Не думаешь ли ты, что нам нужно теперь же расстаться?
Она не собиралась задать ему этот — самый главный — вопрос так скоро — слова вырвались у нее против воли. И в то же мгновение она поняла, что, если Лестер ее действительно любит, он ответит ей решительным «нет». Если ему все равно, он будет колебаться, тянуть, он постарается отсрочить развязку.
— Не знаю, почему, — возразил он раздраженно. — Не вижу необходимости ни для вмешательства, ни для поспешных действий. Меня бесит, что они являются сюда и суют нос в чужие дела!
Дженни была глубоко уязвлена его равнодушием, этой вспышкой злобы вместо слов любви. Для нее важно было одно — предстоящая разлука. А он снова и снова возвращался к визиту О'Брайна. Кто-то посмел вмешаться в его дела, когда он еще не принял решения, — вот о чем он не мог забыть. А Дженни, вопреки всему, надеялась, что, прожив с нею столько лет, когда и радость и горе — все было пополам, Лестер любит ее глубоко, и это чувство не позволит ему порвать с ней, даже если видимость разрыва и окажется необходимой. Пусть он не женился на ней — для этого было так много серьезных причин. Но сейчас, когда все кончилось, он мог бы сказать ей о своей любви, хотя бы перед тем, как отпустить ее. Ей показалось, что, прожив с ним столько лет, она совсем не знает его, а вместе с тем она его понимала. По-своему он ее любит. Он не способен на излияния, не умеет говорить о чувствах. Когда-то он сумел покорить ее и сделать своей, но его любви не хватает на то, чтобы удержать ее теперь, когда возникли препятствия. Вот сейчас он решает ее судьбу. Ей мучительно больно, сердце обливается кровью, но на этот раз решение ее твердо. Хочет того Лестер или нет — она не допустит, чтобы он пошел на такую жертву. Она должна от него уйти, если он сам не уйдет от нее. Не для чего ей оставаться. Ответ может быть только один. Но неужели он не найдет для нее ласкового слова?
— Не думаешь ли ты, что пора действовать? — продолжала Дженни, все еще надеясь, что он вспомнит о ней. — Ведь осталось совсем мало времени!
Она машинально передвинула взад-вперед лежавшую на столе книгу, с одной мыслью — лишь бы сохранить внешнее спокойствие. Что ей еще сказать, что сделать? Гневные вспышки Лестера всегда страшили ее. Но ведь сейчас ему не так трудно уйти — у него есть миссис Джералд. Только бы он захотел, а он должен захотеть. Ведь состояние для него куда важнее, чем Дженни.
— Это не твоя забота, — упрямо сказал Лестер, все еще снедаемый злобой на брата, сестер, О'Брайна. — Времени хватит. Я пока ничего не решил. Нет, какая наглость! А впрочем, я не желаю больше говорить об этом. Обед готов?
Помня лишь о своем оскорбленном самолюбии, Лестер даже не давал себе труда говорить вежливо. Он совсем забыл о Дженни, о ее чувствах. Он ненавидел Роберта и с радостью свернул бы шею Найту, Китли и О'Брайну — порознь или всем вместе.
Тема, разумеется, не была исчерпана, она снова возникла уже за обедом. Дженни немного успокоилась и собралась с мыслями. Она не могла говорить свободно в присутствии Весты и Жаннет, но все же сделала новую попытку.
— Я бы могла снять небольшой коттедж, — сказала они тихо, в надежде, что он успел остыть. — Здесь я не хочу оставаться. Что мне делать одной в таком большущем доме…
— Пожалуйста, прекрати этот разговор, — резко перебил ее Лестер. — Я не в настроении его поддерживать. Я вовсе еще не решил, что так будет. Я еще ничего не решил.
Он упорствовал, затаив обиду на О'Брайна, и Дженни наконец отступилась. Веста, привыкшая видеть отчима приветливым и учтивым, с удивлением смотрела на его мрачно сдвинутые брови.
У Дженни уже создалось впечатление, что при желании она могла бы удержать его — очень уж он колебался. Но она этого не желала. Это было бы нехорошо по отношению к Лестеру. Да и по отношению к себе самой это было бы нехорошо, жестоко, непорядочно.
И на следующий день она продолжала его уговаривать.
— Так нужно, Лестер, уверяю тебя. Я не буду больше к тебе приставать, но так нужно. Ничего другого я тебе не позволю сделать.
