А сейчас я стоял возле его тела с тяжестью на сердце, будто умер мой близкий друг! И я был не одинок в этих мыслях. Хаммердал подошел, взял руку Уоббла и тихо сказал: «Спи спокойно. Если бы ты знал, что ждет тебя, ты бы не стал совершать многое в своей жизни! Пит Холберс, дай ему свою руку!»
Холберсу не надо было этого говорить, он и так был рядом. Подойдя к Олд Уобблу, он сказал грустно:
— Прощай, старый король. Твоя королевская власть закончилась. Если бы ты остался жив, то похоронил бы нас, как мы сейчас трампов. Пойдем, Дик, положим этого старого греховодника в его последнее прибежище.
— Нет, только не сейчас, — сказал я. — Сначала нам самим надо обосноваться здесь основательно.
— Разве нам не надо ехать дальше? — спросил Хаммердал.
— Сейчас только два часа дня. Не стоит искать новый лагерь. Мы останемся здесь.
— А юта и Генерал?
— Пусть идут. Они от нас никуда не денутся. Раньше мне казалось, что у нас нет времени. А сейчас у нас его предостаточно.
— Виннету согласен со своим братом Шеттерхэндом, — заявил апач.
Все складывалось так, что нам приходилось оставаться на полуострове. Лишь один из нас не соглашался на это — Шурхэнд. Он отозвал меня в сторону и сказал:
— Я не могу оставаться здесь, мистер Шеттерхэнд. Я поеду вперед, но тайно, чтобы никто не знал. Не выдавайте меня, пока я не уеду, ладно?
— Так ли уж необходимо, чтобы вы уезжали? А остаться вы не можете?
— Я должен ехать!
— Один?
— Абсолютно один!
— Хм… Вы, конечно, опытный и бывалый вестмен. Но что же мешает вам остаться с нами?
— Не могу сказать.
— И я даже не могу узнать, куда вы направляетесь?
— Нет.
— Н-да… Я не имею права что-либо вам советовать, Но ваше поведение граничит с недоверием.
Он ответил, смутившись:
— Мое доверие к вам осталось прежним, но речь идет о тайне, которую я не могу вам открыть.
— Даже мне?
— Даже вам, — бросил он раздраженно.
— Well. У каждого свои секреты. Но ведь мы с вами вместе хлебнули не одни фунт лиха. Я не могу сказать, что это дает мне какие-то особые права, а вам — обязанности, но все же мы должны доверять друг другу. Вы действительно не хотите ничего мне сообщить?
— Вы, конечно же, подразумеваете мой плен у юта?
— Именно.
— Я же сам освободился из него.
Я заговорил с ним примирительным тоном:
— Я в этом не сомневаюсь. Давайте замнем эту тему. Скачите, Бог с вами, я вас не держу.
Я уже повернулся, чтобы уйти, но тут он взял меня за руку и попросил:
— Не сердитесь на меня, сэр. Мои слова звучали как проявление неблагодарности. Но вы же знаете, что я не таков.
— Да, знаю.
— Я хочу сказать вам только одно. Я стал таким скрытным потому, что боюсь: вы захотите от меня избавиться, когда узнаете, кто я такой на самом деле.
— Какая чушь! Будьте, пожалуйста, тем, кто вы есть. Олд Шурхэнд — парень что надо, это все на Западе знают.
— Но я сын каторжника.
— Ну и что?
— Как, вас это не шокирует?
— А что здесь такого?
— Подумайте только — каторжника!
— Мне известно, что в тюрьмы и на каторгу попадали и порядочные люди.
— Мой отец и умер на каторге.
— Печально, но это все же не повод, чтобы не дружить с вами!
— Моя мать тоже была каторжанкой!
— Какой ужас!
— И мой дядя…
— Бог мой!
— И оба бежали.
— Сочувствую вам.
— Сэр, вы не спрашиваете, за что они были наказаны!
— А зачем это мне?
— Они были фальшивомонетчиками!
— Плохо. За эти дела много дают.
— И вы после этого разговариваете со мной?
— А что здесь такого?
— С сыном и племянником преступников?
— Послушайте, Шурхэнд, что мне все эти тюрьмы и фальшивые деньги Соединенных Штатов? Ведь все уже получили по заслугам, а остальное меня не волнует.
— И вы со мной не расстанетесь?
— Послушайте, досточтимый сэр! Вспомните о чувстве меры. Я же не варвар. И считаю, что половина всех преступников вовсе не злоумышленники, а жертвы неудачного стечения обстоятельств или же просто больные люди.
— Да уж, вы всегда думаете о людях лучше, чем они есть, я знаю. И поэтому я вам скажу: мои родители и дядя вовсе не виновны, они ничего такого не сделали.
— Тем печальнее то, что вы так переживаете из-за их дел.
— Я не могу этого не делать!
— Well! Тогда хоть скажите, когда мы с вами встретимся снова?
— Через четыре дня.
— Где?
— В Пуи-Бакех — в Лесу Сердец, прямо в центре парка Сент-Луис. Виннету знает это место. На карте контуры леса образуют силуэт сердца. Там я чувствую себя в безопасности.
