А я? Я не мог найти себе покоя в роскошном доме Уилмерса. Да и моему Урагану такая жизнь была не по душе. Временами нас обоих охватывало такое нетерпение, что я седлал коня и, прихватив с собой ружье и томагавк, отправлялся на месяц-другой в прерию или в леса, где я мог забыть на время запах нефти и показать бизонам или индейцам, что Тим Кронер вовсе не собирается променять прекрасную прерию на жизнь в земном раю. Между Лонг-пикс и Спэниш-пикс лежат мои охотничьи угодья, где я приобрел имя, которым вы меня называли — «человек из Колорадо». И вы были правы, говоря, что трудно найти лучшего охотника, чем я. Хотел бы я посмотреть на того, кто смог бы потягаться со мной в чем бы то ни было. Вот так-то! А просьбу вашу, господа, я теперь исполнил, и рассказ мой на этом окончен.
Заключительные слова рассказчик произнес таким самодовольным тоном, что одному из слушателей это, видимо, показалось не совсем уместным, и он сказал:
— Благодарю вас за чудесный рассказ, сэр, и хочу заверить вас в моем полном к вам почтении, мистер Кронер. Человек из Колорадо достоин всеобщего уважения. Но неужели нет действительно никого, кто мог бы поставить себя рядом с вами?
— И кто бы это мог быть? — спросил самодовольный рассказчик.
— Например, Виннету.
— Пфф! Так это же индеец!
— Олд Файрхэнд?
— Не раз с ним тягался!
— Олд Шурхэнд?
— И этому меня не провести.
— Олд Шеттерхэнд?
— Бывал в его компании и не нашел, чему у него можно было бы поучиться. Это все люди, у которых самое главное — в их имени. К примеру, Олд Шеттерхэнд в моем присутствии совершал такие промашки, которых я от него и ожидать не мог; это человек большой физической силы, но и только!
С этими словами он встал и направился к моему столу. Он был неплохим рассказчиком, и я не без интереса слушал его, хотя и думал при этом о своем. Видимо, эти мысли отражались на моем лице, потому что, подойдя ко мне, он подбоченился и бросил небрежным тоном:
— Насколько я понял из вашего разговора с матушкой Тик, вы — голландец, сэр?
Слово «голландец» на Диком Западе употребляется по отношению к немцам как ругательство, тем не менее я ответил ему абсолютно хладнокровно:
— Не голландец, а — немец, сэр.
— Это одно и то же. Я говорю «голландец», значит — голландец. У вас было такое недоверчивое выражение лица, когда я рассказывал. Почему?
— Вас интересует мое лицо?
— Нисколько. У вас вообще не то лицо, на которое я в иных обстоятельствах обратил бы свое внимание. Но сейчас — другое дело; оно выглядело так, словно вы мне не верите. Или я ошибаюсь?
— А вам так уж важно знать, чему я верю, а чему — нет?
— Что за глупый вопрос! Речь идет о вашем лице, и я должен знать, что все это означает. Или вы боитесь в этом признаться?
— Боюсь? С какой стати?
— Ну так выкладывайте, что вы там себе думаете!
В зале воцарилась тишина. Все присутствующие затаили дыхание в ожидании развязки. Я ответил с улыбкой:
— У меня нет ни малейших причин скрывать, что в вашем рассказе присутствует один явный анахронизм.
— Анахронизм, говорите? А это еще что такое? Потрудитесь изъясняться так, чтобы вас можно было понять!
— Хорошо, чтобы вам было понятно! С какого времени начали говорить о керосине в нынешнем смысле этого слова?
— Откуда мне знать!
— Так я вам скажу: с 1859 года. А когда в Соединенных Штатах были открыты первые нефтяные месторождения?
— На это вам лучше самому ответить!
— Двумя годами раньше, то есть в 1857-м. Далее вы говорите о нефтяной скважине по ту сторону плато, где побывал Линкольн вскоре после того, как стал адвокатом. Так когда же он им стал?
— Отстаньте от меня с вашими глупыми вопросами!
— Они не так уж глупы, как вам кажется, и имеют прямое отношение к тому, что я вам сейчас скажу. Линкольн начал свою юридическую деятельность в 1836 году в Спрингфилде, то есть на двадцать лет раньше, чем было обнаружено первое значительное месторождение. Как все это увязывается с вашим рассказом, сэр?
— Увязывается или нет — мне это безразлично!
— В таком случае, будьте добры, отнеситесь столь же безразлично и к моему лицу!
— Вы хотите сказать, что не верите рассказу о нефтяном пожаре? — спросил он угрожающим тоном.
— О, по этому поводу у меня нет ни малейших сомнений, не считая места события и действующих лиц.
— Как это?
— Олд Шеттерхэнду пришлось однажды присутствовать при подобном пожаре — в окрестностях Нью-Бенанго. Только нефтяного короля звали не Уилмерс, а Форстер.
— Это меня не касается и ничего не меняет в истории моей жизни. Нефтяные пожары случаются часто.
— Чьи обстоятельства имеют такое чудовищное сходство? Хм! Вообще-то, я очень хорошо знаком с колорадцем Тимом Кронером.
— Дьявол! Уж не хотите ли вы сказать, что меня зовут не Тим Кронер?
— Я вовсе не исключаю того, что два разных человека могут носить одинаковые имена. Однако настоящий «человек из Колорадо» — это именно тот, которого я знаю.
— В таком случае, мое имя носит еще какой-то ловкий парень! И если кто-то другой, кроме меня, сказал вам, что он — Тим Кронер, значит, он лгун и мошенник. И зарубите это себе на носу, иначе я заткну вам рот вот этим клинком!
Он выхватил из-за пояса охотничий нож. В то же мгновение я направил на него свой револьвер и ответил:
— Заткнитесь, если успеете! Пули имеют обыкновение быть проворнее ножей!
Он помолчал несколько секунд, опустил нож и сказал презрительным тоном:
— Тиму Кронеру нет нужды обращать внимание на ваши гримасы. Можете корчить рожи, сколько хотите — я ничего не имею против и остаюсь тем, кто я есть!
Он сунул нож за пояс и вернулся на свое место. Наблюдавшие за этой сценой, видимо, не ожидали такого мирного исхода стычки, однако не стали выражать словами своего разочарования. Я, конечно, мог бы порадовать обитателей пансиона и более зрелищным финалом, но, по правде сказать, не испытывал ни малейшего желания разыгрывать перед ними спектакль в стиле раннеров и прочего сброда. Пусть думают, что я испугался этого «человека из Колорадо»!
Усевшись на свое прежнее место, рассказчик обвел взглядом всех сидящих за столом и спросил:
— Может, вы, господа, тоже сомневаетесь, что я и есть настоящий Тим Кронер?
Они отрицательно покачали головой, а один джентльмен, который до сих пор сидел молча, ответил:
— У нас нет никаких оснований сомневаться в этом. Впрочем, я хочу сделать одно небольшое дополнение к вашему рассказу — уж не знаю, понравится оно вам или нет,
— Какое же?
— Вы не сможете застрелить Канада-Билла.
— Почему?
— Потому что он мертв.
— Мертв? Проклятье!
— Да, мертв.
— Вы в этом уверены?
— Абсолютно.
— И где же он умер?
— В миссии Санта-Лусия близ Сакраменто.
— От чего? Уж, конечно, не от болезни? Такой смерти этот мерзавец не заслужил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362