Этот спор возобновлялся теперь каждый день — то в спальне, то в библиотеке, то за завтраком, хотя не всегда он выражался в словах. Дженни не скрывала своей тревоги, Она была убеждена, что Лестера нужно заставить действовать. Когда он стал к ней внимательней и ласковей, это убеждение укрепилось еще больше. Она не знала, что нужно делать, но тоскливо поглядывала на него, стараясь помочь ему принять решение. Она уверяла себя, что будет счастлива — будет счастлива мыслью о его счастье, когда они наконец расстанутся. Он хороший человек, ему дано все, кроме, может быть, дара любви. Он не любит ее по-настоящему, вероятно, не может после всего, что было, хоть она и любит его глубоко. А на него повлияло ожесточенное сопротивление его семьи. Это она тоже поняла. Теперь ей было ясно, что, несмотря на свой светлый ум, он не может вырваться из заколдованного круга. Он слишком порядочный человек, чтобы грубо разрубить узел и бросить ее, слишком деликатный, чтобы откровенно заботиться о своих интересах да и о ее будущем, но это его долг.
— Решай, Лестер, — твердила она снова и снова. — Отпусти меня. Почему ты сомневаешься? Мне будет хорошо. Может быть, после, когда все устроится, ты захочешь ко мне вернуться. Ну и вернешься, я буду тебя ждать.
— Я еще не пришел ни к какому решению, — был его неизменный ответ. — Я вовсе не уверен, что хочу с тобой расстаться. Мое наследство, конечно, интересует меня, но деньги — это еще не все. Если нужно, я могу прожить на десять тысяч в год. Мне это не впервой.
— Да, но сейчас у тебя такое видное положение в обществе, — возражала она. — Сейчас об этом и думать нечего. Ты вспомни, во сколько тебе обходится один этот дом. А тут полтора миллиона долларов — да я просто не допущу, чтобы ты их лишился. Я лучше сама от тебя уеду.
— А куда бы ты делась, если бы до этого дошло? — спросил он с любопытством.
— О, я нашла бы какое-нибудь местечко. Помнишь Сэндвуд, такой маленький городок, не доезжая Кеноши? Я часто думала, что там было бы очень приятно жить.
— Мне тяжело думать об этом, — не выдержал он наконец. — Это так несправедливо. Все, все было против нас. Наверно, я должен был сразу на тебе жениться. Напрасно я этого не сделал.
Дженни чуть не разрыдалась, но промолчала.
— Все равно, я постараюсь, чтобы это не был конец, — сказал он напоследок.
Он думал, что, может быть, все и обойдется. Нужно получить деньги, а потом… Однако всякие сделки с совестью и уловки были ему глубоко противны.
Они наконец договорились, что в последних числах февраля Дженни съездит в Сэндвуд и попробует что-нибудь там себе присмотреть. Лестер сказал ей, чтобы она не стеснялась расходами, — у нее будет все, что ей нужно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
Она не собиралась задать ему этот — самый главный — вопрос так скоро — слова вырвались у нее против воли. И в то же мгновение она поняла, что, если Лестер ее действительно любит, он ответит ей решительным «нет». Если ему все равно, он будет колебаться, тянуть, он постарается отсрочить развязку.
— Не знаю, почему, — возразил он раздраженно. — Не вижу необходимости ни для вмешательства, ни для поспешных действий. Меня бесит, что они являются сюда и суют нос в чужие дела!
Дженни была глубоко уязвлена его равнодушием, этой вспышкой злобы вместо слов любви. Для нее важно было одно — предстоящая разлука. А он снова и снова возвращался к визиту О'Брайна. Кто-то посмел вмешаться в его дела, когда он еще не принял решения, — вот о чем он не мог забыть. А Дженни, вопреки всему, надеялась, что, прожив с нею столько лет, когда и радость и горе — все было пополам, Лестер любит ее глубоко, и это чувство не позволит ему порвать с ней, даже если видимость разрыва и окажется необходимой. Пусть он не женился на ней — для этого было так много серьезных причин. Но сейчас, когда все кончилось, он мог бы сказать ей о своей любви, хотя бы перед тем, как отпустить ее. Ей показалось, что, прожив с ним столько лет, она совсем не знает его, а вместе с тем она его понимала. По-своему он ее любит. Он не способен на излияния, не умеет говорить о чувствах. Когда-то он сумел покорить ее и сделать своей, но его любви не хватает на то, чтобы удержать ее теперь, когда возникли препятствия. Вот сейчас он решает ее судьбу. Ей мучительно больно, сердце обливается кровью, но на этот раз решение ее твердо. Хочет того Лестер или нет — она не допустит, чтобы он пошел на такую жертву. Она должна от него уйти, если он сам не уйдет от нее. Не для чего ей оставаться. Ответ может быть только один. Но неужели он не найдет для нее ласкового слова?
— Не думаешь ли ты, что пора действовать? — продолжала Дженни, все еще надеясь, что он вспомнит о ней. — Ведь осталось совсем мало времени!
Она машинально передвинула взад-вперед лежавшую на столе книгу, с одной мыслью — лишь бы сохранить внешнее спокойствие. Что ей еще сказать, что сделать? Гневные вспышки Лестера всегда страшили ее. Но ведь сейчас ему не так трудно уйти — у него есть миссис Джералд. Только бы он захотел, а он должен захотеть. Ведь состояние для него куда важнее, чем Дженни.