— Но вдруг вы не придете?
— А что может случиться?
— Генерал где-то здесь, и…
— Хау! — прервал он меня. — Я его не боюсь. Что же мне еще грозит?
— Угроз больше, чем вы думаете!
— Да нет здесь сейчас ничего такого, что могло бы мне всерьез угрожать, абсолютно ничего, сэр.
— Не хочу с вами спорить, тем более, что юта так близко.
— Мне наплевать на это!
— А шаман команчей?
— И на него мне наплевать. И вообще сомнительно, что он здесь. Вы его видели?
— Нет.
— Судя по тому, что рассказали ваши товарищи, он присоединился к трампам. И должен был бы находиться на полуострове, но, похоже, он от них отделился несколько раньше.
— Наверняка. И умно поступил, надо заметить. Если человек отваживается на то, чтобы проделать такой трудный путь вместе с женой, для этого должны быть очень веские причины. Ты ведь не станешь возражать против этой истины?
— Безусловно.
— Трампы не должны были знать, что он здесь, наверху, поэтому-то он их и оставил.
— Но тогда почему он сначала поехал с ними?
— Из чувства вражды к нам и, кроме всего прочего, также и для того, чтобы под их защитой уйти в горы. Как только он оказался там, куда ему было нужно, только они его и видели. Так что он точно здесь.
— Может быть, но это меня нисколько не беспокоит. Через четыре дня я жду вас в Пуи-Бакех. Можете заняться охотой на юта и наказать их за это массовое убийство. А я уезжаю.
— Нет, погодите. А мяса вы не хотите с собой взять?
— Нет, оно вам самим понадобится. А я себя уж как-нибудь обеспечу. Вокруг полно дичи. Еще раз до свидания!
— До свидания, мистер Шурхэнд, надеюсь, мы скоро увидимся.
Мы расстались. Как я и рассчитывал, он сумел незаметно и неслышно подобраться к лошади и уехать. Чуть позже все были весьма удивлены, когда не обнаружили его и узнали от меня, что он, не попрощавшись, покинул наш лагерь. Все захотели узнать, что побудило его уехать, не сказав «прощай». Только Виннету ничего не спросил, но позже, когда стемнело и он сидел на своем обычном месте, то не преминул заметить:
— Нам снова придется освобождать Олд Шурхэнда!
— Я тоже так думаю, — ответил я.
— Или мы увидим его труп.
— И это не исключено.
— Мой брат не попытался его отговорить уезжать?
— Это было бесполезно.
— Ты должен был ему сказать, что ты знаешь больше, чем он думает.
— Я бы сделал это, однако он пожелал оставить свой секрет при себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362
Холберсу не надо было этого говорить, он и так был рядом. Подойдя к Олд Уобблу, он сказал грустно:
— Прощай, старый король. Твоя королевская власть закончилась. Если бы ты остался жив, то похоронил бы нас, как мы сейчас трампов. Пойдем, Дик, положим этого старого греховодника в его последнее прибежище.
— Нет, только не сейчас, — сказал я. — Сначала нам самим надо обосноваться здесь основательно.
— Разве нам не надо ехать дальше? — спросил Хаммердал.
— Сейчас только два часа дня. Не стоит искать новый лагерь. Мы останемся здесь.
— А юта и Генерал?
— Пусть идут. Они от нас никуда не денутся. Раньше мне казалось, что у нас нет времени. А сейчас у нас его предостаточно.
— Виннету согласен со своим братом Шеттерхэндом, — заявил апач.
Все складывалось так, что нам приходилось оставаться на полуострове. Лишь один из нас не соглашался на это — Шурхэнд. Он отозвал меня в сторону и сказал:
— Я не могу оставаться здесь, мистер Шеттерхэнд. Я поеду вперед, но тайно, чтобы никто не знал. Не выдавайте меня, пока я не уеду, ладно?
— Так ли уж необходимо, чтобы вы уезжали? А остаться вы не можете?
— Я должен ехать!
— Один?
— Абсолютно один!
— Хм… Вы, конечно, опытный и бывалый вестмен. Но что же мешает вам остаться с нами?
— Не могу сказать.
— И я даже не могу узнать, куда вы направляетесь?
— Нет.
— Н-да… Я не имею права что-либо вам советовать, Но ваше поведение граничит с недоверием.
Он ответил, смутившись:
— Мое доверие к вам осталось прежним, но речь идет о тайне, которую я не могу вам открыть.
— Даже мне?
— Даже вам, — бросил он раздраженно.
— Well. У каждого свои секреты. Но ведь мы с вами вместе хлебнули не одни фунт лиха. Я не могу сказать, что это дает мне какие-то особые права, а вам — обязанности, но все же мы должны доверять друг другу. Вы действительно не хотите ничего мне сообщить?
— Вы, конечно же, подразумеваете мой плен у юта?
— Именно.
— Я же сам освободился из него.
Я заговорил с ним примирительным тоном:
— Я в этом не сомневаюсь. Давайте замнем эту тему. Скачите, Бог с вами, я вас не держу.
