку на "Волчке", вот и пилит без конца проклятую оболочку. А Прим Бамбас, наоборот, думает, что её спёр директор. На самом деле вещица лежит в надёжном месте.
- Кто же её спрятал?
- Я её спрятал, Нос. Когда все разбегались с "Волчка", я её невзначай выудил из директорского кармана. Так, на всякий случай. Я знал, что без неё корабль не полетит.
- Куда же ты мог её спрятать... Неужто она осталась на "Медузе"?
- Типун тебе на язык, Нос! Где теперь "Медуза", знает один только наш спятивший капитан, он и сейчас стоит за штурвалом...
Приятели покосились на капитана.
Чёрная Борода и вправду, похоже, рехнулся. Выпучив глаза, он крутил колесо воображаемого штурвала и издавал губами неприличные звуки.
- Нет, пластинка не на "Медузе", - продолжал Костыль. - Я припрятал её здесь, на острове.
Нос лихорадочно соображал. Ни тот, ни другой не собирался первым раскрывать карты. Хотя, конечно, больше козырей было пока у Костыля: зная место нахождения главного динамика, он мог диктовать свои условия всем: и ему, и директору, и адмиралу...
- Хорошо, Костыль, - сказал Нос, всё взвесив. - Ты мой лучший друг, а у друзей не может быть секретов. Мы ведь с тобой ещё там, на Колобке, заварили всю эту кашу. Ты - казначей, я - старший агитатор, зампредседателя. Славные были времена! А теперь выходит, что я казначей. И вот что я тебе скажу, Костыль. Наш председатель, капитан то бишь, прячет денежки в старой шахте, на северном склоне. Золото в двух мешках, одному зараз оба не унести. Такие дела. Веришь?
- Верю, коли одному не унести. Я с самого начала понял, что всё золотишко тебе одному не унести, поэтому с тобой и говорю. Видел я, как ты следил за капитаном.
- Что же ты сам не проследил?
- Куда мне следить с моей деревяшкой... - Костыль постучал по своей деревянной ноге. - Как видишь, и следить-то не пришлось. Ты мне сам все рассказал, Нос.
- Так, значит, мы заодно?
- Конечно. Конечно заодно, как в старые добрые времена. Только знаешь что... Моя хреновина пока здорово перетягивает твои мешки. Может, знаешь ещё что-нибудь интересное?
- Это точно, Костыль, есть ещё кое-что в запасе. У меня в запасе есть такое, отчего у тебя вмиг вырастут новые копыта и ты поскачешь за мной, как испуганный олень. Я ведь, Костыль, знаю шифр замка этих дурацких дверей!..
Огонёк и Циркуль, вытянув шеи, превратились в слух.
Но в эту самую минуту, как назло, по полу прогромыхала гружённая камнями тележка, и ничего не стало слышно.
А в это время Костыль сказал:
- Вот это дело, Нос! Я так и думал, что мы с тобой когда-нибудь станем богачами. Все остальные ломаного ушка не стоят! А теперь слушай: пластинка в старой деревне, в сундуке с космическим барахлом. Если что - подумают на голодранцев, я так рассудил.
Тележка проехала мимо, вновь стало тихо, но для Циркуля и Клюковки самое важное утонуло в шуме.
- Молодец, Костыль! - обрадовался Нос и похлопал приятеля по плечу. Башка у тебя варит что надо. Сегодня ночью, когда все уснут, выберемся отсюда, заберём твою ерундовину, моё золотишко - и начнём переговоры с Прим Бамбасом. Доставит нас и наши денежки на Колобок - со свистом, ему деваться некуда.
- Ты только скажи мне, Нос, как открывается эта дурацкая дверь. Так, на всякий случай. А то выходит, что ты знаешь, а я - нет. Нехорошо это как-то...
- Ладно, слушай. Нам с тобой ссориться теперь не резон. Шифр восьмизначный, запоминай...
Но и тут лазутчикам не удалось ничего узнать, потому что к пиратам приблизился стражник, и они перевели разговор на какую-то чепуху.
- Не стоит здесь задерживаться, - прошептала Огонёк. - Необходимо как можно быстрее выбраться из этой трубы.
И она торопливо застучала коленками по жести. А Циркуль вновь принялся мучительно извиваться, пытаясь за ней поспевать.
Глава пятая
Рикошет.
Академик Ярило пьёт валерьянку.
Профессор Злючкин плюёт в объектив телекамеры
Несколькими часами раньше Звёздочкин, выстроив вокруг корабля тройную метеоритную защиту, на малом ходу плавненько приземлился в опустевший котлован с разбросанными где попало инструментами и тачками.
С удовольствием потянувшись, он отстегнул ремни и вылез из удобного пилотского кресла. Было приятно находиться в ракете одному. Во-первых, работая по ночам в обсерватории, он давно привык к одиночеству. А во-вторых, из-за длительного вынужденного безделья, они с Торопыгой ужасно друг другу надоели.
Пора было сделать вылазку.
Насвистывая, Звёздочкин спрыгнул на каменистую почву, не спеша размял ноги и огляделся.
Ракета стояла в центре пологого воронкообразного дна котлована с отвесными, изъеденными, как сыр, краями. На северной кромке ослепительно блестел на солнце хрустальный шар. Он как будто внимательно и настороженно смотрел на дерзкого чужака. Рядом стояли роботы и тоже смотрели на Звёздочкина.
Но вот шар вздрогнул, и мощный болевой импульс ударил по метеоритной защите космического корабля.
Беспрепятственно пройдя через внешнее защитное поле, оберегающее ракету от физической материи - частиц твёрдого вещества, летающих в космосе с огромными скоростями, - импульс ударился о вторую, электромагнитно-звуковую защиту, отразился и ушёл в толщу горы.
Звёздочкин как ни в чём не бывало приветливо помахал роботам рукой. Те недоуменно переглянулись.
Шар, как бы хорошенько приготовясь, повертелся, поёрзал и - влепил в Звёздочкина непрерывную двухминутную очередь зарядов на всей своей предельной мощности.
И тут произошло то, что робот-оператор шара, будь он чуточку сообразительнее, должен был предвидеть: часть беспорядочно выпущенных зарядов, рикошетом вернувшись обратно, угодила обратно в шар.
Раздался оглушительный взрыв, стоявших поблизости роботов разнесло на куски, а на месте шара образовалась большая дымящаяся воронка.
В "отстойнике-накопителе" у пленников заложило уши и с потолка посыпался песок. Через развешанные повсюду мониторы они видели всё, что произошло, и, не сговариваясь, грянули разом что было мочи: "Ура-а-а!!!"
Сам Звёздочкин взрыва не слышал, так как второй слой защиты был абсолютно звуконепроницаемым. Однако он всё прекрасно видел и тоже получил немалое удовольствие от этого эффектного зрелища.
Обломки находившихся возле шара роботов упали в котлован. Вблизи они выглядели жутковато: шевелящаяся, сжимающая в кулак пальцы рука, дрожащая нога или хлопающая глазами голова с торчащими из шеи обрывками проводов.
Воспользовавшись заминкой в стане противника, Звёздочкин отключил защиту и быстренько подобрал валявшиеся поблизости от ракеты обломки роботов.
Снова включив защиту, он осмотрел свои трофеи: четыре ноги, пять рук, три головы и одно туловище.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100