— Какзим! — воскликнул Звайн. — Какзим! Ты слышал это, Павек? Мы немедленно идем обратно в Урик.
— Отец! Что за Отец? Ты же сказал, что она сделана, не родилась. Она вретПавек заметил, как похожие на драгоценный камень глаза ярко и опасно свернули, когда изо рта Руари вылетела насмешка над Новой Расой. — Заткнитесь — оба! — крикнул он.
Все то время, пока Экриссар был его врагом, а Лаг — страшным бичом, который Павек хотел уничтожить, раб-халфлинг таился где-то в тени, не выходя наружу. Король-Лев пришел в Квирайт, чтобы уничтожить Экриссара, но и Лев ничего не знал о халфлинге. Среди последних слов, которые еще живая Телами сказала ему, было и предостережение, что Хаману не замечает проблему, пока она не царапнет его в глаз. Какзим — это имя Павек узнал от Звайна только в день смерти Телами — наконец царапнул в глаз Льва. Павек спросил себя как, и хотя он не слишком хотел знать ответы, задал необходимые вопросы:
— Откуда ты знаешь о Какзиме? Что он еще сделал?
Блестящие глаза сначала изучили Руари, потом Звайна и наконец вернулись к Павеку. — Он убийца. Его лицо было последним, что видел Отец перед тем, как его убили… — Осанка Матры изменилась, как будто в ней что-то сломалось. Она поглядела вниз на свои руки и с такой силой сжала пальцы, что костяшкам наверняка было больно. — Я обратилась к Лорду Экриссару, но он никогда не вернется. Еще один высший темплар послал меня к Лорду Хаману, а он послал меня к тебе. Ведь ты тоже высший темплар, правда? И ты тоже знаешь Какзима?
Павек не знал, что сказать. Матра говорила изящными фразами и имела изящные руки и ноги, но судя по всему оставалась ребенком в сердце и ребенком по уму, и он не знал, как ответить на ее вопросы. Он, однако, дорого заплатил за свои колебания, потому что Акашия сказала:
— Экриссар. — Ее отвращение превратило имя в ругательство. — Ты обратилась к лживому ночному кошмару, замаскированному под человека. Кто он тебе — друг, любовник? Именно из-за него ты носишь маску? Вонючка. Воняет твое лицо или твоя душа?
Павек никогда не слышал столько яда в голосе Акашии. Это отбросило его на шаг назад и заставило его спросить себя, а знает ли он вообще, кто такая Акашия. Не может ли так быть, что пытки и мучения, которым она подвергалась много дней в доме Экриссара, отравили, исказили душу Каши? Что она видела, когда глядела на Матру. Маска, длинные и угрожающие когти, черная одежда, завернутая вокруг тонкого тела. Быть может этого вполне достаточно, чтобы вызвать воспоминания об Экриссаре? В ее глазах сверкнуло мщение Без малейшего предупреждения Акашия бросилась на Матру. Она хотела мести, но не получилось, так как Павек и Звайн вместе схватили ее и крепко держали, не давая добраться до Матры. Золотые отметины вокруг глаз Матры и на ее плечах сверкнули в свете единственной лампы, воздух вокруг них нагрелся и поплыл, как солнечный свет нагревает и искажает воздух на соляной равнине.
— Какзим был рабом Экриссара, — крикнул Павек, стараясь избежать катастрофы, но вместо это только, похоже, приблизил ее. — Его дом, естественно, должен был стать первым местом, где искать его раба.
— Уберите ее отсюда, — предупредила Акашия, освобождаясь от хватки мужчин и приходя в себя, хотя ее голос стал еще более злым и холодным, чем был десять ударов сердца назад. — Убирайся отсюда, — прорычала она Матре.
— Я уйду с Высшим Темпларом Павеком, — ответила женщина, не моргнув глазом. Она была элеганта. Она делала свою жизнь в самых темных подземных тенях и в квартале высших темпларов. Акашия ничем не могла испугать ее. — С ним одним или с вместе с любыми другими, кто хочет отомстить. Ты тоже хочешь отомстить, женщина с зелеными глазами?
Потрясенная честностью, которую она не могла отрицать, и холодностью, не уступающей ее собственной, отступила именно Акашия, даже покачавшая гловой, когда шла обратно. Павек решил было, что самое худшее позади, но не подумал о Руари, который немедленно выскочил защищать Акашию, и не имело значения, что она относилась к нему скорее плохо, чем хорошо и к тому же совершенно не нуждалась в защите.
— Она не имеет права так разговаривать с Каши. Возьми ее в рощу, Павек! — потребовал он, то же самое требование, которое он сделал, когда сам Павек оказался здесь, и примерно по той же причине. — Пускай страж судит ее, ее Отца и ее месть.
— Нет, — ответил он просто.
— Нет? Это путь Квирайта, Павек. У тебя нет выбора: страж должен судить пришельцев.
— Нет, — повторил он. — Нет — по той же самой причине, по которой мы похороним темпларов и вернем все их вещи в Урик. Лев узнает, что мы сделали с его посланцем, и он знает, где и как найти нас. И, кроме того, речь не идет о Квирайте или страже Квирайта. Это дело Какзима и Урика. Я видел своими глазами, как Казим делал Лаг, но я не вернулся в Урик, чтобы найти его, так как я думал, что поскольку Лаг он делать больше не может, он не сможет сделать ничего плохого. Я ошибся; он стал убивать своими руками. Хаману прав, пришло время вернуться в Урик. Мы уедем, как только канки и Матра отдохнут-Сейчас, — прервала его Матра. — Я не нуждаюсь в отдыхе.
И может быть действительно не нуждалась. Не было даже намека на усталось в ее странных глазах или и в руке, которой она схватила его запястье.
— Жукам надо отдохнуть, — сказал он и посмотрел ей прямо в глаза. — День после завтрашнего, или еще день после того.
Она освободила его руку.
— Я еду с тобой, — сказал Звайн.
— И я, — немедленно добавил Руари.
Акашия взглянула на каждого из них по очереди, выражение ее лица было совершенно невозможно прочитать. После паузы она сказала, — Ты не можешь. Ты не можешь бросить Квирайт. Мне нужно, чтобы ты был здесь, — и это удивило его даже больше, чем он мог себе вообразить.
— Поедем с нами, — быстро сказал он, надеясь на удачу. — Покончим с прошлым.
— Квирайт нуждается во мне. Квирайт нуждается в тебе. Квирайт нуждается в тебе, Павек.
Если Акашия сказала, что нуждается в нем, тогда можно было бы и передумать, но нет, только не с угрозой Хаману, висевшей над головой. Это, и еще знание, что Какзим опять собирается выпустить наружу ужас, которому нет слов. Он пошел было к двери, потом остановился и задал вопрос, который беспокоил его с первых же слов Матры.
— Сколько тебе лет, Матра? — он специально спросил это здесь, чтобы Акашия могла услышать ответ.
Она мигнула и, как показалось, немного растерялась. — Я новая, не старая. Кабры созрели только семь раз с тех пор, как я оказалась в Урике.
— А до Урика, сколько раз они созрели?
— До Урика не было ничего.
Как Павек и надеялся, глаза Акашии расширились, а лицо смягчилось. — Семь лет? ЭкриссарОн оборвал ее. — Экриссар мертв. Какзим. Вот единственная причина для возврашения обратно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93