И многие из них агрессивны.
Я прочел несколько десятков статей по данному вопросу. К сожалению, приходится часто обращаться к словарям: мой английский еще хромает. Что такое агрессивные изображения? Вариантов много, но самыми опасными признаны периодические структуры, полоски, квадраты, повторяющиеся мелкие рисунки. В живой природе, в естественной среде, они практически не встречаются.
Самый простой пример - фасады небоскребов с бесконечными одинаковыми рядами прямоугольных окон, глазу не за что зацепиться. При постоянном, многолетнем воздействии подобных структур на зрение у человека развиваются неврозы, психозы и банальные стрессы. Три четверти урбанизированного населения планеты ежедневно подвергаются агрессии. Но никто не умирает, так как нервная система активно выбрасывает в кровь вещества-компенсаторы. Тот же самый адреналин, к примеру. Мы живем и наращиваем число умалишенных, не догадываясь даже о корнях явления.
В процессе видения глаз бессознательно совершает разные движения, пытаясь зацепиться за точку фиксации. Когда глазу не за что зацепиться, обозревая периодические структуры, возникают утомление и значительная нервная перегрузка.
Я видел рисунки Роби.
Они не способны довести человека до могилы. Куколка во всем видит крайности. Но злой гений Роби переносит на бумагу квинтэссенцию беспокойства.
Для желающих умереть его рисунки - прекрасное подспорье.
Винченто проворонил, что паренек рисовал для меня. И навел на мысль подговорить малыша к творчеству на свежем воздухе не кто иной, как Барков.
Барков рассказал мне про мост. Дело в том, что Владислава, незадолго до того случая с Дэвидом, подключили к Интернету. Раньше считалось, что его нервной системе повредит, а потом мама Дженны высказалась на собрании врачей в том духе, что повредить ему дальше уже невозможно. А парень чувствует себя ущемленным, и все такое. Откуда я это знаю? От Куколки, разумеется.
Лишний повод держать при ней язык за зубами. Дженна, когда вдохновится, способна выболтать любые секреты. Живой пример - ее письма, которыми она заваливает меня последнюю неделю. И ведь понимает, что Сикорски может заподозрить и отследить корреспонденцию на моем пи-си, а все равно шлет и шлет. Никак не может выговориться, бедняга…
Короче, Баркову наставили всяких фильтров, как и мне. Насчет секса, жестокостей и тому подобного. Но до конца не скрыться. Или Интернет есть, или его нет. Секс Владислава не шибко увлекал, зато он разыскал одну занятную публикацию в Омской газете. Там мост через Иртыш, и с моста прыгнули, взявшись за руки, две подружки. Им было лет по семнадцать.
Прыгнули в ледяную воду, потому что умер их музыкальный кумир. Я и не запомнил его фамилию Я сначала подумал: ну вот, теперь Барков будет меня доставать такого рода открытиями, придется от него прятаться.
Я сильно ошибался в себе. Во мне проснулся интерес, и с того дня как раз и потянулась ниточка которую Дженна обзывает «расследованием свободных журналистов». Она утверждает, что это я придумал, но я всего лишь намекнул, что постараюсь поступить на журналистский факультет. Барков сказал, что ему в компьютер вкатали фильтр, который отсекает все статьи, где имеются слова вроде «самоубийства». Достаточно широкий список слов. Я бы не стал ему помогать, еще не хватало ввязываться и рисковать собственным оборудованием, но Барков приволок мне ссылку на другую статью, которую сумел отрыть. Журналист написал ее без запретных слов.
Я загнал в браузер бесконечное число значков и снова увидел тот же самый мост. На сей раз трое школьников прыгнули в полынью. Оставили невразумительную записку, что их никто не понимает, явные наркоманы. А месяц спустя в трех кварталах от берега, с крыши, сиганул совсем молоденький пацан, на год младше меня. Побоялся принести домой двойки за полугодие. Для местных медиков три случая за короткий период - это уже эпидемия. Барков попросил меня внимательно присмотреться к стене дома, с которого прыгнул двоечник.
Я присмотрелся. После чего плюнул на дожидавшуюся меня работу над сайтом и поднял все материалы по всем трем Омским случаям.
- Ну, как? - спросил за ужином Барков.
Я ответил, что не закончил. Вечером я попросил разрешения у Винченто еще немного поработать. За час я управился с остатками задания и плотно погрузился в российскую прессу. К одиннадцати вечера, когда пришел Томми со словами, что он сейчас отключит питание, мои глаза воспалились, а в башке царил сумбур. Я не знал, как оценить полученный результат, Не знал даже, с какого края подступиться к проблеме. Все это выглядело настолько невероятно, что никак не укладывалось в схему.
Но схема, без сомнения, существовала. Я держал в руке маленький измятый листочек из блокнота. Листочек с нелепыми каракулями, который с огромными предосторожностями передал мне под столом Барков. Эти каракули изобразил Руди примерно за год до моего приезда в Крепость. У Баркова тогда резко ухудшилось состояние. Он выносил хитроумный план, поскольку банально расшибить репу об угол дома не хватило мужества. Он подрядился помочь санитару катать в прачечную белье. Там, в административном здании, прокрался на третий этаж и заперся в туалете. Охранник его незамедлительно заметил, но пока ломали дверь, Барков успел повторить подвиг Мандельштама. Он взобрался на окно, протиснул тощий зад в форточку и прицелился макушкой в асфальтовую дорожку.
Стоит ли упоминать о том, что Барков промахнулся?
Он зацепился за ветку дерева, собрал физиономией и ребрами все крупные и мелкие сучки и сверзился в центр клумбы. Перелом ключицы и вывих ноги.
- Дайте мне истечь кровью! - требовал Барков у врачей, хотя крови из него не пролилось ни капли.
С тех пор в парке установили слежку. Вокруг раненого Владислава суетилась целая команда, а неподалеку болтался Руди, засунув палец в рот. Наверное, полет Баркова произвел на малыша неизгладимое впечатление. Потому что, когда неделю спустя Владислав, следуя странному внутреннему позыву, сунул малышу листок бумаги, художник не колеблясь заявил: - Руди нарисует Баркова… Обладая самой изощренной фантазией, нельзя было угадать в портрете черты моего соседа по столику. Руди нарисовал не человека, он сумел поймать отношение между Барковым и его кошмарами.
Я вертел листочек так и эдак, не испытывая никаких угнетающих моментов и тревожных предчувствий. Честно говоря, я даже не понимал, где низ, где верх. Барков сказал, что прятал листок почти три года и только два раза в него заглянул. На него это действовало, и Влад боялся… На стене заброшенного дома, с которого прыгнул омский подросток, красовался тот же узор. Я увеличил изображение, но снимали небрежно, и должной четкости я так и не добился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91