Я уже повернулся, чтобы уйти, но тут он взял меня за руку и попросил:
— Не сердитесь на меня, сэр. Мои слова звучали как проявление неблагодарности. Но вы же знаете, что я не таков.
— Да, знаю.
— Я хочу сказать вам только одно. Я стал таким скрытным потому, что боюсь: вы захотите от меня избавиться, когда узнаете, кто я такой на самом деле.
— Какая чушь! Будьте, пожалуйста, тем, кто вы есть. Олд Шурхэнд — парень что надо, это все на Западе знают.
— Но я сын каторжника.
— Ну и что?
— Как, вас это не шокирует?
— А что здесь такого?
— Подумайте только — каторжника!
— Мне известно, что в тюрьмы и на каторгу попадали и порядочные люди.
— Мой отец и умер на каторге.
— Печально, но это все же не повод, чтобы не дружить с вами!
— Моя мать тоже была каторжанкой!
— Какой ужас!
— И мой дядя…
— Бог мой!
— И оба бежали.
— Сочувствую вам.
— Сэр, вы не спрашиваете, за что они были наказаны!
— А зачем это мне?
— Они были фальшивомонетчиками!
— Плохо. За эти дела много дают.
— И вы после этого разговариваете со мной?
— А что здесь такого?
— С сыном и племянником преступников?
— Послушайте, Шурхэнд, что мне все эти тюрьмы и фальшивые деньги Соединенных Штатов? Ведь все уже получили по заслугам, а остальное меня не волнует.
— И вы со мной не расстанетесь?
— Послушайте, досточтимый сэр! Вспомните о чувстве меры. Я же не варвар. И считаю, что половина всех преступников вовсе не злоумышленники, а жертвы неудачного стечения обстоятельств или же просто больные люди.
— Да уж, вы всегда думаете о людях лучше, чем они есть, я знаю. И поэтому я вам скажу: мои родители и дядя вовсе не виновны, они ничего такого не сделали.
— Тем печальнее то, что вы так переживаете из-за их дел.
— Я не могу этого не делать!
— Well! Тогда хоть скажите, когда мы с вами встретимся снова?
— Через четыре дня.
— Где?
— В Пуи-Бакех — в Лесу Сердец, прямо в центре парка Сент-Луис. Виннету знает это место. На карте контуры леса образуют силуэт сердца. Там я чувствую себя в безопасности.
— Но вдруг вы не придете?
— А что может случиться?
— Генерал где-то здесь, и…
— Хау! — прервал он меня. — Я его не боюсь. Что же мне еще грозит?
— Угроз больше, чем вы думаете!
— Да нет здесь сейчас ничего такого, что могло бы мне всерьез угрожать, абсолютно ничего, сэр.
— Не хочу с вами спорить, тем более, что юта так близко.
— Мне наплевать на это!
— А шаман команчей?
— И на него мне наплевать. И вообще сомнительно, что он здесь. Вы его видели?
— Нет.
— Судя по тому, что рассказали ваши товарищи, он присоединился к трампам. И должен был бы находиться на полуострове, но, похоже, он от них отделился несколько раньше.
— Наверняка. И умно поступил, надо заметить. Если человек отваживается на то, чтобы проделать такой трудный путь вместе с женой, для этого должны быть очень веские причины. Ты ведь не станешь возражать против этой истины?
— Безусловно.
— Трампы не должны были знать, что он здесь, наверху, поэтому-то он их и оставил.
— Но тогда почему он сначала поехал с ними?
— Из чувства вражды к нам и, кроме всего прочего, также и для того, чтобы под их защитой уйти в горы. Как только он оказался там, куда ему было нужно, только они его и видели. Так что он точно здесь.
— Может быть, но это меня нисколько не беспокоит. Через четыре дня я жду вас в Пуи-Бакех. Можете заняться охотой на юта и наказать их за это массовое убийство. А я уезжаю.
— Нет, погодите. А мяса вы не хотите с собой взять?
— Нет, оно вам самим понадобится. А я себя уж как-нибудь обеспечу. Вокруг полно дичи. Еще раз до свидания!
— До свидания, мистер Шурхэнд, надеюсь, мы скоро увидимся.
Мы расстались. Как я и рассчитывал, он сумел незаметно и неслышно подобраться к лошади и уехать. Чуть позже все были весьма удивлены, когда не обнаружили его и узнали от меня, что он, не попрощавшись, покинул наш лагерь. Все захотели узнать, что побудило его уехать, не сказав «прощай». Только Виннету ничего не спросил, но позже, когда стемнело и он сидел на своем обычном месте, то не преминул заметить:
— Нам снова придется освобождать Олд Шурхэнда!
— Я тоже так думаю, — ответил я.
— Или мы увидим его труп.
— И это не исключено.
— Мой брат не попытался его отговорить уезжать?
— Это было бесполезно.
— Ты должен был ему сказать, что ты знаешь больше, чем он думает.
— Я бы сделал это, однако он пожелал оставить свой секрет при себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362