— Это не твоя забота, — упрямо сказал Лестер, все еще снедаемый злобой на брата, сестер, О'Брайна. — Времени хватит. Я пока ничего не решил. Нет, какая наглость! А впрочем, я не желаю больше говорить об этом. Обед готов?
Помня лишь о своем оскорбленном самолюбии, Лестер даже не давал себе труда говорить вежливо. Он совсем забыл о Дженни, о ее чувствах. Он ненавидел Роберта и с радостью свернул бы шею Найту, Китли и О'Брайну — порознь или всем вместе.
Тема, разумеется, не была исчерпана, она снова возникла уже за обедом. Дженни немного успокоилась и собралась с мыслями. Она не могла говорить свободно в присутствии Весты и Жаннет, но все же сделала новую попытку.
— Я бы могла снять небольшой коттедж, — сказала они тихо, в надежде, что он успел остыть. — Здесь я не хочу оставаться. Что мне делать одной в таком большущем доме…
— Пожалуйста, прекрати этот разговор, — резко перебил ее Лестер. — Я не в настроении его поддерживать. Я вовсе еще не решил, что так будет. Я еще ничего не решил.
Он упорствовал, затаив обиду на О'Брайна, и Дженни наконец отступилась. Веста, привыкшая видеть отчима приветливым и учтивым, с удивлением смотрела на его мрачно сдвинутые брови.
У Дженни уже создалось впечатление, что при желании она могла бы удержать его — очень уж он колебался. Но она этого не желала. Это было бы нехорошо по отношению к Лестеру. Да и по отношению к себе самой это было бы нехорошо, жестоко, непорядочно.
И на следующий день она продолжала его уговаривать.
— Так нужно, Лестер, уверяю тебя. Я не буду больше к тебе приставать, но так нужно. Ничего другого я тебе не позволю сделать.
Этот спор возобновлялся теперь каждый день — то в спальне, то в библиотеке, то за завтраком, хотя не всегда он выражался в словах. Дженни не скрывала своей тревоги, Она была убеждена, что Лестера нужно заставить действовать. Когда он стал к ней внимательней и ласковей, это убеждение укрепилось еще больше. Она не знала, что нужно делать, но тоскливо поглядывала на него, стараясь помочь ему принять решение. Она уверяла себя, что будет счастлива — будет счастлива мыслью о его счастье, когда они наконец расстанутся. Он хороший человек, ему дано все, кроме, может быть, дара любви. Он не любит ее по-настоящему, вероятно, не может после всего, что было, хоть она и любит его глубоко. А на него повлияло ожесточенное сопротивление его семьи. Это она тоже поняла. Теперь ей было ясно, что, несмотря на свой светлый ум, он не может вырваться из заколдованного круга. Он слишком порядочный человек, чтобы грубо разрубить узел и бросить ее, слишком деликатный, чтобы откровенно заботиться о своих интересах да и о ее будущем, но это его долг.
— Решай, Лестер, — твердила она снова и снова. — Отпусти меня. Почему ты сомневаешься? Мне будет хорошо. Может быть, после, когда все устроится, ты захочешь ко мне вернуться. Ну и вернешься, я буду тебя ждать.
— Я еще не пришел ни к какому решению, — был его неизменный ответ. — Я вовсе не уверен, что хочу с тобой расстаться. Мое наследство, конечно, интересует меня, но деньги — это еще не все. Если нужно, я могу прожить на десять тысяч в год. Мне это не впервой.
— Да, но сейчас у тебя такое видное положение в обществе, — возражала она. — Сейчас об этом и думать нечего. Ты вспомни, во сколько тебе обходится один этот дом. А тут полтора миллиона долларов — да я просто не допущу, чтобы ты их лишился. Я лучше сама от тебя уеду.
— А куда бы ты делась, если бы до этого дошло? — спросил он с любопытством.
— О, я нашла бы какое-нибудь местечко. Помнишь Сэндвуд, такой маленький городок, не доезжая Кеноши? Я часто думала, что там было бы очень приятно жить.
— Мне тяжело думать об этом, — не выдержал он наконец. — Это так несправедливо. Все, все было против нас. Наверно, я должен был сразу на тебе жениться. Напрасно я этого не сделал.
Дженни чуть не разрыдалась, но промолчала.
— Все равно, я постараюсь, чтобы это не был конец, — сказал он напоследок.
Он думал, что, может быть, все и обойдется. Нужно получить деньги, а потом… Однако всякие сделки с совестью и уловки были ему глубоко противны.
Они наконец договорились, что в последних числах февраля Дженни съездит в Сэндвуд и попробует что-нибудь там себе присмотреть. Лестер сказал ей, чтобы она не стеснялась расходами, — у нее будет все, что ей нужно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101